Шаг 4. Медленно разверните корпус в сторону нарушителей.
Шаг 5. Разверните одну ногу в направлении нарушителей, одновременно с разворотом бедер.
Шаг 6. Приставьте вторую ногу, завершив поворот, и в результате вы окажетесь лицом к лицу с нарушителями, готовые противостоять им.
Каждое из описанных действий должно сформировать у детей ощущение власти учителя. На обучающих семинарах педагоги тренируются их совершать. Кроме того, учителям рассказывают, как поддерживать зрительный контакт, подавлять улыбку, держать руки, голову. Им предлагают представлять суровую королеву Викторию, холодно произносящую: «Нас это не забавляет».
Конечно, этого достаточно, чтобы у большинства непослушных детей по спине побежали мурашки! Слишком похоже на гремучую змею, готовую броситься и укусить!
Это упражнение лишь один из элементов тщательно продуманной системы поощрений и наказаний, которая и дальше отбивает охоту нарушать любые классные правила и отказываться от выполнения заданий.
В «Управлении классом для повышения школьной успеваемости от Ли Кантера» системе поощрений и наказаний уделяется еще больше внимания. В начале книги у Кантера есть раздел о поведении учителя, и тут он ссылается на Джонса:
«До учеников необходимо доносить ожидания, касающиеся их речи, перемещений, участия в работе. Более 90 % нарушений дисциплины связаны с неуместными разговорами и действиями, недостаточным участием в деятельности класса (Джонс, 2000). Следовательно, вы должны четко сформулировать, какого рода разговоров, степени подвижности и участия вы ждете от учеников»[19].
Я ни капли не сомневаюсь, что муки, которые пережила Луиз Огборн, ужаснули (бы) Кантера не меньше, чем нас с вами. Тем не менее я считаю, что упор на контроль за подвижностью и речью сформирует у детей набор правил, похожий на тот, руководствуясь которым Луиз подчинялась бесчеловечным приказам.
Кантер подчеркивает необходимость четких формулировок. Он приводит пример.
Я ни капли не сомневаюсь, что муки, которые пережила Луиз Огборн, ужаснули (бы) Кантера не меньше, чем нас с вами. Тем не менее я считаю, что упор на контроль за подвижностью и речью сформирует у детей набор правил, похожий на тот, руководствуясь которым Луиз подчинялась бесчеловечным приказам.
Кантер подчеркивает необходимость четких формулировок. Он приводит пример.
Расплывчатая формулировка:
«Все слушайте внимательно».
Точная формулировка:
«Слушайте меня внимательно. Смотрите на меня, не держите в руках ничего, кроме карандаша, и не разговаривайте»[20].
Тюремных надзирателей учат быть предельно точными в требованиях, которые они предъявляют заключенным (а как же иначе), получается, учителя, которые обучили Луиз Огборн точно следовать таким формулировкам, облегчили задачу Дэвиду Стюарту (тому самому «полицейскому Скотту»). Всякий раз, когда мы проходим досмотр в аэропорту, нам дают такие же точные команды. В зависимости от того, насколько современное оборудование используют сотрудники, вы можете услышать:
«Сэр, выньте все из карманов, снимите ремень, ботинки, выньте ноутбук из чехла».
«Мэм, ничего не трогайте, пока я проверяю вашу сумку».
Все это делается с благими намерениями, но всегда одновременно и зависит от нашего подчинения и укрепляет его.
Как и Джонс, Кантер в своей книге дает много полезных техник, призванных помочь учителям выполнять свою работу. Я не сосредотачиваюсь на них, так как они выходят за рамки обсуждения осознанного неподчинения. Мне важно понять, как обучение 1,5 млн педагогов методикам управления дисциплиной в классе может дать неожиданный метаэффект: общую атмосферу подчинения плодородную почву для злоупотребления властью.
Обе системы управления классом включают «запасные планы», или, как выражается Кантер, «иерархию дисциплинарных мер». Вот какой план действий он предлагает для учителей средней школы.
Первое нарушение: предупреждение
Второе нарушение: оставить на одну минуту после урока
Третье нарушение: оставить на две минуты после урока
Четвертое нарушение: вызвать родителей
Пятое нарушение: отправить в кабинет завуча
Опять-таки, по сути в этой системе нет ничего плохого, но она укрепляет понимание и/или боязнь все более серьезных последствий нарушения дисциплины. Луиз Огборн «знала», что, если не послушается, будет еще хуже: ее точно арестуют и посадят в тюрьму.
Кантер точно указывает, какого поведения следует требовать от учеников в каждом аспекте школьной жизни с начального образования и дальше. Джонс тоже признает необходимость полностью контролировать обыденную классную деятельность, хотя и дает более общие указания. Вот темы, которые он освещает.
Начало дня
Конец дня
Перемена или перерыв, во время которого все остаются на местах
Перемена или перерыв на легкую разминку
Организованный выход из класса
Хождение строем
Вход в класс после перемены или обеда
Выдача и сбор материалов и тетрадей
Затачивание карандашей
Использование материалов, хранящихся на полках или в шкафах
Выход из класса в туалет
Забота о партах, столе, стульях
Пользование питьевым фонтанчиком[21]
Конечно, этот список дополняется по мере того, как ученики получают все больше доступа к электронным технологиям. Каждый из пунктов сам по себе имеет смысл. Но в совокупности они, весьма вероятно, производят упомянутый метаэффект. По правде говоря, обе описанные системы управления классом рассчитаны именно на это. Если регулировать поведение достаточно планомерно, постепенно возникают внутренние механизмы самоконтроля. Правила уходят на бессознательный уровень и становятся поведением по умолчанию. Если цель добиться дисциплины в школах, это желательный результат. Но плохо, если в перспективе эти дисциплинированные дети становятся медсестрами, вторыми пилотами, охранниками или работниками McDonalds с почасовой оплатой, послушными до несообразности.
