После выхода из «их покоев» в спутниках обнаружились некоторые изменения: походка Севера, ранее прямая и уверенная, стала небрежной, ноги заплетались, будто их хозяин изрядно перебрал. Подняв плечи и согнув спину, распространяя вокруг себя волны аромата дешевого вина, с растрепанной бородой и мутным взглядом, Север совсем не походил на того грозного воителя, который с пяти утра гонял по плацу юношу, не давая ему ни передышки, ни шанса на победу.
Альбин же, напротив, расправил плечи, вздернул подбородок, взгляд его стал самоуверенным и заносчивым. Тонкие губы кривились в недоброй презрительной усмешке. Рука устроилась на рукояти легкой шпаги. Молодой и агрессивный протеже герцогини и грязный, вечно пьяный северный варвар, свернув в общий коридор, затопали к кухням, на ходу громко переговариваясь.
я тте говрю, варвар изрядно запинался, а его акцент был ужасен, тама большущие бочки с винищем прямо стоят прямо тама, пшли скорей покажу тте.
Нет там никаких бочек, голос Альбина был спокоен, а речь ленива. Уверяю тебя, мой дикий друг, винные подвалы в другой стороне и нас туда не пустят.
а я говрю, есть! Я сам видал, варвар уверенно, хотя и немного кривовато устремился вперед, распугивая прислугу и масляно улыбаясь служанкам.
С их дороги спешно убирались слуги с подносами, кубками, кувшинами. Несмотря на ранний час, дворец жил, огромные печи не гасли даже ночью. Кто-то из благородных любил встать пораньше, часть слуг завтракала в общей столовой, а службы, палаты и департаменты, располагавшиеся во внешних покоях, уже приступали к работе.
Альбин, ты вернулся! юная племянница поварихи выпорхнула из-за огромного чана, подлетела, звонко чмокнула в щеку. После чего пихнула ему в руки свежую булку, разрезанную вдоль, с начинкой из мяса, листьев салата, лука и прочей зелени. Ешь, я сама пекла хлеб сегодня, похвасталась она. Улыбнулась, погладила его по плечу, чмокнула еще раз в то же место и упорхнула так же неожиданно, как и появилась.
На смену ей из-за того же чана, гордо держа голову над невероятным бюстом и величаво перемещая дородное тело, появилась распорядительница кухонь. Вся в белом, аккуратная, с убранными под белый же платок седыми волосами.
Кавалер нор Амос, она уперла руки в бока. У нее на поясе, словно на перевязи рыцаря, висели небольшой нож в деревянных ножнах и огромная ложка на удивительно длинной рукояти. Альбину доводилось видеть, как она ею пользуется, и отнюдь не для приготовления пищи.
В тот раз, крепко держа ложку в кулаке, мадам Велис охаживала конюха, посмевшего зажать Сару в уголке, не внимая ее отказу. Сара тогда только появилась в кухнях, и мало кто знал о ее грозной тетушке. Молодые люди с конюшен или из охраны дворца частенько ошивались у кухонь, норовя приударить за красоткой.
Вы опять морочите девушке голову? Не будь я знакома с вашим батюшкой и она погладила рукоять ложки.
Они оба знали, что это пустая угроза. Мадам Велис полгода назад, обливаясь слезами, ворвалась в «варварскую» часть и, подметая белоснежным подолом порог его покоев, благодарила за спасение племянницы из рук знатного насильника.
Нор Амосу и Саре тогда повезло. Забыв в саду шляпу, он вернулся за ней, когда слуги после бала уже убирали столы и приводили в порядок сад. По всегдашней своей любознательности, поспешил на звуки тихой борьбы и успел вовремя. С тех пор и пошла странная дружба между молодым щеголем и красавицей служанкой, впрочем, никогда не переходящая рамки дозволенного.
