Она почувствовала на шее его теплое дыхание.
Мистики говорят, что люди все едины, Сонаи. Что наши души часть общей, слитной космической души. И умирает только тело. Что, если твоя любовь ко мне коснулась этой общности, потянула меня в новый мир, создала здесь заново? Пока ты меня любишь я здесь. И всё по-настоящему.
Люблю, сказала Сонаи.
Ну тогда пойдем, жена. Нам нужно пройти цифровой Лабиринт Алияра. Сложный, зараза, восемь на восемь
Какой же это лабиринт? спросила Сонаи. Просто клетки.
Между ними силовое поле, прошептал Ваджарат. Будет бить током. Держись. В клетках цифры на сколько шагов мы можем двинуться. Если клетка красная по горизонтали или вертикали. Если желтая по диагонали. Белая правила не меняются.
А синяя? спросила Сонаи, чувствуя, как сквозь усталость и печаль пробивается любопытство, как одуванчик сквозь остывший пепел.
На синих Страж будет загадывать тебе загадки. Отгадав, ты получишь правильное число. Ошибившись неправильное, и тебя ударит током. Если ошибусь с расчетами я, тебя тоже ударит током
Ох! хлопнула в ладоши Сонаи. Пойдем же быстрее! Смотри, первая угловая клетка красная и цифра в ней шесть. Давай же, Ваджарат. Поединок навигаторов! Направо или налево?
Через час ее ударило током уже четыре раза, она хромала, правая рука не слушалась, глаза слезились от безжалостно яркого солнца. Во рту был вкус меди.
Опять синяя клетка!
загадка каменного тигра
Воздухом дышит, что было живым пожирает.
Трудно родиться ему, а напившись воды умирает.
отгадка Сонаи
Огонь.
цифра
5
Последняя цифра, Сонаи, сказал голос Ваджарата. Я рассчитал лабиринт. Ты отгадала все загадки. Молодец, девочка моя. Молодец.
Сонаи ступила на широкую ступень у арки дворца. Ухватилась за резной камень, чтобы не упасть, прижалась к нему горячим лбом, тяжело дыша.
Спасибо, сказала она тихо. За все тебе спасибо, мой хороший.
Никто не ответил. Сонаи обернулась не было ни Ваджарата, ни каменных квадратов, ни двора, окруженного высокими белыми стенами. Прямо у ступени стояло море, вода чуть рябила, в глубине виднелись камни разного размера, все сплошь тигровый глаз.
Хромая и морщась, Сонаи вошла во дворец.
Под потолком тронного зала летали птицы, высокие колонны были покрыты изысканной резьбой звери, люди, планеты, созвездия, цветы, рыбы и космические корабли.
Гранит пола был нежного светло-серого оттенка, геолог Шестнадцатой колониальной экспедиции Сонаи знала это значит, что в камне преобладает плагиоклаз, а полевого шпата почти совсем нет.
Она добралась до середины зала и усмехнулась низкий трон был полностью вырезан из фиолетового топаза. Сонаи села, положила уставшие руки на подлокотники.
Я пришла, Алияр, сказала она. Пришла за тобой.
И она положила в рот и проглотила последний камень, самый драгоценный, цвета ее глаз.
Они сидели вокруг большого овального стола, все сорок пять выживших после столкновения с астероидом членов экипажа. Капитан Фатимата, месяц назад первый лейтенант, мрачно смотрела на заживающую культю своей правой руки, ее черная кожа блестела от пота.
Какой у нас выбор? спросила она. Я бы сама легла и подключилась. Но в гребаной капсуле второго навигатора выставлена гребаная биометрия, а настройки не поменять, пока гребаный Алияр намертво сцеплен с гребаной Махиной. Поэтому пойти в тот гребаный мир за Алияром может только один из вас восьми, она повела культей, очерчивая группу напротив.
