Навьен
Тишина. Затем щелчок замка. Одного, второго, третьего, четвертого на седьмом мне стало как-то вконец нехорошо, и все оказалось только хуже, когда дверь открылась, а на пороге я увидела вовсе не Навьена.
Тэранс, представился второй тысячник князя.
Он был шире Навьена, и видимо старше. Хищное жесткое лицо, взгляд в котором тепла было меньше, чем в могильной плите, клыки заметные даже в спокойном состоянии вампира, и несокрушимость вдруг подумалось¸ что если об него ломать бетонные столбы, то это не ему, это столбам придет хана.
Ддддобббрый вечер, поздоровалась я.
Доброе утро, насмешливо ответил Тэранс.
Хотелось бы сказать, что приятно познакомиться, но приятно не было.
Простите, а где Навьен? прошептала я.
Занят, равнодушно ответила мне громада вампирской несокрушимости.
Ааа протянула я.
Потянулась и закрыла двери.
Сама.
Никогда не думала, что подумаю о таком но Навьен был человечнее этого тысячника раз так в тысячу!
Я вернулась на кровать. Села, поджав ноги, и сидела, в ужасе глядя на пол. На светлый, освещенный нижней подсветкой пол, на дверь, на окно, снова на дверь
Да за что же мне все это?
Ни пол, ни окно, ни дверь не ответили.
Я сидела еще некоторое время, пытаясь хотя бы не расплакаться, а потом дверь распахнулась и вошел он.
Не знаю, как это все вышло но я поняла, что бросилась к нему на встречу и повисла, обнимая его за шею, только когда услышала напряженное:
Каиль, у нас нет на это времени.
На что? прижавшись к вампиру, спросила я.
На твою истерику! достаточно жестко произнес Навьен.
Поняла, что самым тупым образом обнимаюсь с вампиром.
Осторожненько отпустила, а отступить Навьен не дал.
Рот открой, приказал он.
Я открыла, испугано глядя на тысячника.
Тот молча достал что-то из кармана, пристально оглядел мои зубы, и вынес вердикт:
Шире.
Не знаю, почему я послушалась, но открыла рот пошире.
Навьен тем временем открыл какой-то клей, щедро намазал мои резцы, и принялся крепить что-то на мои зубы.
Шо ээааа? вопросила, пока он там хозяйничал.
Временное решение, сосредоточенно ответил Навьен.
Закончил, критически осмотрел мои челюсти, сказал:
Постарайся губы не ранить, я договорился, к стоматологу сходим днем, а пока просто будь аккуратнее. Рот можешь закрыть.
Я закрыла.
Потом, исследовала свои новые зубы языком, умотала в ванную, и вот там, перед зеркалом, впечатлилась своими вампирскими клыками!
Кривовато немного, сообщил Навьен, завинчивая крышку на баночке с клеем, но пока лучше хоть что-то, чем ничего.
Я перевела потрясенный взгляд с зеркала на него. Тысячник ответил спокойным взглядом, и пояснил смысл своих действий:
Это отсрочка, Каиль. Это все, что я могу сделать для тебя.
На глаза навернулись слезы.
Прекрати, жестко приказал Навьен. Вампир на первой стадии несколько далек от эмоций. Готова?
К чему? слезы я быстро вытерла.
К чему? слезы я быстро вытерла.
К осмотру, усмехнулся он.
Я вспомнила все сказанное о докторе. Нервно закусила губу поранилась. По губам потекла кровь.
Черт, тихо выругался Навьен, ты слышала приказ князя.
Я кивнула, чувствуя, что меня начинает трясти.
Прости, глядя мне в глаза, произнес вампир, но он сдохнет.
За что? прошептала я.
Несколько мгновений вампир молча смотрел на меня, затем очень тихо сказал:
Потому что у меня нет выбора. Прости.
Он развернулся, вышел из ванной и подошел к двери в мою комнату, впуская труп. Просто труп.