На людях мадам была строга с ним, как и с другими мужчинами, но втайне мечтала об их союзе. А что? Кавалер не такой уж и высокий титул, да и браки между простолюдинами и дворянами не запрещены, не будет мезальянса. И племянница диво как хороша, к тому же она единственное, что осталось у мадам от семьи, и та испытывала к девчонке неожиданную нежность. Своих-то детей у нее, перенесшей тяжелую болезнь в юности, не было.
И варвара притащили, на мою кухню! она грозно нахмурилась, хотя всегда симпатизировала этим северным воинам, наверное, женским чутьем замечая не маску, носимую для всех, а внутреннюю сущность. Ну, долго вы тут будете мешать работе?
Ах, какой цветок! Север, глупо ухмыляясь, попытался обойти Альбина, явно заинтересовавшись бюстом главной поварихи. Ты ж как этот он пощелкал пальцами, изображая кипучую мыслительную деятельность, этот, цветок огня в ночи ужасной, оберегающим теплом он изгоняет мрак эээ Какой там мрак был, Альбин? Я забыл, какой там мрак был, он снова яростно защелкал.
Ненастный мрак был. Пойдем. Нам пора взглянуть на бочки, юноша потянул пьяного приятеля прочь от засмущавшейся поварихи.
Мимо разделочных столов и бочек с водой, мимо угольных, дровяных и газовых печей, к широким дверям, ведущим в хранилища, к подвалам, забитым снедью и припасами.
Ты сдурел совсем, то, что она повариха, не значит, что она не умеет читать. Ты не мог обойтись без долбаной поэзии? нор Амос спешно шагал в глубь подземелий.
Ой ли. Вряд ли мадам Велес настолько знакома с поэтами древности. Снаружи ты становишься слишком подозрителен, Север вяло отмахнулся от него. Но теперь тебе придется поймать шесть крыс.
Ой ли. Вряд ли мадам Велес настолько знакома с поэтами древности. Снаружи ты становишься слишком подозрителен, Север вяло отмахнулся от него. Но теперь тебе придется поймать шесть крыс.
Почему?!
А куда делась та булка?
Э, дак я же оставил ее на столе наверху, Альбин улыбнулся.
Аль!
Ну серьезно. Там на столе возле плиты положил, он улыбнулся еще шире.
Сотри соус с подбородка.
Черт, стянув перчатку, Альбин провел рукой по подбородку и ничего не обнаружил. Где?
А нигде! расхохотался Север. Но ты себя выдал. И потому шесть крыс. И дай-ка мне одну пулю из тех, что тебе подкинул Володар. Думал, не замечу? Одни мошенники кругом!
Некоторое время они шли молча, минуя коридоры и повороты, забираясь все глубже. Здесь уже не было газовых ламп, а редкие держалки для факелов были пусты. Только прихваченный сверху фонарь освещал путь. Давно уже кирпичная кладка уступила место тесаным блокам, а после и дикому камню.
А вообще-то, как булка? Север хитро прищурился.
Мммм, божественно! Мягкая внутри, с чуть хрустящей тонкой корочкой, с нежной индейкой и травами. Восхитительно, только мало, вздохнул юноша.
Сара сама испекла, да?
Ага. Знаешь, она делает успехи. В прошлый раз у нее вышел отличный кекс. И хотя я равнодушен к сладкому, признаюсь, я бы не отказался от еще одного.
К тому же она красавица, посмеивался варвар.
Эй, постой-ка, ты на что намекаешь? Мы с ней просто друзья, Альбин возмущенно рубанул воздух ладонью.
Ааа, ну ладно, Север уже смеялся. Впрочем, наш урок на сегодня не закончен. Рассмотрим-ка с тобой ситуацию: в конюшню нашего дорогого императора, чтоб ему не познать поноса, привезли нового жеребца, дикого и злобного. Как станешь укрощать?
Хм, ну это просто: буду приходить к нему каждый день. Сначала просто разговаривать, подходить поближе, потом легкие прикосновения, словно случайные касания, потом уже явная ласка, поглаживать, не прекращая разговоров. Кормить буду его вот тьма! Альбин сбился с шага и пораженно замолчал.
Легкие поглаживания, говоришь, варвар расхохотался в голос. Случайные прикосновения, кормить он стал сползать по каменной стене, пытаясь справиться со смехом. Отдышался. Я слышал, она и читать учится
Ну, да. Но я тут ни при чем, она меня не просила.
А начала она месяца эдак полтора назад, да?
Да.
Слушай, это не после того случая, когда ты нагрузился фолиантами в библиотеке и рассыпал их на лестнице? Ну, ты помнишь, тебе еще одна молоденькая служанка помогла их собирать, Север снова заржал.
Тьфу на тебя, раздосадованный Альбин ринулся в темноту перехода. Ты все передергиваешь! Мы друзья. И точка.
Ну, как скажешь, малыш. Я-то что, так, мимо проходил. А девица-то хороша, и умна, и красива, и булочки у нее, вновь расхохотался Север. Нет, определенно мы всех крыс так распугаем. Ты-то с голоду не умрешь, а кто принесет кусок мяса старому немощному варвару?
Знаешь, я вот подожду, пока тебя снова скрутит приступ твоего знаменитого ржания, что ты так упорно зовешь смехом, и стукну тебя по темечку, и все.
Все?
Несомненно. И ты отмучаешься старый, немощный и голодный, и я избавлюсь от твоих издевательств, Всем хорошо, все счастливы, да и крысам на прокорм кое-что останется. А Оресту скажу, что ты заблудился.
Я! взревел Север. Заблудился?! Да чтобы ты знал, я никогда не блудю блужу боги я не могу заблудиться! У меня ветер охоты в крови.
В голове у тебя ветер, парировал Альбин, раздвигая густые полотнища паутины. И шило в заднице, добавил он тихо. И куда громче: Я лично не уверен, что мы вообще выберемся отсюда. Ты приблизительно представляешь, куда нас завел?
В смысле, я завел?
Ты же впереди идешь. Ты и дорогу выбираешь.
Север вдруг посерьезнел:
Вообще, я тут тоже не был никогда. Не беда. Вернемся по следам. Ну, если масла хватит, он подозрительно потряс замигавший фонарь. Да и от голода не умрем. Крыс наловим, они сырые, правда, не очень, но на худой конец поголодаем. А там выберемся обязательно.
Блуждали они еще долго. Серый камень стен заметно увлажнился. Вскоре спутников встретили звонкие ручейки, что, стекая по стенам, собирались в общий поток по центру прохода.
Прикинув, Альбин понял, что они все время спускались и, скорее всего, этот ход завел их глубоко под реку. Временами дикий камень уступал место каменной кладке, а в одном месте они даже обнаружили каменное литье, сравнительно новой технологии. Они бы провели больше времени у бетонной заплаты, рассуждая о том, кому понадобилось приводить в порядок древние подземелья, но запас масла в лампе был совсем не бесконечен.
Прикинув, Альбин понял, что они все время спускались и, скорее всего, этот ход завел их глубоко под реку. Временами дикий камень уступал место каменной кладке, а в одном месте они даже обнаружили каменное литье, сравнительно новой технологии. Они бы провели больше времени у бетонной заплаты, рассуждая о том, кому понадобилось приводить в порядок древние подземелья, но запас масла в лампе был совсем не бесконечен.
По общим прикидкам, их путешествие длилось уже часов шесть. Ход разветвлялся, петлял, то поднимаясь, то вновь уводя глубже. Давно уже перестала прибывать вода, и исчезла заброшенность ходов. Паутина, прежде свисающая плотными шторами, раздвинулась к стенам. Кое-где стали встречаться следы грубой уборки, а на стенах появились отметины от факелов и непонятные значки с указателями. Впрочем, понятных подписей не было. Друзья выбирали путь на свой страх и риск, даже не рискуя оставлять отметины на стенах и стараясь запомнить дорогу.