Едва стемнело, бегу в каморку за шубой. Радуюсь, что Михи нет. Одеваюсь, выскакиваю за флигель и бегу прямо к лесу. Снова начинается дождь, дует пронзительный ветер. Совсем скоро, чувствую, как пронизывающий холод заполняет меня от кончиков пальцев, пробирается к голове и груди.
Не уйду далеко. Ох, не уйду. К утру же замёрзну в кустах.
Мокрая, холодная, понимаю, что проиграла. Останавливаюсь возле кустарника и медленно оседаю на землю. Снова плачу. Слёз много, они никогда не кончаются. Реву навзрыд. Возвращаться совсем не хочу, но и бежать некуда. И вдруг слышу из-за спины:
Хэй! Не реви мамонтом!
Каким ещё мамонтом?
Голос показался мне ласковым, потому и откликнулась.
Что ты там делаешь?
Прячусь.
От кого?
Девушка как будто опешила. А я... Всхлипнула и разрыдалась. За спиной послышался шорох, и я закрылась руками. Вдруг лёгкое касание за плечо. Оглядываюсь и... Невероятно! Голубые глаза в окаймлении тёмных ресниц, пухлые губы, небольшой нос. Я смотрела на незнакомку, будто смотрелась в зеркало. Не удержалась, протянула руку, чтобы потрогать видение. Горячая-то какая, а! Внутри внезапно растёкся жар, голова закружилась и затошнило. На миг потемнело в глазах.
Миг. Какой-то миг и что-то вокруг изменилось. Снег исчез, и стало так жарко, словно Лея летом в зените. При том, что вокруг темнота. Что произошло? Где незнакомка?
Эй... тихонько кричу. Вы где?
Но вокруг лишь тишина. Медленно поднимаюсь, заслышав какой-то шорох. Словно кто-то идёт вдалеке, под ногами хрустят сухие прошлогодние ветки. Шум усиливается, и это меня очень пугает. Где я? Кто я? Что делаю здесь? Кто там в кустах приближается?
Не задумываясь, снимаю с себя тяжёлую мокрую шубу и шапку и оставляю их возле куста. Почему я в этом, когда такая жаркая ночь? Но без лишних вещей будет легче бежать, если грозит опасность. Потихоньку сдвигаюсь в сторону от шума подальше. Вдруг слышу протяжное:
Рыбка! Котёночее-к! Ты где? Какого чёрта, а! Вот куда она подевалась? уже злится какой-то мужчина. Евик! Может, хватит так мерзко шутить? Решила меня проучить?
Кого он зовёт? Кто это Евик? Он кто такой? Выйти и сказать, что заблудилась и попросить помощи? Но почему-то хочется быстрее отсюда сбежать, куда угодно, лишь бы ни с кем не встречаться.
Я же найду тебя... И ты себе даже не представляешь, что с тобой сделаю!
Ветерок доносит странный приторный запах чего-то сладкого, и в носу сильно свербит. Я вдруг громко чихаю и замираю, когда совсем рядом раздвигаются ветки.
Вот ты где, малышка! Решила надо мной подшутить? Хочешь немного развлечься?
Мужское лицо мне совсем незнакомо. Тёмные волосы и щетина, улыбка и взгляд, в которых читается похоть, не нравятся. Я шагаю назад подальше от рук, которые незнакомец тянет ко мне, и он вдруг удивляется.
Евик? Что-то не так? Ты обиделась?
Вы кто?
В смысле?
Ещё шажочек назад.
Евик! Хорош шутить! А то я тоже шутить умею.
Простите... Но я вас не знаю.
Серьёзно? Ха-ха, как-то странно хихикнул мужчина. Смешно. Ну, давай познакомимся. Я Эрик. Твой любимый Эрик Лавье. А тебя как зовут?
Я... Я не знаю, тихонечко прошептала.
Как не знаешь?
Кажется, мой ответ его удивил. В мужских глазах вспыхнули искры сомнения, но потом они хитро прищурились.
Ну... Придётся тогда заставить тебя всё вспомнить, милашка.