Доктором был вампир преклонного возраста лет восемьдесят на вид. Сухой, подвижный старичок, вызывающий доверие с первых секунд, ведущий себя как врач прошлого века, в том смысле, что начал с:
Где наша хорошая девочка? А, вот вы где! Как самочувствие, княгиня? Ну-ну, моя хорошая, не нужно плакать, идите-ка сюда, садитесь, вот так. Сейчас будет один маленький укольчик и все.
Я не смотрела на доктора, я смотрела на Навьена.
На Навьена, который старался на меня не глядеть вовсе.
За врачом он следил, очень пристально и профессионально, отслеживая каждое его движение, каждое действие, а я не могла успокоиться и по моим щекам текли и текли горькие слезы.
Ну-ну, моя хорошая, не стоит отчаиваться, это только первый этап. Ну-ка откройте ротик? Воот, уже и зубки появились, замечательно. Не стандартно немного, конечно, но замечательно. Сейчас будет немного больно, потерпи, моя хорошая.
Да. Сейчас будет. Больно. К сожалению не мне.
Во-о-от так, придержите ватку, замечательно. Так, что там у нас в крови, сейчас посмотрим.
И взятую у меня из вены жидкость, ловко разлили по баночкам с реактивами.
В держателе было тринадцать колбочек. Четыре из них не дали никакой реакции, пятая окрасилась в синий цвет, тринадцатая вдруг начала менять окрас с ярко-алой, на черную.
И это потрясло доктора.
Что за?.. начал было он.
И это были его последние слова.
Одно молниеносное движение Навьена, хруст, и вампир повалился на пол, сотрясаясь всем телом. Я как сидела так боюсь и осталась сидеть, в ужасе глядя на тысячника. Он вел себя спокойно. Уверенно и спокойно. И пока док сотрясался в агонии на полу, Навьен забрал тринадцатую колбочку, заменил ее другой, которую достал из кармана, чиркнув по своему запястью, наполнил ее своей кровью, а с этой ушел в ванную.
Шум воды, и тысячник вернулся с пустой тщательно вымытой стекляшкой, вернул ее в саквояж уже затихнувшего врача, и только после этого произнес:
Прекрати реветь. У меня был выбор ты или он. Я выбрал тебя. Все. Это мое решение и я несу ответственность за него. Я, а не ты.
И подхватив саквояж, пластиковую упаковку с реактивами и уже труп, Навьен покинул мою комнату. Откуда-то из коридора, послышалось:
Подтвердил?
И спокойный ответ Навьена:
Нет.
Я замерла, еще не понимая, что происходит, и тут Навьен продолжил:
Девчонка бесполезна. Убить?
Молчание, и в итоге решение князя:
Нет.
Я уже вообще ничего не понимала!
И все стало только хуже, потому что следующим вопросом Навьена было:
Разве есть смысл ее держать?
Даркан ответил слегка насмешливо:
Навьен, я сделал выбор. Было бы замечательно, получить в дополнение к интересной девушке еще и сверхспособности, но Каиль вполне устраивает меня такой, какая она есть. Более чем устраивает.
Странное дело, Навьен промолчал, от него не донеслось ни звука, но я вдруг почувствовала, что ему тяжело. Что эти слова стали для него ударом. Не знаю почему, но почувствовала. Сердце словно сжалось и заныло в груди, хотя вот объективно с чего бы?
И умом я понимаю, что этот упырь, только что убил другого вампира на моих глазах. Убил молча, без капли сожалений, без толики сожаления, просто убил, и мне бы прийти в ужас от этого, но
Спустя несколько минут мне принесли завтрак сырая рыба, соус, сыр, сырая рыба, еще сырая рыба, лимон, морковный салат, сырая рыба, чай. Там было что-то еще, но я не особо вглядывалась, потому что пока новая горничная раскладывала все на столике, Навьен стоял в дверях и пристально следил за ее движениями. За каждым ее движением.
