Как долго нам придется так жить? спросила Эбби.
Я живу так постоянно, ответил Ричер. В противном случае я уже давно кормил бы червей.
Фрэнк сказал, что я никогда не смогу вернуться домой.
А Хоган рассказал, как это станет возможно.
Если ты доберешься до Труленко.
Шесть шансов до окончания недели.
Они спустились вниз, на мгновение погрузились в басовые ритмы и вышли на улицу. Эбби достала сумку с заднего сиденья, отнесла ее в коридор, потом они сели в машину и закрыли дверь. «Тойота» завелась со второго раза и потащила волочащийся передний бампер, разворачиваясь к выезду с парковки. Они проехали пару кварталов, двигаясь зигзагом, миновали несколько микрорайонов, спальных и коммерческих, в том числе два целых квартала, отданных торговле строительными материалами, складу электротоваров и сантехники и лесопилку. Дальше начались места, находившиеся в прогрессирующих стадиях разрушения, вплоть до заброшенных, похожих на то, где сгорел «Линкольн».
Здесь? спросила Эбби.
Ричер огляделся по сторонам. Все заброшено. Ни владельцев, ни жителей, никого. Ни одной двери, которую можно взломать, если машину кто-то заметит. Никакого риска сопутствующего ущерба.
Меня вполне устраивает, сказал он.
Эбби припарковалась, они вышли, заперли двери и зашагали обратно. Двигались почти по тому же маршруту, иногда срезая углы в местах самых широких зигзагов прежнего маршрута, но неизменно сохраняя направление. Вскоре появились более чистые и ухоженные районы. Они вошли в кварталы, где продавали строительные товары. Всё в обратном порядке сначала они увидели лесопилку. Между тротуаром и воротами стоял какой-то мужчина, похожий на часового. Может быть, проверял грузы, которые привозили и увозили. Может быть, древесину воровали так же, как и все остальное.
Здесь? спросила Эбби.
Ричер огляделся по сторонам. Все заброшено. Ни владельцев, ни жителей, никого. Ни одной двери, которую можно взломать, если машину кто-то заметит. Никакого риска сопутствующего ущерба.
Меня вполне устраивает, сказал он.
Эбби припарковалась, они вышли, заперли двери и зашагали обратно. Двигались почти по тому же маршруту, иногда срезая углы в местах самых широких зигзагов прежнего маршрута, но неизменно сохраняя направление. Вскоре появились более чистые и ухоженные районы. Они вошли в кварталы, где продавали строительные товары. Всё в обратном порядке сначала они увидели лесопилку. Между тротуаром и воротами стоял какой-то мужчина, похожий на часового. Может быть, проверял грузы, которые привозили и увозили. Может быть, древесину воровали так же, как и все остальное.
Они прошли мимо него и дальше, к складу сантехники, потом электрики и вскоре оказались среди обычных жилых кварталов. Звуки басовой гитары и барабанов были слышны с расстояния в сотню ярдов.
Доклады поступали быстро, но этого было недостаточно. Один за другим члены внутреннего совета получали звонки на сотовые телефоны. Старую белую «Тойоту Короллу» с перекошенным передним бампером видели в одном квартале, втором, третьем. Ни ритма, ни внятного направления. Ни очевидной цели. В целом автомобиль направлялся в сторону полуразрушенных районов, где не селились даже бездомные.
Наконец поступил ценный звонок. Надежный парень, находившийся в сотне ярдов, увидел, как машина притормозила и припарковалась. За рулем сидела невысокая женщина с короткими темными волосами. Возраст около тридцати, одета во все черное. Пассажир огромный мужчина, почти в два раза ее больше, старше, рост шесть футов и пять дюймов, вес двести пятьдесят фунтов. Они заперли машину и ушли вместе, но почти сразу исчезли из вида, скрывшись за углом.
Информация сразу отправилась дальше по электронной почте, голосовыми и текстовыми сообщениями. Быстро, но недостаточно. Парень у лесопилки получил сообщение через девяносто секунд после того, как маленькая брюнетка и огромный парень прошли мимо. Они были так близко, что он мог к ним прикоснуться. Еще несколько минут ушло на то, чтобы сесть в машины и устремиться в том направлении, куда двигалась парочка.
Безрезультатно. Маленькая женщина и большой мужчина исчезли, растворились в многонаселенном жилом районе, внутри квадрата десять на десять кварталов, где теснились дома строчной застройки. Четыре сотни адресов. Не говоря уже о подвальных этажах и квартирах, сдававшихся в субаренду, где проживало множество бездельников и людей со странностями, которые приходили и уходили в любое время суток или вовсе не покидали дома. Безнадежно.
Главные парни распространили новую информацию. Глаза широко раскрыты. Маленькая молодая брюнетка и огромный уродливый мужчина, заметно старше. Сразу докладывать об их появлении.
Глава 23
Ни Бартон, ни Хоган не работали этим вечером, поэтому закончили играть, когда Ричер и Эбби вернулись, и предложили устроить вечеринку заказать еду в китайском ресторане, выпить бутылку вина, покурить «травку», поболтать, обменяться историями, может быть, разобраться в том, что происходит. Все шло хорошо, пока не зазвонил сотовый телефон Эбби.
Это была Мария Шевик, которая звонила с сотового телефона Аполлона Шевика. Они с Эбби обменялись номерами на всякий случай. И вот возникла такая ситуация. Мария сказала, что возле их дома припаркован черный лимузин «Линкольн», в котором сидят два каких-то типа и наблюдают. Целый день. И у нее сложилось впечатление, что они не собираются уезжать.