Когда он внезапно кинулся на меня с распахнутыми объятьями, я испугалась до жути. Что-то глубинное, непонятное вдруг полыхнуло, обожгло болью и ужасом. Настолько, что отпрянула в сторону, спускаясь чуть ниже. Пригорок? Я нахожусь на холме?
Ева! Мать твою! выругался некий Эрик Лавье. Не заставляй меня бегать за тобой! Ты меня злишь. Я устал.
Пришлось снова отступить на шаг. Его угрозы не вселяли доверие, да и взгляд у мужчины недобрый. Внутри будто что-то зудело, напевая об опасности. Нельзя никому доверять. Нельзя ему доверять. Одна и та же мысль билась в голове вместе с пульсом. Вдруг это насильник? Что мы делаем ночью в этом лесу? Куда-то идём? Почему этот странный Эрик Лавье меня искал и так обрадовался, когда нашёл?
Дура! рявкнул он и совершил ещё одну попытку меня схватить. Я же тебя щаз поймаю!
Пожалуй, этого было достаточно. Я рванула вниз, побежала туда, где светились огни. Там наверняка люди. Захотелось выгадать время и осмотреться. Где я нахожусь? Быстро, как можно дальше от непонятного злого мужчины. Что он хочет от меня? Почему называет малышкой, милашкой, котёночком... Прозвища-то какие дурацкие. Почему они мне ужасно не нравятся?
Сзади послышался топот. Кажется, за мной погнались. Пришлось ускоряться. И вот я лечу не разбирая дороги, слыша позади глухой шум.
Ты дура, да! Ева, стой! Стой, тебе говорю! летело вдогонку и ещё какая-то брань, что постепенно заглохла.
Я так быстро бежала и даже не поняла, когда выскочила на незнакомую дорогу, покрытую чем-то чёрным и твёрдым. Показалось, раньше такой я не видела. А потом... Потом взвизгнула, когда из темноты на меня полетели два больших фонаря. Жёлтых, как большие чьи-то глаза, быстрых. Они меня ослепили. Я закрылась, закричала от непонятного скрежета, свиста. И... вдруг тишина.
Чёрт тебя дери, девка! спустя несколько секунд тишины кто-то выругался. Ты кто такая? Ты что тут делаешь? Ты, бестолочь, хоть понимаешь, что я мог тебя не увидеть?
Поток ругательств был таким сильным, что я не разбирала, о чём ещё говорили. Просто закрыла уши и плакала. Где я? Что вообще происходит? Как меня зовут?
Ты кто?
Не знаю.
Чёрт тебя дери, ещё раз сказал незнакомец, вдруг схватил меня и потащил.
Поток ругательств был таким сильным, что я не разбирала, о чём ещё говорили. Просто закрыла уши и плакала. Где я? Что вообще происходит? Как меня зовут?
Ты кто?
Не знаю.
Чёрт тебя дери, ещё раз сказал незнакомец, вдруг схватил меня и потащил.
Попробовала вырваться, но силы вдруг испарились, ноги-руки обмякли, превратились в мягкую вату. Я затихла и уже просто смирилась с тем, что оказалась в какой-то железной клетке с прозрачным окном. Сюда же сел незнакомец. Клетка взревела, затряслась, а затем сдвинулась с места. Всё быстрее, быстрее, пока не стало страшно. Я вскрикнула и закрыла глаза руками, лишь бы не видеть мелькание за окошками.
Странная ты какая-то, рядом буркнул тот, кто меня увёз. Надо тебя в полицию сдать.
Ну и пусть странная! И в какую-то полицию пусть! Главное, что тот, который грозился, на горе и остался.
Полиция оказалась чудным зданием с зарешеченными окнами. Необычные разрисованные кареты с мигающими синими и красными огнями, снующие туда-сюда люди в одинаковой одежде, шум, из-за которого хотелось зажать уши посильнее. Что я и сделала, и тихонько сидела всё время, пока незнакомец разговаривал с лысым, внушительного вида мужчиной. Они что-то живо обсуждали, потом оба писали на тончайшей белой бумаге, посматривая на меня. В конце концов возничий железной кареты ушёл, а я осталась сидеть на скамейке.
Ну что, красавица, произнёс лысый. Как тебя зовут?
