Она достала «гроссбух», а я достал из чемодана коробку с конфетами «Ассорти» и положил эту коробку ей на стол:
Это вам, к чаю
Ой, ну что вы, что вы! дежурная всплеснула руками и демонстративно засмущалась. Не надо было!
А это за прошедший день Восьмое марта!
Маленький флакончик «Шанель 5» устроился на краю стола, и дежурная теперь уже непритворно охнула:
Шанель?! Да вы что?! Это мне?! Ну какой вы галантный! Красивый и галантный мужчина!
Дежурной лет под пятьдесят, про таких говорят «со следами былой красоты», но выглядела она еще вполне прилично. Худощавая, неплохо, хотя и не очень модно одетая. Явно следит за собой, но небогата. Да богатая бы и не стала работать в обслуге Дома творчества, богатые по домам сидят, журналы мод читают. Но, думаю, флакончик духов ей еще в самый раз.
Вот! дежурная ткнула пальцем куда-то в журнал сегодня выехал Герой Социалистического Труда, номер свободен! Номер люкс! В нем свой туалет, душ, ванна заселим вас туда! Зачем вам по этажу бегать, чтобы помыться? Вам надо книжки писать хорошие, а не по этажу бегать! Сейчас я попрошу меня подменить Валя, иди сюда! Провожу вас в ваш номер.
Я согласился, что мне по этажу бегать совсем даже не в жилу, и через пять минут уже стоял посреди вполне приличного номера, обставленного по нормальным советским меркам. Можно было бы назвать обстановку «плюшевой безвкусицей», но мне нравится этот ретростиль плюш, висюльки по краю покрывала, репродукции картин на стене, все такое основательное, «бабушкино», уютное у меня даже на душе потеплело. Рай! Тихий провинциальный рай. Тут даже телевизор есть черно-белый, но есть. И холодильник само собой, «Саратов». Знаменитый, шумный, как танк, и такой же неубиваемый. Хорошо!
Я согласился, что мне по этажу бегать совсем даже не в жилу, и через пять минут уже стоял посреди вполне приличного номера, обставленного по нормальным советским меркам. Можно было бы назвать обстановку «плюшевой безвкусицей», но мне нравится этот ретростиль плюш, висюльки по краю покрывала, репродукции картин на стене, все такое основательное, «бабушкино», уютное у меня даже на душе потеплело. Рай! Тихий провинциальный рай. Тут даже телевизор есть черно-белый, но есть. И холодильник само собой, «Саратов». Знаменитый, шумный, как танк, и такой же неубиваемый. Хорошо!
Сейчас застелим вам постель! ворковала дежурная. Если понадобится чай, кофе звоните по телефону. Вам принесут. И бутерброды перекусить. А так полноценный обед с двенадцати до двух часов, полдник с трех до четырех, ужин с шести до восьми, ну и завтрак с восьми до десяти утра. Если хотите вам будут приносить прямо в номер. Или можете обедать со всеми, в общей столовой.
А если мне нужно позвонить в Москву? заранее осведомился я. Или мне кто-то позвонит?
Если вам позвонят скажут, что хотят вас услышать, дежурная переключит на ваш номер. Если вам нужно позвонить просто снимаете трубку, говорите номер, и я вас соединяю. Прямого телефона в номерах нет пока нет. Так что приходится вот так. Ну как, вам нравится номер? Вид из окна?
Очень! не покривил душой я, вдыхая запах хвои из открытого настежь окна. Окно было забрано сеткой, так что комаров можно не опасаться. Терпеть не могу этих тварей!
В номере прошу вас не курить, продолжила инструктаж дежурная, покурить можно на балконе. Инструкция запрещает постояльцам курить в номере.
Я и не курю. Совсем, заверил я и пристроил пишущую машинку в чехле на столе у окна. Стол был массивным, тяжелым, как у Владимира Ильича, он же «дедушка Ленин». Импортная машинка на нем выглядела настоящим анахронизмом.
Ой, вы машинку с собой привезли! удивилась дежурная. Да у нас есть машинки! Мы выдаем! Или вы только на своей любите работать?
На своей, заверил я, и дежурная кивнула головой:
Да, некоторые писатели тоже любят со своими машинками. Говорят на своей лучше пишется!
Через пару минут в номер вошла девушка в униформе советской горничной чистенькая, румяная, пышущая здоровьем. Она смущенно поздоровалась со мной, выслушала распоряжения дежурной и тут же заметалась по номеру, прибирая невидимые мне соринки и расставляя стулья и кресла в правильном порядке. А потом взялась за кровать, застилая ее свежим, белоснежным бельем.
Вы как раз к обеду подоспели! улыбнулась дежурная. Это на первом этаже. Пойдете обедать? Проголодались с дороги? У нас хорошо готовят! Выпечка очень хорошая! И борщ наваристый, со сметанкой!
Я вдруг почувствовал, как хочу есть, и невольно сглотнул слюну. Дежурная заметила это и расплылась в улыбке:
Пойдемте! Нина все тут устроит, а вы пока покушаете. Сейчас я бумажку занесу в столовую, и будете питаться. Если что можете пирожков в номер с собой набрать. Советую пирожки наши очень хорошие, вкусные! С вареньем, с мясом, с капустой и яйцами. С рисом и яйцами! Наша повариха Мария Семеновна могла бы в ресторане работать, точно вам говорю! А за вещи не опасайтесь, тут у нас не воруют, спокойно оставляйте. Писатели люди все положительные, солидные, а чужие здесь не ходят. Персонал тоже проверенный, сюда абы кого не берут, как рентгеном просвечивают! Так что здесь все как в сберкассе, никуда ничего не денется.
