Не подействовало. Юноша с подозрением уставился сначала на меня, потом снова на каждого по очереди.
Идемте быстрее, архимаг рвет и мечет, зло процедил он, резко разворачиваясь и едва ли не бегом устремляясь по лабиринтам академии.
Во дает. Странный он. Настроение меняется со скоростью ветра. Что ж он такого углядел, что вдруг начал злиться? Я и сама перевела взгляд на товарищей. Да нет, ничего не изменилось. Или мне попросту этого не видно.
Эй! Ты помедленнее можешь идти? глянув на еще не до конца пришедших в себя кентавра и дроу, рыкнула вампиресса. Мы тебе не спринтеры, носиться по лабиринтам.
Нельзя заставлять архимага ждать, это может иметь непредсказуемые последствия, наставительно заметил парень.
Это вам нельзя. Он ваш ректор, а не наш, зло рыкнула Кирэна.
В данный момент, если уж вы прибыли в нашу академию, он и ваш. В конце концов, вам надлежит соблюдать наши правила, процедил сквозь зубы сопровождающий.
Но не в этом случае, в тон ему отозвался Вайт. Когда мы сюда собирались, то и предположить не могли, что на нас устроят охоту, а причины немилости забудут озвучить.
Поэтому в данном случае мы взяли на себя смелость существовать в вашей академии по собственным правилам, подхватил слова хидра дроу.
Наш сопровождающий ничего не ответил, но с недовольством на лице глянул на нас и замедлил шаг. Дошли мы относительно быстро, не пришлось долго плутать по коридорам. А вот возле кабинета ректора найр остановился, отдышался, постучал. Дождавшись разрешения войти, сопровождающий просто открыл нам дверь, наверняка чтобы мы сбежать не успели, а сам тут же испарился, не став входить вместе с нами, только проследив, чтобы мы все вошли внутрь.
На миг у меня даже мелькнула мысль, что он с удовольствием наподдал бы нам всем хорошего пинка для ускорения. Я видела, как блестели его глаза, как он сжал кулаки. Вероятно, пытаясь сдержаться. Н-да, оказывается, не только ректору мы чем-то не угодили, но и все адепты на нас обозлены. А ведь мы еще не успели никому перейти дорогу. Или отношение архимага влияет на всех без исключения? Если он нас невзлюбил, то и остальные относятся так же? Логика, конечно, убойная. Но другого объяснения лично у меня не было.
Стоило нам оказаться в кабинете, как нервный найр тут же вылетел из головы. Хмурый и злой ректор сидел в кресле и смотрел на нас так, будто увидел чудовищ из междумирья, которых надо убить, но вроде как и не хочется руки марать. Снова здравствуйте! Что же в нас все видят монстров? Да мы вообще милые и безобидные, если нас не трогать.
Мужчина, нахмурив брови, пару минут разглядывал каждого из нас. На кентавре на мгновение его взгляд задержался. Я успела заметить мелькнувшее недоумение на лице архимага. Но оно тут же пропало. И он продолжил свой осмотр. Теперь его колючие глаза переместились на меня. Полыхнули черным. По зрачкам словно прошла сама тьма. Я не удержалась и вздрогнула. Опять к нам пытаются чары применить? Сколько же можно? Но в этот раз я вообще ничего не почувствовала.
Кирэна рядом со мной втянула воздух и зашипела сквозь зубы. Ее клыки мгновенно вылезли наружу. Значит, я оказалась права и на нас попытались надавить ментально. Вампиры такое всегда остро чувствуют. Я бросила взгляд на подругу. Она застыла в позе хищницы, готовая в любую секунду сорваться и наброситься на ректора. Остальные товарищи тоже застыли в напряженной позе. Вайт с Хиатом присели, тоже готовясь к прыжку. Дроу оскалился не хуже вампирессы, а у оборотня началась частичная трансформация. Меня охватило смятение. Что происходит? Если даже у всегда спокойной и холодной вампирессы вот-вот откажет выдержка. Хидр вообще сам не свой, про остальных и говорить нечего. Но в следующую секунду они все расслабились, клыки у Кирэны и дроу снова спрятались, кулаки разжались, а глаза перестали полыхать.
Вы где были? тихо, но твердо, со сталью в голосе поинтересовался мужчина. Вас обыскались везде. При этом он не сводил взгляда с кентавра и дроу, парни все еще неважно себя чувствовали, и ректор это, естественно, заметил. Но потом перевел взгляд на меня, наверняка и я не отличалась от них, так как слабость все еще мешала твердо стоять на ногах.
На улице, осматривались, дышали воздухом, равнодушно пожал плечами хидр. А то вдруг задыхаться начали в четырех стенах. Не знаете, с чего это вдруг? Отвечать ему никто не пожелал, и юноша задал еще один вопрос: Это запрещено? Но нам о запретах не сказали ничего, поэтому мы не знали, что нам не положено покидать стены академии.
Нет, не запрещено, процедил ректор. Но почему вы не отозвались на зов?
Вот тут мы реально удивились. Переглянулись. Не знаю, как другие, а я сама никакого зова не ощущала. Совсем. Даже наличие моей силы и наших лечебных действий к кентавру не смогло бы перебить силу зова. Но его не было.
Товарищи недоуменно пожали плечами. Я так поняла, никто из них не почувствовал ничего. Но тогда все становится еще более странным и загадочным. Чтобы не ходить вокруг да около, не теряться в догадках, необходимо было прояснить этот момент.
Какой зов? спросил оборотень, немного опередив меня, после чего мы все еще раз переглянулись друг с другом. Мы ничего не слышали.