Я пас, быстро сказал Джеймс, техник. Ты, кэп, не представляешь, каково там. Рождаешься бестолковым. Память не удержать, все на куски распадается. Живешь там, живешь, годам к тридцати только вспоминать начинаешь. А у Алияра там пятнадцать степеней защиты. А память ускользает В первый раз, помните, я девяносто три часа в капсуле провел? Я за это время прожил семьдесят пять лет, каждый день помню, и смерть от разрыва сердца помню хорошо. Оно у меня и здесь теперь побаливает.
Все с твоим сердцем нормально, отмахнулся врач Илья. Я же тебе диагностику прогнал.
А психосоматика? не унимался Джеймс.
Фатимата вздохнула.
У нас все меньше времени. Резерва систем хватит еще на две недели, потом ситуация из критической станет безнадежной. Майк?
Майк, биохимик, покачал головой.
В прошлый раз мне за украденную лошадь руки по локоть отрубили и сбросили с пирса в море. Там у них такие типа акул Видите, руки теперь трясутся? Алияр все Шекспира цитирует, а в подсознании совсем средневековый.
Шекспир тоже средневековый, отмахнулась Фатимата.
Если соблюдать правила мира и быть в нем хорошим, добрым человеком, ничего такого не случится, тихо сказала Сонаи.
Джеймс покачал головой, Майк хмыкнул.
Ты, Сонаи, диснеевских сказок насмотрелась. Или болливудских фильмов. Запеваешь песню, к тебе выбегают зайчики, слонята, триста человек подтанцовки. И все в мире исправляется силою добра.
Ты была нестабильна после Ваджарата, сказала капитан, глядя Сонаи в глаза. Но времени все меньше, Сонаи. Если ты готова попробовать пойдем, прямо сейчас.
Крыша над ложем Алияра разрушилась сотни лет назад. В дыры хлестал дождь, светило солнце, залетали птицы и насекомые. В углу комнаты пустело старое осиное гнездо, в пыли тут и там виднелась скорлупа ласточкиных яиц.
Сонаи шагнула к возвышению, на котором неподвижно лежал спящий человек.
Алияр, сказала Сонаи, Алияр, я пришла за тобой. Мне пришлось прожить тридцать пять лет и заново собрать себя, чтобы прийти за тобой
Алияр, сказала Сонаи, Я понимаю, почему ты не просыпаешься, Алияр. Ты знаешь, что совершил ошибку и что из-за этого случилось. Знаешь, сколько людей погибло, и кто. Знаешь, что, открыв глаза, ты должен будешь начать с этим жить, посмотреть в глаза тем, кто остался
Ты нужен нам, очень нужен, Алияр, сказала Сонаи. Шестьсот пятьдесят четыре человека в криосне никогда не проснутся, если не проснешься ты. Не увидят восход над Гамлетом. «Быть или не быть», Алияр. У них кончается время, а планета уже так близко, рукой подать
Сонаи склонилась над Алияром. Его смуглое лицо было истощено, черты заострились. Из-под закрытых век сочились медленные слезы.
Я прощаю тебя, Алияр, сказала Сонаи. За себя, за Ваджарата, за живых и за мертвых, за спящих и проснувшихся. Отпусти свою вину, Алияр.
Она нежно провела рукой по его лицу, взяла за волосы, запрокинула его голову и поцеловала в запекшиеся губы.
Они пахли пустыней, морем, солнечным ветром в серебряных парусах, смертью, горящим пластиком, космической пылью и слезами.
Губы дрогнули, отвечая.
Алияр проснулся.
Молча, рука об руку, Сонаи и Алияр вышли на балкон башни.
Мир лежал перед ними огромный, но полностью видимый, как будто дворец стоял на дне гигантской чаши, а на ее уходящих вверх стенках вылеплены были равнины, горы, реки, города, бескрайние океаны. Устремив взгляд в любую точку, сколь угодно далеко, можно было ее отчетливо увидеть, словно место это приближалось к дворцу.
Сонаи видела, что все обитатели мира остановились и смотрят сейчас на них.