И мы пошли из номера.
Глава 3
Да, готовили в столовой Дома творчества очень вкусно. Порции огромные, а если хочешь тебе еще и добавки дадут! Ценят тут нашего брата-писателя, ох как ценят!
Я сел возле окна, занавешенного тонкой кисеей, и практически не смотрел в зал, больше времени уделяя рассматриванию сосен, чистых аллей и голубого неба. Потому и не заметил, как за мой стол подсел мужчина на вид лет шестидесяти, лицо которого украшали густые висячие усы.
Здравствуйте, молодой человек! Можно к вам за стол пристроиться? прогудел мужчина сочным басом, и я поднял на него взгляд.
А у меня есть выбор? хмыкнул я и пожал плечами. Здравствуйте. Как говорится не куплено!
Меня почему-то напрягло такое к себе обращение: «молодой человек». Есть в этом что-то уничижающее, покровительственное вроде как умудренный жизненным опытом и, само собой, гораздо более значимый человек снисходит до меня, убогого. Да и староват я для «молодого человека». Это только продавщицы в супермаркете могут назвать молодым человеком седого как лунь мужика и «девушкой» пенсионерку, которая уже и забыла, когда была девушкой. Я как-то не выдержал и сказал такой кассирше: «Спасибо за молодого человека!» Впрочем это был выстрел в пустоту. Она просто не поняла, глядя сквозь меня своими пустыми рыбьими глазами.
Скажите, это вас заселили в номер люкс? ничуть не смутившись от холодного приема, спросил мужчина.
Меня заселили в номер люкс, так же холодно ответил я и вздохнул: так хорошо было только лишь три минуты назад! Сочные пирожки с мясом! Горячий борщ! Картофельное пюре с подливкой и здоровенными двумя котлетинами ну что может быть лучше для писателя, который, заправившись таким горючим, идет писать свою нетленку? И тут какие-то дрязги на тему номера люкс! Я что, кому-то перешел дорогу? Занял номер, на который положили глаз лауреаты и депутаты?
А почему вас поселили в номер люкс? гнул свою линию мужчина, имени которого я не знал и знать, если честно, не хотел.
Потому, что он был свободен, выдал я чеканную истину, и мужчина возмущенно запыхтел:
Ну вот как так?! Я лауреат премии Мордовии, а в номер, который я ждал, заселяют какого-то никому не известного человека! Ну вот, как вас звать, юноша?
Вам сколько лет, папаша? спросил я, в упор уставившись в лицо раздухарившегося лауреата.
Мне пятьдесят пять лет! А какое отношение это имеет к делу?
Мне пятьдесят. И что дальше?
Вам пятьдесят?! искренне удивился собеседник. Никогда бы не подумал! С первого взгляда вам лет сорок, не больше, а скорее тридцать пять! Вы меня разыгрываете!
Вам что, паспорт показать? хмыкнул я, и под ложечкой у меня как-то тоскливо заныло. С одной стороны, это хорошо, что я тут помолодел лет на пятнадцать. А с другой молодеющий у всех на глазах человек вызовет столько глупых и ненужных вопросов, что я даже боюсь представить что именно будет в дальнейшем. Может, начать обесцвечивать волосы? Седину себе делать? Или, наоборот, сбрить все волосы на голове и ходить лысым? Чтобы не было видно, как мой ежик становится черным вместо седого. Ох ты ж вот проблема назрела!
А покажите! не унимался мужчина. Приезжает неизвестно кто, вселяется в номер, который должен был занять я, рассказываете мне о своем несоответствующем возрасте странно все это!
Странно вести нездоровый образ жизни, парировал я, впадая в состояние некой лихости и злого веселья.
Хочешь наехать на меня? Меня, который пережил сотни битв с гнусными хейтерами, обвинявшими меня во всех возможных грехах? Да ты дитя, парнишка! Ты против меня щенок! Я вчера на базаре еле от семерых отбрехался, а ты тут только один!
Вы намекаете, что я веду нездоровый образ жизни?! возмутился собеседник.
Не намекаю. Впрямую говорю. У вас нездоровый цвет лица, в глазах красные прожилки. Нос с красными прожилками. Лишний вес и одышка. Вы много пьете, много едите, слишком много едите и пьете. Скорее всего, запойный. У вас гипертония, увеличенная печень, больной желудок и постоянные запоры. Вы мало двигаетесь, и жить вам осталось от силы лет пять. Алкоголь и чревоугодие вас погубят!
Да как вы смеете! мужчина привстал на своем стуле, изображая скалу, готовую обрушиться на наглеца, но я так и сидел, с иронией глядя на несостоявшегося громовержца. Я бы мог его уронить, не вставая со стула. Просто ткнуть пальцем в подреберье, и нет, лучше этого не делать. Этот типус-лауреат в таком случае просто скончается от болевого шока. Сердечко-то у него тоже слабенькое!
Мирон Макарыч, эк он тебя разоблачил! Вы, товарищ, еще забыли упомянуть о том, что у него и сердце не очень. Постоянно таблеточки пьет. Однако вечно скандалит, вечно недоволен. Мирон Макарыч, иди уж ты по своим делам. Дай человеку покушать! Испортил аппетит, скандалист!
Да я да вы Мирон Макарыч поднялся со стула и, тяжело переставляя тумбообразные ноги, пошел прочь, отдуваясь и пыхтя больше прежнего. А я остался сидеть на месте, разглядывая нового своего собеседника. Вернее собеседников: двух мужчин за соседним столиком. Они были моего возраста, и я их тоже не знал. Какие-то писатели или поэты а кто же еще? Забытые, никому не интересные увы.