Тут в разговор вмешался еще один посетитель тощий мужчина в неприметном сером костюме, баюкавший на коленях таксу.
Вот что я скажу, если не возражаете: это очень важный момент. Многие люди, которые едят слишком много углеводов, страдают депрессией. Понятное дело, это мы о людях, но животных это тоже очень и очень касается.
Блумквист явно обрадовался поддержке.
Конечно! воскликнул он. Углеводы, конечно, хороши в умеренных количествах
Это вряд ли, прервал его владелец таксы. Вот они советуют есть по триста грамм углеводов в день, но это полная чепуха, если хотите знать мое мнение. Я лично ограничиваюсь шестьюдесятью самое большее.
Блумквист с энтузиазмом кивнул.
Это очень хорошо. Я сижу на восьмидесяти, но иногда обхожусь и двадцатью. И никаких макарон. Никакого хлеба.
Человек с таксой был полностью с ним согласен:
И никакой картошки и сладостей тоже. И, конечно, без шоколада.
Шоколад это непросто, заметил Блумквист, заводя глаза к небу, точно падкий на искушения грешник. Моя проблема в том, что я его обожаю. К тому же существуют исследования, что если постоянно есть шоколад, то существенно снижается риск инсульта.
Да, я об этом слыхал, ответил тот. И сердечных заболеваний тоже. Шоколад теперь даже признан суперфудом.
Кроме как для собак, с тревогой предупредил Блумквист. Для собак шоколад это яд.
Он повернулся к Ульфу:
А вы это знаете, господин Варг? Вы, надеюсь, не даете своей собаке шоколад?
Ульфу вопрос совершенно не понравился. Не Блумквистово это было дело, что он там дает Мартену. И он сомневался, что младшему по званию пристало намекать на то, что он, Ульф, склонен баловать свою собаку.
Нет, никогда, твердо ответил он.
Хорошо, одобрил Блумквист.
В любом случае, у него железный желудок, продолжал Ульф. Подозреваю, что шоколад не составил бы для него проблему.
У Блумквиста на лице было написано сомнение.
Какой бы крепкий у него ни был желудок, все же
Фразы он не закончил, дав ей повиснуть в воздухе.
Как-то он сожрал мои наушники, сказал Ульф. Они не причиняли ему ни малейшего неудобства, и мы с тем же успехом могли бы оставить все как есть, но доктор Хоканссон решил, что все же лучше его прооперировать.
Очень разумно, заметил Блумквист.
Мужчина в костюме тем временем обратился к Блумквисту.
И как вам низкоуглеводный подход работает? спросил он.
Определенно да, ответил Блумквист. Я сбросил четыре кило.
А голода вы не чувствуете?
Блумквист потряс головой.
В этом-то и весь смысл низкоуглеводной диеты, сказал он. Можно есть сколько угодно белков и жиров, и голода просто не ощущаешь.
Именно, сказал владелец таксы. Жиры очень насыщают. Я ем необезжиренный йогурт, бекон, сливочное масло да что угодно. Никогда не чувствую голода.
Ульф глянул на часы.
Ну что ж, сказал он, сунул руку в карман, чтобы достать ключи от машины, и внезапно нащупал сложенный клочок бумаги: это был распечатанный Сигне портрет Сикстена. Он вытащил бумажку и развернул ее. Потом показал Блумквисту. Вряд ли из этого что-нибудь выйдет, но попробовать стоило.
Это всплыло в одном деле, которое мы сейчас расследуем, сказал он. Мы допрашивали одну девушку относительно этого молодого человека.
Он указал на Сикстена.
Блумквист несколько секунд разглядывал фотографию, потом поднял на Ульфа глаза:
Да, я знаю, кто это, сказал он. То есть молодой человек, а не девушка. Понятия не имею, кто она такая, но парня зовут Бо. Он ходит со мной в один тренажерный зал.
Ульф затаил дыхание. Такого он не ожидал.
Вы с ним знакомы? недоверчиво спросил он.
Да, конечно, ответил Блумквист. Бо Как же там его фамилия. Я обязательно вспомню. Вы же знаете, как оно бывает пытаешься что-то вспомнить, а оно всплывает в памяти уже потом, гораздо позже, когда уже и не нужно.
Он поглядел в потолок, и это явно сработало.
Полссон, выпалил он. Бо Полссон.
Ульф постарался взять себя в руки.
Вы можете его найти?
Это будет несложно, ответил Блумквист. Он бывает в тренажерном зале три или четыре раза в неделю, по вечерам. Понятия не имею, зачем он проводит там столько времени. И вечно он принимает душ. Я иногда сталкиваюсь с ним в душе.
Ульф на это ничего не сказал. Люди ходят в душ по разнообразным причинам. Нечего было и гадать.
Он наклонился поближе к Блумквисту.
Слушайте, Блумквист, сказал он, понизив голос. Нам надо бы поговорить с этим молодым человеком если он, конечно, не мертв и не на Северном полюсе.
Блумквист в недоумении воззрился на Ульфа:
На Северном полюсе?
Там, на полюсе, есть шведская исследовательская станция ну, или где-то поблизости. У нас есть информация, что молодой человек находится именно там.
Блумквист в недоумении воззрился на Ульфа:
На Северном полюсе?
Там, на полюсе, есть шведская исследовательская станция ну, или где-то поблизости. У нас есть информация, что молодой человек находится именно там.
Тут человек с таксой поднял палец.
Прошу прощения, сказал он. Уж так случилось, что я про это немало знаю. Это за полярным кругом, но уж точно не на Северном полюсе; станция находится в местечке под названием Абиско. И там вовсе не сплошной лед там есть и леса, и болота, и все такое прочее.
