Нас встретила Ариэлла, подошедшая к нам сразу после того, как мы припарковались на пяточке, выложенном брусчаткой. Рудольф же, со скрещенными руками на груди и с завязанными в высокий пучок волосами, что выглядело нереально красиво, стоял у лестницы, ведущей на террасу. Весь день светило теплое солнце и вечер был достаточно теплым, поэтому Рудольф позволил себе стоять на улице в одних спортивных штанах и майке черного цвета, подчеркивающей его прокаченное тело. Он наблюдал за тем, как мы с Каем смеемся, и я старалась улыбаться даже сильнее, чем мне хотелось на самом деле какой бы «невзрослой» я не была, пусть никто (ОН!) даже подумать не смеет о том, что я не способна на серьезные отношения!
Приве-е-ет, заулыбалась Ариэлла, обнявшая меня сразу после того, как я слезла с мопеда. Как тебе работа Кая? Он почти четыре часа потратил на починку этого агрегата.
Теперь этот зверь работает без своей заядлой хрипотцы, заулыбалась я и, не смотря на Рудольфа, но наверняка зная, что он наблюдает за мной, потрясла Кая за плечо. Спасибо тебе, друг.
Как бы я не старалась уделять внимание Каю, я не хотела переходить грань с флиртом, чтобы не обманывать хорошего человека, поэтому добавила слово «друг», что совершенно не повлияло на приподнятое настроение Кая и даже подбодрило его. Отправившись в сторону дома, мы на мгновение приостановились напротив Рудольфа.
Добрый вечер, наш взрослый человек, со скрещенными руками на груди, саркастически улыбнулся Рудольф, посмотрев на меня сверху вниз. Его глаза заставляли меня плавиться, но злость помогала мне справляться со своей слабостью.
Во-первых, не ваш, приподняла брови я, сделав нарочито «взрослый» тон, чтобы добавить нашему диалогу еще большей иронии.
А во-вторых? слегка оголил белоснежные зубы парень.
А во-вторых, и тебе добрый вечер, всё тем же голосом «мадам» произнесла я, после чего Рудольф широко заулыбался, заставив меня весело улыбнуться ему в ответ. Ариэлла и Кай явно не понимали суть нашего диалога, но нам это совершенно не мешало наслаждаться моментом. Еще минуту назад я хотела избить этого мужчину, но уже сейчас мне хотелось бесконечно упиваться его улыбкой. Кажется, он поглощал меня. Поглощал целиком со всеми моими тараканами. Я стояла перед ним, засунув руки в карманы широких спортивных штанов серого цвета, и моя джинсовка вздрагивала от тщетных попыток сдержать смех в груди.
Ладно, я понял свой косяк, неожиданно перекинув левую руку мне за шею и притянув своим локтем к себе, тем самым «по-дружески» обняв меня, произнес Рудольф, и таким образом повел меня к входу в дом, оставив удивленных Ариэллу и Кая позади нас. Я не ответила ему взаимным объятием, но и не мешала ему себя обнимать, пытаясь мысленно контролировать ритм своего взбесившегося сердца. Он отпустил меня только на середине лестницы, а когда мы дошли до входа в дом открыл мне дверь и пропустил вперед.
Винишко лучше не предлагать? выходя из кухни, первой встретила нас Залина.
Нет, я выпью бокал.
Тебе нельзя, встрял Рудольф, и я снова почувствовала искру противостояния между нами.
Нет, я выпью бокал, повторила я, после чего уверенным шагом направилась в сторону кухни, откуда до моего слуха доносились звуки посуды наверняка там могла понадобиться моя помощь.
К всеобщему удивлению и собственному стыду, я никогда еще не ела пищу, приготовленную на гриле. Я призналась в этом, когда наблюдала за тем, как Раймонд раскладывал сочные куски мяса над огнем. Как только все узнали о данном факте из моей биографии, на меня мгновенно надвинулось огромное цунами из желающих накормить меня различными видами мяса или одним и тем же видом, только прожаренным до определенной кондиции. В итоге я сидела у полыхающего костра, укутанная пледом, и ела различные блюда, приносимые мне Ариэллой, Пепел или Каем. Весь вечер состоял из треска костра, вкусной еды, анекдотов в исполнении Дариуша и занимательных историй из жизни Олуэн особенно интересно было слушать про поездку в Бордо[32], в которую она отправилась с Раймондом в честь их оловянной свадьбы.
Создавалось впечатление, словно всеобщее внимание было сосредоточено на мне одной, и каждый пытался уделить мне максимум своего внимания, только Рудольф, сидящий напротив меня, не обратился ко мне за вечер ни разу, тем не менее, неотрывно наблюдая за мной, к чему я со временем привыкла и на что, уже ближе к концу вечера, почти не обращала внимания. В половину девятого, когда ночь окончательно сгустилась над нашими головами, и её темноту разрывал только наш костёр, потому как на небе не было ни единой звездочки, Олуэн принесла из дома гитару и вручила её Раймонду. Все начали петь старые песни и, в итоге, я смогла подпеть только две из десяти, так как уж слишком древний репертуар был у этой семейки. После десятой песни Раймонд передал гитару Рудольфу, чем обрек меня на мучения длинной в пять минут. Приняв гитару, Рудольф исполнил популярную рок-композицию, и оказалось, что он обладает невероятным, умопомрачительным, сногсшибательным, медовым, идеальным голосом Я едва сдерживалась, чтобы не закрыть уши, стараясь не сойти с ума и не броситься к гипнотизеру прямо через пылающий костер. Затем Раймонд исполнил еще две песни дуэтом с дочерьми, но я почти не слушала их, пытаясь понять, как вернуть сердце обратно из пятки в грудную клетку и, под пристальным взглядом Рудольфа, сделать это как можно более незаметно.