Из глубины Внешнего моря всплыли русалки от самых маленьких до огромных и их королева, прекрасная лицом и грудью, размером с синего кита. В ее короне сияла белая жемчужина, зеленые глаза смотрели требовательно, по щекам струились слезы.
Из шахт вышли коренастые чернокожие гномы, они стояли плечом к плечу. Некоторые держали в руках тяжелые самоцветы, еще не сияющие, не очищенные от породы.
Подняв морды вверх, в лесах и на равнинах покорно ждали звери лисы, медведи, олени с россыпью солнечных пятен на шкуре, красные белки со светящимимся глазами, лохматые мамонты с мощными бивнями, вараны с радужной чешуей и серые крокодилы с умным и недобрым взглядом.
Люди. Все люди мира смотрели на них молча, уронив руки, медленно дыша. Взрослые и маленькие, в городах, деревнях, поселках, хижинах в горах, больные и здоровые, очень счастливые и ужасно несчастные все они ждали, как решится судьба мира. Сотни тысяч сознаний, воспоминаний, надежд.
Подняв морды вверх, в лесах и на равнинах покорно ждали звери лисы, медведи, олени с россыпью солнечных пятен на шкуре, красные белки со светящимимся глазами, лохматые мамонты с мощными бивнями, вараны с радужной чешуей и серые крокодилы с умным и недобрым взглядом.
Люди. Все люди мира смотрели на них молча, уронив руки, медленно дыша. Взрослые и маленькие, в городах, деревнях, поселках, хижинах в горах, больные и здоровые, очень счастливые и ужасно несчастные все они ждали, как решится судьба мира. Сотни тысяч сознаний, воспоминаний, надежд.
Сонаи увидела маму она обнимала за плечи все еще не родившую Немали, та поддерживала живот обеими руками. Слепые глаза Решми, затянутые белесой пленкой катаракты, смотрели прямо в душу Сонаи.
Хороший получился мир, сказал Алияр и взял Сонаи за руку. Живой. Жаль его. Жаль, что он спонтанно возник из нашей катастрофы и будущего у него нет
Возможно, наш мир тоже возник из катастрофы, задумчиво пробормотала Сонаи. И вселенная начала расширяться, в ней пошло время и материя собралась в планеты. А потом зародилась жизнь и существа стали пожирать и любить друг друга. Обрели разум. Люди научились смеяться и плакать, откопали кости динозавров и постигли шесть доказательств бытия Творца
Семь, поправил Алияр.
Без разницы. А потом в том мире родились мы Что если творец нашего мире тоже однажды проснется и перестанет видеть его во сне? Окинет взглядом, пожмет плечами: «жалко», и шагнет обратно в свой, который тоже кому-то снится?
Алияр вздохнул, нежно отвел с ее лица прядь тяжелых темных волос, провел пальцем по губам.
Говори, сказал он. Я сделаю, как ты скажешь.
Сколько процентов Махины задействует этот мир?
Полтора, сказал Алияр, прищурившись. Плюс оператор. Он, то есть я процессор, ядро.
Меня взяли в экипаж главным образом из-за Ваджарата, сказала Сонаи. Экспедиция переживет недостачу третьего геолога. Я могу быть полезна, да, но мое присутствие не критично
Сонаи
Отдай мне полтора процента Махины.
Я думал, сказал Алияр, что тебе чуждо милосердие. Особенно такое, глобальное. За которое ты заплатишь собой.
Это не милосердие. Это ответственность и выбор. Отдашь?
Отдам.
Поклянись мне, Алияр.
Клянусь, сказал он. Клянусь Аллахом, что оставлю тебе этот мир.
Он станет немного другим, усмехнулась Сонаи. В нем будет больше игр
Они вернулись в комнату. Сонаи легла в низкий серебряный саркофаг, ни теплый ни холодный, как будто у тела не было температуры, ни жесткий ни мягкий, будто и веса не было.