Все еще хуже, чем я думал, обхватив голову руками, тихо произнес архимаг, чем запутал нас еще больше.
А откуда бы ему взяться? задала вопрос вампиресса. Насколько я помню, для этого необходимо сотворить привязку. С нами никто ничего подобного не делал. Во всяком случае, с нашего согласия.
Это происходит автоматически, как только любое существо становится адептом нашей академии, бросил мужчина.
Кирэна недоуменно приподняла бровь. Она не собиралась сдаваться, пока все не узнает досконально.
Даже если все происходит автоматически, мы должны были ощутить это. И как правило, такая связь двухсторонняя. Значит, не только нас могли позвать, но и мы в случае необходимости. Или я не права? Снова глаза девушки полыхнули красным.
Ректор на этот вопрос отвечать не пожелал, только досадливо скривился. Мы переглянулись с вампирессой, и до нас дошла простая истина: в случае с нами связь должна была быть односторонней. То есть мы никого позвать не могли, даже в случае нашего убийства, а вот нас могли выдернуть в любой момент, где бы мы ни находились. Очень удобно для тех, кто вознамерился уничтожить нашу компанию. Но, на наше счастье, что-то пошло не так. И именно данный факт разозлил мужчину.
Вы нам объясните, что происходит? наконец поинтересовался хидр, не дождавшись ответа и вперившись в ректора взглядом.
Тот ничего не ответил, раздумывая. И только после затянувшейся паузы резко вскинул голову и, глядя в упор почему-то именно на меня, спросил:
Откуда у тебя эти амулеты?
От самого голоса архимага меня бросило в дрожь, настолько он был стальным и ледяным. Создалось ощущение, что температура в кабинете понизилась на много градусов. Но вот его интерес к моим подаркам меня сразу насторожил. Во-первых, стало интересно, как он о них узнал? Ведь кольцо он мог видеть, а кинжал и подвеску нет, они были тщательно скрыты. А во-вторых, возмутил вообще сам вопрос. Какое ему дело? Это мое. Сначала не хотела отвечать, но в этом случае мы ничего не узнаем. Придется сказать правду.
Подарок родителей на совершеннолетие, стараясь казаться невозмутимой, ответила я, хотя неприятный холодок пробежал по спине.
Всю триаду? сузив глаза и смотря на меня так, будто решил взглядом вынуть внутренности, ехидно поинтересовался мужчина.
Какую триаду? раздумывая, как лучше отвертеться от вопросов, я стала косить под ничего не знающую и не понимающую.
Ты прекрасно поняла вопрос, твердо и уверенно произнес ректор. У тебя все три вещи: кольцо, подвеска и кинжал?
А откуда вы знаете? не скрывая подозрения, поинтересовалась, в свою очередь, я.
Не знал бы, не говорил, обтекаемо отозвался архимаг. Так как? Тебе подарили всю триаду?
Он задал вопрос, а мне захотелось хмыкнуть. Если такой уверенный, то зачем спрашивать? Сначала хотела все-таки отвертеться, но потом махнула рукой. Лгать не имело смысла, так как найры, как мне сообщили, прекрасно чувствуют ложь, потому я только кивнула на его вопрос, но тут же вскинула голову и задала свой:
Чем же вас так напрягло наличие у меня триады? Поэтому нас решили истребить? Но если триада у меня, какое отношение к ней имеют прибывшие со мной? И по какому принципу нас разделили, закинув к наемникам, которые совсем не похожи на студиозов? я начала задавать вопросы, сомневаясь, что получу на них ответы, к тому же меня изрядно потряхивало от страха ректор своим видом внушал ужас. И, как оказалось, правильно сомневалась. Зачем, спрашивается, так распалялась? Все равно все впустую.
Можете идти, позже поговорим, махнул нам мужчина рукой, отпуская.
Судя по его виду, сейчас лучшее, что мы могли сделать, это покинуть его кабинет, ведь спрашивать о чем-то не имело больше смысла, все равно не ответит, если проигнорировал мои вопросы. Значит, остается только ждать, что будет дальше. В этот момент в груди заворочалось неприятное предчувствие. Все самое ужасное только начинается. Но также я осознала весьма неприятный факт: у нас началась гонка на выживание. И кто в ней победит сложно сказать. Ведь мы все простые студенты, а охоту на нас ведут сильные мира сего. Да, мы, конечно, приложим все силы, ведь жить-то хочется, но что наши навыки и умения против тех же наемников, едва не отправивших на тот свет кентавра, или ректора, сила которого во много раз превышает нашу, вместе взятую.
Н-да, вот и поговорили, произнес Хиат, стоило нам выйти из кабинета ректора.
Интересно, нас вызывали для того, чтобы поинтересоваться триадой Сирины? удивилась клыкастая, поглядывая на меня.
Я пожала плечами, так как сама находилась в недоумении.
Лично меня еще насторожили его слова, вдруг застыла я посреди дороги. Со мной остановились и все остальные, недоуменно воззрившись.
Какие слова? уже более-менее придя в себя, спросил Хиат. Он много чего говорил. Что именно вызвало твою тревогу?
То, что мы не слышали зова, как-то связано с подарком моих родителей. Ведь ректор же сказал: «Все еще хуже, чем я думал». К чему он это произнес? Ни у кого нет догадок? К тому же, если у меня триада, по идее зов не могла слышать одна я. Но при чем тут вы? Ведь, как я поняла, никто из вас его тоже не слышал? Я даже пританцовывать начала от нетерпения. Но в ответ не раздалось ни звука, потому что никто ничего не смог сказать по этому поводу, только Вайт, почесав подбородок, выдохнул потрясенно: