Но нет, никаких крыс и мышей, столь приятных после неживой корабельной пищи сиди и изображай из себя статиста в отыгрыше приключенческой пьесы.
Наконец ожидание завершилось: из дальнего входа появились двое высоких смуглых людей с тележками, которые о чем-то весело переговаривались между собой на местном наречии. С ними же шел таможенник в форме цвета морской волны с серебром, молодой и белозубый. Бэла узнала его: они уже видели его в приемной, но там он держался высокомерно.
Теперь же таможенник обменялся с Людоедкой добродушными приветствиями, потом скомандовал парням с тележкой и те сноровисто перегрузили несколько свертков на небольшую тачку, которую Людоедка прихватила с собой.
Парни откровенно пялились на Белку, а один даже отпустил какой-то длинный, пространный комментарий.
Он говорит, что ты истекаешь молоком и медом, и он бы ввел тебя в волшебный сад, сказал молодой таможенник, глядя с жарким, тягучим намеком.
Бэла подумала: «Мои предки ели таких, как ты, на завтрак», но вслух не сказала ничего, только сильнее закуталась в шаль и посмотрела на мужчин так, что их улыбки сразу сменились гримасами.
Казначей попрощалась с ними и лихо покатила тачку к водному споту «Блика». Оттуда завтра, перед стартом, бригантину отведут в ствол.
Зачем вы меня брали с собой? спросила Бэла. Зачем я вам нужна?
Сразу быка за рога, да, деточка? усмехнулась Берг. Вопрос этикета. Хаджа Нафар, этот юный нахал, был не один, поэтому и я не могла прийти одна престиж, что делать. Где как, ты еще узнаешь. На Гамбеде вот, наоборот, принято встречаться тет-а-тет в таких вопросах, а здесь короля делает свита.
То есть вам подошел бы кто угодно? спросила Белка.
Нет, портовый бомж не годится, хохотнула Людоедка. Тут так, знаешь: надо уважать партнера. Наше дело такое, без партнеров не выедешь. Если я сегодня привела на встречу хорошенькую девочку с умным недобрым взглядом все будут знать, что у бедной старой Берг подрастает смена. А здесь, на Аль-Кариме, смена это все. Они существа семейственные.
Бэла передернула плечами: ей было странно, что кто-то может счесть ее возможной преемницей Берг. Сандра была бы куда лучше в этом качестве, но кормчий с утра занималась калибровкой кристаллов, которые сбоили всю последнюю неделю пути. И кроме того, ни Бэла, ни Берг не могли держать связь с Белобрысовым и капитаном, а значит, Сандре, передаточному звену, волей-неволей приходилось торчать на бригантине.
Когда Берг и Бэла со своей тачкой (пилот так и не спросила, что в мешках) вернулись к кораблю, Сандра встретила их сенсационной новостью: с Княгиней что-то случилось, и штурман полез ее спасать.
А, прокомментировала Берг, совершенно не впечатленная. Ну-ну. Мальчишка получит по носу пойдет ему на пользу.
Так вы знаете, что за дела у Марины Федоровны в Эль-Бахре? спросила Сандра, которая робела перед Берг куда меньше Бэлы.
Понятия не имею, пожала плечами Людоедка. Но у Княгини свои резоны.
Сказав сию загадочную фразу, Людоедка отправилась на ют точить меч (мол, пока можно посидеть на палубе на солнце, надо этим пользоваться). Сандра не отстала, пошла за ней расспрашивать. И неизвестно, что рассказала бы ей Берг или куда она послала бы корабельного кормчего, но тут как раз вернулись Сашка и Княгиня.
И что самое странное, Сашка нес капитана на руках.
Первый глоток: сперва ничего особенного, просто солоно, а потом оно наваливается разом. Звенит струной арфы, тянет железом по венам, улыбается шальным ветром в волосах. Сладкая истома, слаще любви, первостепенней зова природы, нега, лень, и сокрушающая готовность действовать как сон в первую пору юности, нет, детства, до того, как был рожден. Второе рождение. Да, точно, так называл это дядя.
И потом сразу: иное, без названия. Но ничего хуже не было и не будет на белом свете.
Его мяло и крутило, бросало и толкало, а потом, обессиленного, выкинуло из океана невыносимой боли чтобы снова швырнуть в безжалостные волны, которые обдирали тело наждаком и прижигали нервы каленым железом. Чужая боль, не своя но от этого она не становилась меньше. Именно это имел в виду дядя, говоря, что он не удержит: нельзя накинуть вторую узду, можно лишь перетянуть старую. Тогда ты рвешь ее по живому. А значит, принимаешь боль на себя.
Вампиры, как известно, флегматичнее, спокойнее, лучше контролируют свои эмоции, чем менши. У них быстрее скорость реакции, они взрослеют медленно, а стареют скачкообразно. Они способны к деторождению только несколько лет в течение всей жизни, творческие способности среди них встречаются реже, но ценятся выше. А еще они намного, намного крепче физически, какими бы тощими и бледными ни выглядели. Не всякий вампир выдержит накинуть узду на другого, если тот, второй, сопротивляется; не так-то просто стать Старшим. Но снять уже наложенную узду и перемкнуть ее на себя это едва ли кому по силу. И уж подавно, не молодому меншу без выдающихся магических знаний.
Но почему-то Сашка все еще не был мертв. Хотя умереть ему больше всего хотелось.
Очнулся, штурман? первое, что Сашка услышал такого, что не было его бредом и невнятными голосами, шептавшими странное.
Перед глазами все плыло, линии искажались, звуки долетали тихие, отстраненные. Отгороженная ширмой комната, в которую он ввалился минутой (секундой, часом?!) ранее, разительно переменилась обломки мебели, кроваво-красные пятна по стенам. Окровавленные тела валялись в живописных позах, словно разложенные для натюрморта да уж, «мертвая натура» как она есть!
Сознание то прояснялось, позволяя рассмотреть очередной милый элемент интерьера, вроде немалых размеров кинжала, ушедшего по гарду в потолок, то проваливалось в восхитительный мутный туман, наполненный перестуком сердец поверженных врагов? Жертв?
Надо уходить, Белобрысов. Давайте. Помогите мне встать, голос Княгини звучал спокойно, но прерывался от чего-то. Откуда это болезненное нетерпение?.. Я сказала, помогите встать, не упадите рядом!
Да, ключевое слово: болезненное. Ей же больно, очень больно Откуда?.. Неужели он ее так сильно укусил?
Так, хорошо, выпрямитесь. Подержитесь за стену, придите в себя. Сейчас голова должна перестать кружиться. Хотя бы немного. Ну, дайте же мне руку. Так лучше?
Действительно, перед глазами чуть прояснилось. Стало ясно, что действительно надо уходить, причем на корабль, а то скоро сюда придет кто?.. Кто-то.
Действительно, перед глазами чуть прояснилось. Стало ясно, что действительно надо уходить, причем на корабль, а то скоро сюда придет кто?.. Кто-то.
Интересно, а как он выжил? По всем законам, должен был откинуть коньки. Ну ладно, с этим потом разберемся.
По крайней мере, одно известно наверняка: корабль место безопасное. На флоте они всегда
Да, молодец, Александр. Как вы думаете, вы могли бы меня понести? голос Балл почти таял. Совсем ослабела.
Сашка плюнул на все последние оставшиеся мысли. Все равно мыслитель из него тот еще. Подхватил тело Княгини, легко вскинул на плечо (ран нет, даже царапина на шее уже затянулась, оставив только намек на шрам) и одним движением свободной руки проломил-продавил кирпичную стену торгового дома. Нет, Сашка вовсе не был таким уж силачом, просто жертвенная кровь, сотню лет назад залитая в раствор, ничего не забыла и охотно откликнулась проходи!
Штурман не бежал, просто шел, плавно огибая стеллажи и отпихивая невесомые тюки с хлопком. Без разбега вышиб дверь в подсобку, взбежал по узкой лесенке, выпрыгнул через окно на плоскую соседнюю крышу, потом на следующую. Переулок тянулся вдоль задних стен домов, отвратительно вонял и казался совершенно безлюдным. Путь для подвод с припасами, водоносов, золотарей и беглецов всякого рода. В квартале за спиной нарастал шум, кто-то неразборчиво кликал стражу, голосили женщины
Сашка резко обернулся левая рука легла на эфес Сумеречника, он так и не обнажил его ни разу за недавний короткий безумный бой.
No need to be so nervous, сухо сказал на прекрасном английском среднего роста серолицый (видимо, пожилой) вампир, одетый со вкусом, но старомодно. Он стоял на скате крыши, удерживаясь без видимых усилий, и с интересом разглядывал Сашку. I have no intensions to bother you in any way. That would make me a bad sport, wouldn't it[23]?
Who are you[24]? спросил Сашка с ненавистью. Он уже знал, кто это: один звук его голоса вызвал отголосок недавно пережитой боли.
My name is Malvin Duerak, at your service, сказал вампир. Please pass my greetings to Marina Fedorovna, together with my sincerest desire to see her again in the nearest future. The same goes for you, my young friend. I hope we will continue our acquaintance[25].
What do you want[26]? резко спросил Сашка, и добавил один не слишком приятный голландский эпитет.
Merely to even the score, пожал плечами вампир. And if the process is pleasurable, what of it? Here is my card, pray, take it, Сашка не взял визитку: он скорее бы потянул за хвост разозленного скорпиона. You have a standing invitation to visit my place at any time and hear the whole story. But you seem to be in a hurry at the moment, my apologies[27].
Сашка отупело помотал головой: про визитку и про «постоянное приглашение» он не понял, это были какие-то странные, чуждые ему сейчас понятия, которые в сознании не задержались. Он, не говоря ни слова, просто развернулся и полез дальше по крыше: нападать этот мерзавец сейчас не собирается, а у Сашки не хватало сил гоняться за ним и платить ему, как он того заслуживает. А посему шут с ним. До следующего раза.
Вывих левой стопы, растяжение связок на обеих руках, внутренняя гематома трехглавой мышцы, трещина в лучевой кости, ушибы, ссадины, на правой руке сорваны ногти helvete, Златовласка, ты нехило поразвлекся! Твое счастье, Людоедка говорит, что капитан это все залатает в одну минуту И еще более счастье, что капитан, опять же, к утру отойдет если б ты ее угробил, пожалуй, мне пришлось бы мстить Берг над твоим хладным трупом, потому что вмешаться бы я не успела, Санька говорила сердито, но рука ее, держащая губку у Сашкиного лба, двигалась ласково и нежно.
Сашка слушал ее отповедь, лежа на мягком диванчике кают-компании, и ему было все равно. Пусть отдают хоть под какие трибуналы, запирают на гауптвахту, выдают властям сознание медленно отвоевывала территорию инстинктов, но сил переживать прошедший бой не было. Да и воспоминаний не было.