В последнюю нашу встречу здесь я был пьян и орал под окном Изабель, он криво усмехнулся, глядя на Хелен. А в последнюю нашу встречу я сидел в клетке в стране фэйри, с этими словами он повернулся к Марку.
Глаза Саймона, устремленные на него сквозь прутья выкованной эльфами клетки «Я не фэйри, я Марк Блэкторн из Лос-Анджелесского Института. Неважно, что они скажут или сделают со мной я помню. Помню, кто я такой».
Да, согласился Марк. Ты рассказал мне про моих братьев и сестер, и про брак Хелен. Я был тебе благодарен.
Он отвесил небольшой поклон, по привычке, и краем глаза заметил удивление на лице Хелен.
Жаль, что я не смог рассказать тебе больше, Саймон посерьезнел. И мне очень жаль насчет Ливви. Мы все здесь тоже горюем.
Жаль, что я не смог рассказать тебе больше, Саймон посерьезнел. И мне очень жаль насчет Ливви. Мы все здесь тоже горюем.
Он распахнул перед ними дверь. За ней открылся пышный холл; огромная люстра свисала с потолка; слева были покои семьи у пустого камина Раф, Макс и Тавви возились с игрушками. Изабель и Алек сидели на кушетке: она тихо всхлипывала у него на груди, обвив руками его шею. Эти безнадежные, едва слышные рыдания эхом отдались в его сердце словно струны утраты прозвучали в унисон.
Прошу, скажи Изабель и Алеку, что мы скорбим о потере их отца, сказала Хелен. Мы не хотели мешать. Нам нужен Октавиан.
В дверях возник Магнус, коротко кивнул им, направился к детям и подхватил Тавви на руки. Вообще-то Тавви уже слишком большой для этого, подумал Марк, хотя для своего возраста он все-таки еще слишком дитя будто раннее горе задержало его в детстве. Магнус зашагал к ним, и Хелен уже протянула навстречу руки, но Тавви потянулся к Марку.
Марк удивился, но подхватил младшего брата. Тот неловко поерзал у него на руках, явно усталый, но напряженный.
Что-то случилось? Все почему-то плачут.
Магнус запустил ему пальцы в волосы, он выглядел совершенно убитым.
Мы ничего ему не сказали. Решили, что лучше будет, если это сделаете вы.
Марк вышел из дома, ступил в квадрат падающего от входа света; Хелен шла следом. Он поставил мальчика на тротуар. Фэйри сообщают плохие новости лицом к лицу, глядя в глаза.
Ливви покинула нас, дитя мое.
Куда она ушла? Тавви выглядел растерянным.
В Сумеречные земли.
Марку нелегко давались слова: смерть у фэйри совсем не то же самое, что у людей.
Тавви широко раскрыл зелено-голубые блэкторнские глаза.
Тогда мы можем ее спасти, да? Мы пойдем за ней и заберем назад? Как мы забрали тебя из страны фэйри. Как ты пошел за Кьераном?
Хелен кашлянула.
Ох, Октавиан
Она умерла, беспомощно сказал Марк. Тавви отшатнулся, нахмурился. Жизнь смертных коротка и очень хрупка пред ликом вечности.
На глазах Тавви показались слезы.
Марк! Хелен опустилась на колени и протянула к мальчику руки. Она пала смертью храбрых, защищая Джулиана и Эмму. Наша сестра была очень смелой.
Слезы уже текли по его щекам.
А где Джулиан? спросил Тавви. Куда он ушел?
Руки Хелен упали.
Он сейчас с Ливви в Безмолвном городе. Скоро вернется. Давай мы отведем тебя домой, в особняк на канале
Домой? Тавви презрительно скривился. У меня здесь нет дома.
Рядом возник Саймон.
Бедный ребенок, сказал он. Слушай, Марк
Октавиан, это сказал уже Магнус.