Если в году 180 учебных дней и ученики посещают школу в общей сложности на протяжении 13 лет, даже за вычетом нескольких пропущенных дней каждый год дети проводят в школе примерно 2300 дней. Если считать по 6,5 часа в день, каждый ребенок проводит около 15 000 часов в рамках некой системы организации учебной деятельности. Как утверждает Малкольм Гладуэлл в бестселлере «Гении и аутсайдеры: Почему одним все, а другим ничего?» (Outliers: The Story of Success)[22], чтобы мастерски овладеть каким бы то ни было видом деятельности, нужно около 10 000 часов практики. Не создали ли мы систему, которая делает слишком многих наших граждан к моменту окончания средней школы мастерами послушания? Или мастерами неподчинения (но не осознанного) если они научились восставать против этой системы?
Я утверждаю, что именно наша нынешняя система образования способствует как подчинению авторитету, так и злоупотреблению властью. Как я уже отмечал, в каждом обществе используются свои средства внушения уважения к авторитету. Я даже осмелюсь предположить, что в какой-то степени изощренные системы управления классом, предложенные Джонсом, Кантером и другими, это ответ системам, потерявшим актуальность. Предыдущие поколения воспитывались учителями, которые для поддержания дисциплины использовали телесные наказания и унижение. В некоторых обществах среднее образование не повсеместно, но оно необходимо для поддержания личного экономического благополучия и этих мотивов оказывается достаточно, чтобы управление классом перестало быть проблемой. В некоторых слоях общества, представители которых не имеют доступа ни к какому формальному образованию, генетическая предрасположенность к подчинению все равно проявляется и укрепляется через социальные и религиозные нормы и санкции.
Эта книга и в особенности эта глава фокусируется на существующей в большинстве экономически развитых стран системе массового среднего образования как на главном факторе формирования подчинения формальному авторитету. Конечно, когда ребенок учится слушаться маму, папу и других опекунов и воспитателей, это закладывает основы для подчинения авторитетам в будущем. Безусловно, это научение подкрепляют религиозное обучение и внешкольные занятия с другими авторитетными лицами. Но ничто не влияет на развитие формирующейся личности так же сильно, как годы, проведенные на школьной скамье.
Луиз Огборн стала продуктом этой системы. Так же, как и Донна Джин Саммерс, и «Уэс» Никс-младший, если уж на то пошло. Так же, как жертвы и их мучители в 70 других заведениях, куда предположительно звонил Дэвид Стюарт.
Я уверен, что есть преподаватели, которые могут в пух и прах раскритиковать такую философию образования и предложить радикально иные модели, в которых не будет такого упора на авторитет. И какие-то из них я бы, без сомнения, одобрил. Возможно, сочетание дистанционного и офлайн-обучения, которое все чаще встречается в нашем образовании благодаря творческому использованию современных технологий, снизит упор на авторитет в образовательном процессе это будет побочным эффектом внедрения новых средств передачи информации и методологических решений. Но в данный момент среднее образование по большей части осуществляется в классах, которые ежедневно посещают миллионы детей. Собранные в этой главе истории заставляют нас задаться следующими вопросами:
1. Что можно сделать, чтобы сохранить эффективные техники организации учебного процесса, при этом ослабив их метаэффект бездумное подчинение?
2. Как обучить молодых педагогов развивать в своих учениках здоровую независимость, при этом поддерживая дисциплину?
3. Как научить опытных педагогов, которые владеют навыками эффективной организации учебного процесса, поощрять независимость мышления?
4. Когда ученики оканчивают школу и становятся рядовыми работниками с минимумом финансовых и трудовых гарантий, как обучить их критически оценивать приказы, которые нарушают безопасность, закон и попирают человеческое достоинство?
5. Как обучить руководителей нижнего звена уточнять приказы, которые они получают, и оценивать их безопасность, практичность и законность, прежде чем приступать к их выполнению?
6. Как сформировать здоровые отношения между детьми и важными для них взрослыми, которые лягут в основу формирования поведения в школе и на работе?
Мы начнем отвечать на эти вопросы в следующей главе.
Глава 10
Обучение осознанному неподчинению. Когда начинаются уроки?
Итак, возникает стойкое ощущение, что обучение людей осознанному неподчинению принесет много пользы. Однако на разных ступенях формального образования этому уделяется мало внимания. И теоретические исследования, и описания опыта практического применения осознанного неподчинения встречаются редко. Тем не менее тема настолько важна, что необходимо объединить данные из имеющихся немногочисленных источников и заложить основу для обучения этой компетенции.
Еще в 1985 г. в речи на церемонии вручения дипломов в Стэнфорде президент университета Дональд Кеннеди говорил об авторитете в образовании. Он заметил:
Итак, возникает стойкое ощущение, что обучение людей осознанному неподчинению принесет много пользы. Однако на разных ступенях формального образования этому уделяется мало внимания. И теоретические исследования, и описания опыта практического применения осознанного неподчинения встречаются редко. Тем не менее тема настолько важна, что необходимо объединить данные из имеющихся немногочисленных источников и заложить основу для обучения этой компетенции.