Пожала плечами. Не помню я своё имя, а помнила, всё равно б не сказала.
Родные есть?
Снова покачала головой. Лысый мужчина вздохнул, а затем распорядился меня увести в закрытую комнату с окнами, на которых были решётки. Я довольно долго сидела одна, смотрела на постепенно светлеющее небо, трещины на потолке. Было ли скучно? Нет, не было. Я пыталась вспомнить кто я, откуда и как здесь оказалась. Но ответов на вопросы не было. От неимоверных усилий даже голова разболелась, и я снова расплакалась. Чуть позже мне принесли еды, попытались выяснить кто я и откуда. Потом снова одиночество, дремота ведь я порядком устала.
Так тянулось время, потом двери открылись, и на пороге возникли две женщины. Одна молодая с ярко-рыжими короткими волосами, другая постарше. Её светлые волосы были тоже короткими. Я удивилась. Показалось, что с такими стрижками должны ходить только мужчины.
Дочка! вскрикнула женщина старше. Ева!
Ева?
Солныш, привет! произнесла другая с улыбкой. Вот ты нашлась! Когда ты не позвонила утром, я заподозрила неладное. Позвонила Тамаре Николаевне, она сказала, что не видела тебя и не слышала. Ну и... Эрик всё рассказал. Ты была какая-то странная, убежала, уехала на какой-то машине. Мы обратились в полицию, и... Ева?
Дочка! Ты так странно смотришь! с надрывом вскрикнула «мама». Что с тобой?
Я попробовала улыбнуться. Добрая она, наверное, женщина. И, наверное, хорошая мама. Но я не помнила ни ту, ни другую. Слёзы вновь навернулись. Чужие они мне. И всё вокруг тоже чужое. Всхлипнула и отстранилась, когда рыжая попыталась меня приобнять.
Тогда она хмыкнула, убежала куда-то, пока я сидела на стуле и смотрела на «маму». Всё, что позволила ей, взять себя за руку. Немолодая женщина щупала мои пальцы, водила по ним своими и всё смотрела-смотрела, будто что-то пыталась увидеть. Приговаривала:
Ну, ничего. Мы найдём врача. Тебе помогут. Обязательно помогут.
Врача? Но я чувствую себя здоровой, если не думать о памяти.
Вскоре незнакомки меня забирают и везут в железной ревущей карете. Не сопротивляюсь, потому что чувствую, как от них исходит тепло. Навряд ли они желают мне зла, поэтому доверяюсь им. Да и вариантов нет, кроме одного за всем наблюдать. Может, память появится снова?
Огромное здание, к которому меня привезли, оказалось напичканным небольшими клетушками. Задрала голову, чтобы рассмотреть и восхититься грандиозным масштабом строения. Жилище Ольга и Тамара Николаевна называли квартирой. Говорили, что в ней я живу. А я ходила из комнаты в комнату и понимала, что здесь мне всё незнакомо. Виновато улыбалась им, потом решилась:
Можно сходить в туалет?
В туалет? Конечно, иди.
Я замялась. Где-то здесь должно быть ведро? Или нужно идти во двор? Мои сомнения, кажется, увидела Ольга. Она отвела меня в маленькую комнатушку со странной белой посудиной, на дне которой плескалась вода. Скорее догадалась, что нужно справляться туда, и сделала всё, что хотела. А после вышла из комнатки, аккуратно прикрыв белую крышку и дверь.
Ко мне приблизилась Ольга. Она тёрла рукой подбородок.
А смывать за собой ты разучилась? Или тоже не помнишь как?
Смывать?
Я что-то сделала не так? От смущения и неудобства за своё поведение вспыхнули щёки.
Идём, Солныш, как-то доброжелательно произнесла Ольга. Я тебе всё покажу.
Мы вернулись в комнатку для справления надобностей, а потом «сестра» нажала какую-то кнопку. Внезапно послышался шум, и хлынула потоком вода. Я даже втянула голову в плечи, стало немного страшно, а через мгновение свершилось самое настоящее чудо. Всё, что было в посудине неведомым образом куда-то исчезло. Совсем! Так вот что значит «смывать»!