Он все так же стоял в дверном проеме, глядя на маленького плачущего мальчика. Взгляд его был бесконечно усталым и полным такого же бесконечного сострадания: такого, что появляется лишь со временем И времени должно пройти немало.
Магнус сказал бы больше, но тут на крыльцо вылетели Раф и Макс, скатились по ступеням и кинулись к Тавви. Раф был ростом почти с него, хотя ему исполнилось всего пять. Раф раскрыл руки, чтобы обнять его, и Макс тоже. К удивлению Марка Тавви, кажется, немного успокоился, позволил себя обнять и кивнул, когда Макс тихонько ему что-то сказал.
Хелен встала. Интересно, подумал Марк, на моем лице такое же выражение стыда и боли? Стыда, что они ничем не могут помочь младшему брату, который едва их знает
Все в порядке, сказал Саймон. Слушайте, ну, вы же попытались
И не преуспели, угрюмо ответил Марк.
Горе просто так не излечишь, возразил Саймон. Один раввин сказал мне это, когда отец умер. Единственное, что способно излечить горе это время. И любовь тех, кому ты небезразличен. А у Тавви все это есть, он положил руку на плечо Марку и крепко сжал. Береги себя. Shelo tedu od tzaar, Марк Блэкторн.
Что это значит?
Это благословение, тоже от рабби. «Пусть ты не узнаешь больше никаких скорбей».
Марк склонил голову в знак благодарности: фэйри знают цену благословениям, данным от чистого сердца, но на сердце у него все равно было тяжело. Вряд ли скорби его семейства скоро закончатся.
2. Гладь угрюмых вод
Кристина в отчаянии стояла посреди идеально чистой кухни в доме на Принсуотер-стрит и жалела, что убирать больше нечего.
Она перемыла посуду, которая в этом не нуждалась; вытерла пол, собрала и разобрала стол; расставила цветы в вазе, выкинула их, подумала, вытащила из мусорного ведра и снова поставила в вазу. Пусть в кухне будет мило, а в доме уютно Да только есть ли хоть кому-то дело, что в кухне мило, а в доме уютно?
Никому нет дела но надо же чем-то заниматься. Она хотела быть с Эммой, утешать ее, но Эмма была с Друзиллой, которая так горько и долго плакала, держа Эмму за руки, что наконец в изнеможении уснула. Кристина и с Марком не отказалась бы побыть, но он ушел вместе с Хелен, и тут остается лишь радоваться, что он наконец-то проводит время с сестрой, по которой так долго скучал.
Стукнула входная дверь. Кристина подскочила и смахнула со стола тарелку, та упала и разбилась. Кристина хотела собрать осколки, но услышала, как вошел Джулиан, закрыл за собой дверь запирающие руны в Идрисе были гораздо популярнее ключей, но он даже не потянулся за стилом, только бросил невидящий взгляд в сторону лестницы.
Кристина застыла как соляной столб: Джулиан выглядел как призрак из шекспировской пьесы. Он даже не переоделся после того, что произошло в Зале Соглашений: рубашка и куртка стояли колом от засохшей крови.
Она никогда не понимала, как разговаривать с Джулианом знала о нем слишком много, чтобы чувствовать себя естественно, спасибо Эмме. Знала, что он отчаянно влюблен в ее подругу: это было понятно по тому, как он смотрел на Эмму, как с ней говорил, как протягивал ей блюдо через стол. И как только другие этого не видят! Ей уже приходилось видеть парабатаев, и никто из них друг на друга так не смотрел.
Знать такое о другом человеке было, как минимум, неловко. Не лучшие сейчас времена. Впрочем, лицо Джулиана было совершенно пустым: он шел к ней, и засохшая кровь его сестры осыпалась с одежды.
Если бы она стояла неподвижно, он мог бы вовсе ее не заметить подняться к себе, избавив обоих от неловкой встречи. Но увидев его искаженное горем лицо, она, не успев ни о чем подумать, уже оказалась на пороге кухни.