Эбби передала трубку Ричеру.
Они ищут меня, сказал тот. Из-за того, что я упомянул Труленко. Они встревожены. Просто не обращайте на них внимания.
А если они постучат в дверь? спросила Мария.
Семьдесят лет, сгорбленная и недоедающая.
Впустите их. Покажите все, что они пожелают. Они увидят, что меня нет, вернутся в машину и будут продолжать наблюдать за домом. Все должно пройти безболезненно.
Хорошо, сказала Мария.
Есть какие-то новости о Мэг? спросил Ричер.
Хорошие и плохие.
Начните с хороших.
Впервые за все время врачи считают, что ей стало лучше. Я слышу это в их голосах. И дело не в словах, которые они произносят, а в том, как они это делают. Доктора всегда тщательно обдумывают все, что говорят. Но сейчас они показались мне возбужденными.
А плохие новости?
Они хотят подтвердить положительные изменения при помощи анализов и сканирования. Но за них нужно заплатить.
Сколько?
Пока мы не знаем, ответила Мария. Но я уверена, что много. У них появились поразительные приборы. Произошли большие изменения в анализе мягких тканей. Это очень дорого.
Когда им потребуются деньги?
Очевидно, какая-то часть меня хочет, чтобы это случилось как можно скорее. А другая, естественно, желает противоположного.
Нужно делать то, что правильно с точки зрения медицины. А мы по ходу дела решим остальные проблемы.
Мы уже не можем одалживать деньги. Теперь это придется делать вам ведь они считают, что вы Аарон Шевик. Но вы оказались в ловушке из-за того, что спросили про Труленко.
Аарон может одалживать деньги под моим именем. Или под любым другим. Они новички в игре. У них нет системы проверки. Во всяком случае, пока. Это один из вариантов. Если деньги потребуются вам в ближайшее время.
Вы сказали, что можете найти Труленко, продолжала Мария. Вы говорили, что раньше занимались подобными вещами.
Вопрос в том, когда, ответил Ричер. Я думал, что у меня есть шесть шансов до окончания недели. Возможно, теперь их стало меньше. Мне нужно придумать более быстрый план.
Я приношу вам извинения за свой тон.
Вам не за что извиняться.
Все это очень тяжело.
Я могу лишь представить насколько.
Они закончили разговор, и Ричер передал трубку Эбби.
Ты сошел с ума, друг, сказал Бартон. И я буду повторять это, потому что такова реальность. Я их знаю. Я выступаю в клубах и видел, что они делают. Однажды им не понравился пианист. Они сломали ему пальцы молотком. Парень больше не мог играть. Ты не можешь бросить им вызов.
Ричер посмотрел на Хогана.
Ты играешь в их клубах?
Я барабанщик, ответил Хоган. Я играю всюду, где мне платят.
Ты видел, что они делают?
Я согласен с Бартоном. Они неприятные люди.
Что с ними сделала бы морская пехота?
Ничего. Яйцеголовые передали бы их ССО[5]. Они более гламурные. А морская пехота даже не почесалась бы.
А что сделали бы ССО?
Сначала долгое обсуждение. С картами и чертежами. Если у противника имеется укрепленный бункер, они будут искать аварийные выходы, или места доставки, или пути вторжения через вентиляционные шахты, водопроводные трубы или канализацию, а также точки, где можно снести стены с соседними структурами. Потом будет спланирован одновременный штурм с разных сторон, по меньшей мере трех или четырех, с командами из трех или четырех человек в каждом случае. Скорее всего, задача будет решена, вот только обеспечить сохранность жизни интересующих нас людей не получится. Не следует забывать про перекрестный огонь. И все будет зависеть от его размеров и видимости.
А где именно ты служил? спросил Ричер.
В пехоте, ответил Хоган. В старой доброй морской пехоте.
Не оркестрантом?
Это слишком логично для морской пехоты. Он усмехнулся.
И ты всегда был барабанщиком?
Я начинал еще мальчишкой. А потом перестал. В Ираке начал снова. На любой большой базе есть набор музыкальных инструментов. Мне сказали, что я получу удовольствие, создавая структуры, которые смогу полностью контролировать сам. Они считали, что так мне будет легче, потому что я уже занимался этим прежде. И поможет избавиться от агрессии.
И кто давал тебе такие советы?
Некоторые старые доктора. Сначала я просто смеялся. Но потом обнаружил, что снова стал получать удовольствие от игры. Более того, понял, что мне следует заниматься этим всю жизнь. С тех пор я стараюсь восполнить упущенное время. Пытаюсь учиться. Я потерял несколько лет.
Мне показалось, что ты очень хорош.
А теперь ты ставишь дымовую завесу. И пытаешься сменить тему. Ты всего лишь один человек. Ты не команда ССО.
Я решу проблему. Просто, по определению, должны существовать дюжины более эффективных планов, чем в состоянии придумать морская пехота. Мне лишь необходимо найти Труленко.
Таких мест не может быть много, повторила Эбби.
Ричер кивнул, но ничего не стал говорить. Дальше беседа продолжалась без его участия. У него сложилось впечатление, что эти трое хорошие друзья. Они время от времени работали вместе, в постоянно меняющемся мире клубов, музыки и танцев, где у дверей стояли громилы в костюмах. Им всем было что рассказать; многие истории оказались забавными, некоторые нет. Казалось, для них не существовало разницы между украинцами и албанцами и они считали, что работать к востоку и западу от Центральной улицы одинаково хорошо или плохо.