Оба и Ульф, и Блумквист уставились на него, причем Блумквист не без некоторого любопытства. Такса подозрительно уставилась на них в ответ. Мартен уставился в пол. Кот Блумквиста уставился на Мартена в этом, впрочем, ничего нового не было.
Они там в последнее время исследуют выбросы метана. Это очень важная работа, продолжал человек с таксой.
Метан? переспросил Блумквист. Это большая проблема.
Да, подтвердил таксовладелец. Вечная мерзлота тает
Ах да, известное дело, сказал Блумквист.
И когда это происходит когда тает вечная мерзлота, метан выделяется в атмосферу. А это, конечно, влияет на глобальное потепление.
Это очень серьезно, сказал Блумквист. И углекислый газ тоже. Большая проблема. Он помолчал. Коровы, как я слышал, выделяют метан. И собаки тоже, если уж на то пошло. У собак вообще большой углеродный след.
Да уж, ответил его собеседник. Воображаю, доктор Хоканссон мог бы многое нам об этом рассказать.
Ульф повернулся к Блумквисту:
Простите но мне нужно кое-что понять: вы видели этого молодого человека недавно? Скажем, в последнюю пару недель?
Блумквист не замешкался с ответом:
Вчера, наверное. Нет, погодите, позавчера. В душе, кстати, в тренажерном зале.
На несколько секунд Ульф потерял дар речи.
Вы точно в этом уверены? спросил наконец он.
Блумквист мгновенно преобразился в полицейского.
Да, совершенно уверен. Это был он, сомнений нет.
Хорошо, сказал Ульф. Можете привести его к нам? Завтра?
То есть арестовать его?
Нет, сказал Ульф. Зачем так радикально. Просто пригласить для беседы.
А что он сделал? спросил Блумквист.
Ничего. То есть это не он Послушайте, Блумквист, тут все сложно.
Блумквист с упреком посмотрел на Ульфа. «Все сложно». Этим все сказано! Уж эти типы из Следственного управления в особенности снобы из Отдела деликатных расследований, или как там они себя называют, вечно они уверены, что такой вот простой полицейский с улицы, как он, Блумквист, не способен понять всякие тонкости. Как же это было несправедливо особенно учитывая то, что именно он поставлял им большую часть сведений, на которых основывались эти их деликатные расследования. Это был я. Я находил для них факты. Это я раскрыл дело Густафссона. Я рассказал им о Хампусе. А теперь я раскрыл для них еще одно дело, а они даже не хотят рассказать мне, что именно я раскрыл. Обычное дело. Самое обычное, ведь мир несправедлив.
А Ульф в это время думал: надо бы нам с Блумквистом подобрее. У него непростая работа, в наши-то дни, учитывая да учитывая абсолютно все. Такие уж сейчас времена эпоха Абсолютно Всего. И абсолютно все создает напряжение в обществе, бросая вызов нашему миру и уверенности в завтрашнем дне. Абсолютно все, включая метан.
Мартен думал печеньки, кошки, корзинка, Швеция.
Глава 10
Внезапное желание заплакать
На следующей консультации у доктора Свенссона, ближе к концу, психотерапевт спросил у Ульфа:
Как вы в последнее время очень заняты?
Да, ответил Ульф. Более или менее. Нам пришлось заняться одним необычным делом вообще-то совершенно смехотворной ссорой между двумя молодыми женщинами. Им по двадцать лет. Подруги не поладили. Скрытое соперничество. Что-то в этом роде.
В этом возрасте чувства очень интенсивны, заметил доктор Свенссон.
Это уж точно, согласился с ним Ульф. А потом спросил: Могу я задать вам один вопрос?
Конечно. Я здесь именно за этим.
Воображаемые друзья.
Да?
Насколько это частое явление?
Доктор Свенссон пожал плечами:
На этот счет существует специальная литература. Появляются они в основном в детстве. А почему вы спрашиваете? Он хитро улыбнулся. У вас что, есть воображаемый друг?
Ульф оценил шутку.
Увы, нет. По крайней мере такого, о котором я стал бы рассказывать вам, доктор Свенссон.
Ульф оценил шутку.
Увы, нет. По крайней мере такого, о котором я стал бы рассказывать вам, доктор Свенссон.
Потому что я испортил бы вашу дружбу?
Что-то вроде этого. Нет, мне просто любопытно Нет, больше чем просто любопытно это имеет отношение к тому делу, о котором я говорил.
Две молодые женщины?
Да. Понимаете ли, одна из них создала себе воображаемого возлюбленного. Даже попросила реального человека попозировать ей для фотографии случайного молодого человека, которого она встретила на улице. Потом она заставила его «исчезнуть», и ее подруга вообразила, что она его прикончила. Та, первая, придумала совершенно нелепую историю о том, что он якобы уехал на Северный полюс.
Доктор Свенссон подался вперед.
Северный полюс! Это имеет огромное значение, понимаете. Какой символизм!
Ульф ждал дальнейших объяснений.
Место, где проходит земная ось, это же фаллический символ, господин Варг.
Ульф нахмурился:
Но земная ось ведь существует, верно? Это не символ. Это реальное физическое явление.
Нет, земная ось вещь воображаемая. Как и Северный полюс. Нет никакой оси, господин Варг. Это лишь идея.
Ульф решил не настаивать.
Ну хорошо, значит, земной оси не существует. Так откуда тогда фаллический символ?
Слово вполне может быть символом, ответил доктор Свенссон. Это называется семиотика, господин Варг!