Джулиан, тихо произнесла она.
Он не удивился и повернулся к ней медленно, словно автоматон, у которого кончается завод.
Как они?
И что она должна на это ответить?
О них позаботились, сказала она, помолчав. Здесь была Хелен. И Диана, и Марк.
А Тай
Все еще спит.
Она нервно одернула юбку. Вернувшись из Зала Соглашений, она сменила всю одежду, какая на ней была, просто чтобы чувствовать себя чистой.
Он наконец встретился с ней взглядом. Его глаза были красными, хотя при ней он, кажется, не плакал. Или плакал когда держал в объятиях Ливви но об этом она вспоминать не хотела.
Эмма Она в порядке? Она бы сказала тебе, если что.
С ней сейчас Друзилла. Но она хотела бы видеть тебя, я уверена.
Но с ней все хорошо?
Нет, честно сказала Кристина. Разве это возможно?
Джулиан нерешительно посмотрел в сторону лестницы, словно не понимал, как по ней подниматься.
Роберт хотел нам помочь, сказал он. Эмме и мне. Ты же знаешь о нас Знаешь о наших чувствах.
Кристина потеряла дар речи: вот уж не думала, что он заговорит об этом с ней.
Может быть, следующий Инквизитор
Возвращаясь, я видел: собрание уже началось. Большая часть Когорты и половина Совета. Обсуждают, кто станет следующим Инквизитором. Сомневаюсь, что это будет кто-то, способный нам помочь. Только не после того, что случилось сегодня. Я должен волноваться об этом, добавил он, но я уже не могу.
Наверху открылась дверь, на лестничную площадку упал прямоугольник света.
Джулиан? раздался голос Эммы. Джулиан, это ты?
Он выпрямился.
Иду.
И, не взглянув на Кристину, устремился вверх по лестнице правда, на ходу он кивнул ей. Краткий жест признательности.
Шаги затихли, голос Джулиана смешался с голосом Эммы. Позади, в углу кухни валялись осколки тарелки наконец-то, можно хоть что-то убрать. Это будет самое разумное из возможных сейчас действий, а Кристина всегда считала себя в первую очередь разумным человеком.
Мгновение спустя она уже набрасывала форменную куртку поверх того, в чем была, и убирала в боевой пояс ангельские клинки, а еще через секунду выскользнула за дверь и растворилась на улицах Аликанте.
Эмма слушала давно знакомые звуки: шаги Джулиана, поднимающегося по лестнице. Кажется, она всегда знала мелодию его легкой поступи Так давно, что она уже перестала быть музыкой.
Она хотела позвать его еще раз, но не стала она была в комнате Дрю, а Дрю только что уснула, измученная, не раздеваясь, в той одежде, в которой была на заседании Совета. Шаги Джулиана послышались в холле, потом открылась дверь. И закрылась.
Осторожно, стараясь не разбудить Дрю, Эмма выскользнула из комнаты. Где сейчас Джулиан, она и так знала искать его не придется. Через несколько дверей, дальше по коридору, находилась комната Тая.
Она хотела позвать его еще раз, но не стала она была в комнате Дрю, а Дрю только что уснула, измученная, не раздеваясь, в той одежде, в которой была на заседании Совета. Шаги Джулиана послышались в холле, потом открылась дверь. И закрылась.
Осторожно, стараясь не разбудить Дрю, Эмма выскользнула из комнаты. Где сейчас Джулиан, она и так знала искать его не придется. Через несколько дверей, дальше по коридору, находилась комната Тая.
Там горел неяркий свет. У изголовья кровати в кресле сидела Диана, застывшая от горя и усталости. Кит спал, привалившись к стене, сложив руки на коленях. Джулиан смотрел на лежащего Тая: тот, одурманенный зельем, мирно спал, его черные волосы разметались по белым подушкам. И все-таки, даже во сне, даже один на кровати, он лежал слева, оставив место для Ливви.