Когда Рудольф снова взял в руки гитару, и Олуэн начала петь, а вместе с ней начали подпевать неизвестную мне песню на неизвестном мне языке и остальные, ничто не предвещало беды, как вдруг я словно начала впадать в транс. Я прекрасно понимала, что сижу без единого движения и, не моргая, смотрю прямо в огонь, но я словно оцепенела, не в состоянии пошевелить хотя бы мизинцем. Горящий передо мной костер словно разверзся, и я замерла, увидев в нем движение. Это было ржаное поле из моего сна, охваченное бушующим огнем. Рядом с ним стоял кто-то величественный, кем вдруг стала я. На нем, то есть на мне, была волчья шкура, а в нашей руке полыхал зажженный факел, чадящий черным дымом.
Назови своё имя и род, тихим шепотом попросила меня рядом сидящая Олуэн, и я поняла, что гитара уже давно перестала звучать, а песня оборвалась. В этот момент за моей спиной послышались людские крики, и в моем рту разлился резкий привкус крови.
Моё имя Годфрид Что?! я вдруг резко встрепенулась, не договорив крутящуюся на языке фамилию. Аврора. Меня зовут Аврора Метс, непонимающе и даже с каким-то испугом заморгала я, вглядываясь в сосредоточенные лица присутствующих. Что произошло?
Кажется, ты задремала и начала бормотать себе под нос, весело заулыбалась Олуэн, поправив край моего пледа.
Сколько время? тяжело выдохнув, поинтересовалась я, после чего посмотрела на свои часы. Одиннадцать?! Я обещала Джордану вернуться до одиннадцати мне лучше поторопиться.
Моё имя Годфрид Что?! я вдруг резко встрепенулась, не договорив крутящуюся на языке фамилию. Аврора. Меня зовут Аврора Метс, непонимающе и даже с каким-то испугом заморгала я, вглядываясь в сосредоточенные лица присутствующих. Что произошло?
Кажется, ты задремала и начала бормотать себе под нос, весело заулыбалась Олуэн, поправив край моего пледа.
Сколько время? тяжело выдохнув, поинтересовалась я, после чего посмотрела на свои часы. Одиннадцать?! Я обещала Джордану вернуться до одиннадцати мне лучше поторопиться.
Я провожу тебя, стукнул себя по коленям кулаками Кай.
Не стоит я на мопеде, постаралась дружелюбно улыбнуться я и, попрощавшись со всеми, оставила их сидеть у костра.
Завернув за угол дома, я вдруг услышала хруст ветки в шаге за своей спиной и, испугавшись, резко обернулась.
Ты напугал меня! облегченно выдохнула я, встретившись взглядом с Рудольфом, после чего быстрым шагом продолжила путь к своему мопеду.
После произошедшего со мной «транса», внутри моей души, словно что-то всколыхнулось, и мне вдруг захотелось срочно спрятаться от всего мира под своим одеялом, и, возможно, даже немного поплакать. Вообще не могу вспомнить, когда я плакала в последний раз. Наверное, когда год назад, в компании с мамой, посмотрела «Хатико» в нашей квартире потом в течение часа не прекращался потоп из слез и соплей двух инфантильных идиоток.
Ты нормально себя чувствуешь? спросил продолжающий меня провожать Рудольф. Кажешься бледнее приведения.
Мне просто хочется выспаться, взяв шлем в руки, тяжело выдохнула я, посмотрев в темное небо, как вдруг Рудольф сел за руль моей клячи. Что ты делаешь?
Ты ведь не хочешь в полном одиночестве ехать через ночной лес?
Здесь леса-то всего пятьсот метров, сглотнула я, уже садясь сзади на мопед, как бы выражая своё недовольство, но явно не отказываясь от сопровождения. Прижавшись к широкой спине Рудольфа, я замерла от фейерверка внизу живота, который грозил меня разорвать на части, если этот парень не успеет доставить меня до дома в течение следующих пяти минут.
К счастью он успел. Мы мчались на максимальной скорости, которую мог выжать мой стальной зверь пятьдесят километров в час и этого оказалось достаточно, чтобы приправить мою эйфорию. Еще никогда в жизни я не испытывала ничего подобного.
Спасибо, неохотно убрав руки с торса водителя и уже слезая с мопеда, произнесла я, снимая с себя шлем. От этого мужчины так приятно пахло, что я начала часто моргать лишь для того, чтобы не раствориться в этом дурманящем запахе.
Как только я сняла со своей головы шлем, Джордан выбежал из дома, заставив меня всерьез подумать, что он бежит, чтобы накостылять мне за опоздание и ночные прогулки с взрослым мужчиной, но всё оказалось куда более серьезно его срочно вызывали на сложную операцию. Это единственное, что он сказал мне после слов: «Закройся и не забудь покормить завтра Гангстера я не вернусь до вечера». Мы только и видели, как фонари старого кадиллака удаляются в ночь. Неожиданно осознав, что Рудольф только что узнал, что я осталась одна в старом доме, расположенном на пустыре, мне почему-то стало не по себе перед его громадной фигурой.
Ладно, до встречи, стукнув ладонью по шлему в моих руках, произнесла я и, развернувшись, отправилась к дому, неосознанно для самой себя, перейдя на легкий бег. Только закрыв за собой дверь и включив свет, я почувствовала себя в полной безопасности. Меня манило к этому мужчине с невероятной силой, и с той же силой я боялась его странное ощущение, на вкус напоминающее бред. И снова Рудольф не уехал от моего дома, пока я не выключила свет в прихожей, и снова я наблюдала за его отъездом из окна своей комнаты. Кажется, это становилось уже привычкой, если не зависимостью.