На меня он не смотрел.
Не взглянул, когда вышел вслед за горничной.
Окаменел, услышав мое тихое «Навьен» и все же закрыл дверь, оставляя меня одну.
Это осознание, что он оставил меня, обрушилось так резко и внезапно, оглушило, растоптало
Объективно всего лишь вампир, даже хуже почти тысячелетний вампир.
Субъективно я просто хотела, чтобы он вернулся.
Я очень этого хотела.
Я хотела этого, а не есть.
Упав на постель, я лежала, глядя в белый потолок без права на надежду.
Мне хотелось встать и уйти отсюда. Просто встать и уйти. От этого места, белого и насквозь прозрачного, от ощущения замкнутого пространства, от мыслей о вампире. Для чего он так поступил? Зачем? Что пытался сделать?!
Все что у меня имелось на данный момент смутные догадки и только. Смутные догадки, едва ли имеющие под собой какие-то знания, потому что базировались на все тех же догадках.
Что я знала о вампирских князьях до вчерашнего дня? Что они сильные, сильнее обычных вампиров на порядок, и способны считывать мысли.
Что мне известно после вчерашних событий? Князья носят очки из вежливости, в тех случаях, когда встречаются с другими князьями, что касается всех остальных такой чести как личное пространство хотя бы в мыслях они были не достойны.
Еще один неприятный момент князья способны отдавать приказы, которые, как люди, так и вампиры выполняют априори, практически не имея возможности противостоять отданной команде. Об этом мы если и не знали, то догадывались, однако масштаб проблемы я осознала только сейчас.
Третье князья не вампиры. Тут что-то другое. Что-то жуткое и другое. Абсолютно другое. У меня складывалось впечатление, что они просто носят маску вампиров, и маску и тело, а под всем этим скрывается что-то настолько противоестественное, настолько омерзительно-жуткое, что об этом было страшно думать. И сейчас, вспоминая, во что обратилась княжна Мортем черт, да я скорее себе зубами вены выгрызу, чем лягу в одну постель с Дарканом. Нет, я и раньше примерно так же думала, но теперь
Вскочив, начала нервно ходить по комнате, меряя пространство нервными шагами. Вспомнила, как в спальне, прыгнула на князя, испугавшись змеи. Да блин, не того я испугалась! Змеи, вполне себе очень даже еще ничего, по сравнению с князями!
Остановилась, детально вспоминая, во что вчера превратилась княжна Мортем.
Вспомнила слова Навьена про то, как громко я буду кричать, когда князь займется со мной сексом он был прав. Я буду кричать. Громко. Да я захлебнусь от ужаса! Это уже даже не зоофилия, это что-то еще хуже!
И вдруг я вспомнила наш разговор с Дарканом в полицейском участке
« Значит я для тебя животное?
Хуже.
А в плане секса?
Равнозначно».
Я остановилась
Черт!
Трижды черт!
Он же знает кто он! Он знает!
«Потому что вы чудовище!» тогда подумала я. Одна маленькая проблема он хуже, и он знает об этом. Я ударила по больному. Я ударила наотмашь, еще не зная, что он чудовище даже среди вампиров, даже для них! Просто чудовище, монстр, урод, тварь но тварь сильная настолько, что ему вынуждены подчиняться даже вампиры.
А еще отморозок.
Он. Все они. Все князья.
Я немало знала о вампирах в силу своей профессии, но кем надо быть, чтобы сидя в тенечке как образцовая милая девочка-школьница, попивать кровь через соломинку, и смотреть, как вокруг трупа суетятся люди. Да и просто смотреть. Она перегрызла ему горло. Сначала полоснула клыками, сцеживая кровь, после разорвала всю гортань, и и в итоге, устроившись с бокалом в тенечке на скамье под деревом, наслаждалась его агонией, затем тем, как его обнаружила служительница зоопарка, старая женщина, испугавшаяся что накануне не закрыла клетку ягуара