Внешне облик первой в СССР и мире ламповой ЭВМ (с моей точки зрения, по возможностям калькулятор с «возможностями программируемого») выглядел так три стойки вокруг того, что было обозвано местными «вентиляционной колонной».
Двое новичков, которых авансом записали в «Главные Конструкторы», мимоходом лишь повздыхали над изящными кулерами в десктопе и принялись, со всеми нами, приближать это самое блестящее будущее.
Кстати, именно так двое главных конструкторов. Насчёт чего было специальное неформальное решение Наркома Берии! Проведшего личную беседу с Кржижановским насчёт «государственной важности», необходимости привлечения в лабораторию новых специалистов и, конечно же, специального выделения, в самое ближайшее время, денежных средств на проектирование «электрического вычислителя».
ЛПБ в самом начале сообщил Бруку и Лебедеву, что их эти места за заслуги в «ином будущем». И первый проект они будут делать вместе, а после между ними будет конкурентная борьба. Ну не то, чтобы конкурентная, скорее, как я понял из пары фраз Иоффе, их планировалось сосредоточить на разных целях.
Не знаю, насколько это решение оптимально, но мне просто не было возможности тут добавить что-то полезное и я промолчал, просто приняв инфу к сведению.
Не знаю, насколько это решение оптимально, но мне просто не было возможности тут добавить что-то полезное и я промолчал, просто приняв инфу к сведению.
Пару дней назад произошло то, о чем мне говорил Поташник, а позже «разъяснил на пальцах» сам ЛПБ. Мне устроили интервью. Для попадания, так сказать, на страницы советской печати. Номер «Техники-Молодёжи» со статьёй о «молодом учёном и изобретателе, чьи идеи привлекли внимание заслуженных и известных товарищей из Академии наук СССР», был запланирован в феврале-марте 1941. Товарищ главный редактор знаменитого и в будущем журнала получил специальные указания и выполнил всё, как было указано «товарищами из компетентных органов», тем более что именно что академик, член-корр и другие маститые товарищи подтвердили «жизнеспособность и крайнюю перспективность идей товарища».
«Вот это поворот!»
Мемасик из сети будущего очень даже тут к месту.
Лаборатория Брука, в присутствии Иоффе и К, куча разложенных на столах радиодеталей, я, снятый вполоборота, и произносивший правильные слова о логике работы будущих вычислительных машин, использующих не механическую, а электрическую базу. Осторожные слова о программировании (точнее, о подборе выполняемых инструкций для электрических вычислителей, команды, составляемые по определённым правилами). Преимущество логики «ноля и единицы», проблемы аналоговых вычислительных машин, и слова о будущем. Том, что за цифрами. Подготовленные некоторые таблички, рисунки и пояснения по будущей «строгой машинной логике». Принципы будущей организации устройства электрических вычислителей. Господин фон Нейман и прочие, которые были с ним, но о которых я ничего не знаю, простите. Интересы СССР важнее вашего приоритета. Тем более, оно там, в «иной Вселенной». А здесь первый буду я:-) Краткое изложение стоящих проблем, требующих решения. Память вычислителя, долговременная, и «быстрая», вывод и ввод информации. Нейману придется со временем узнать, что его опередили или же вообще, все просто будут ориентироваться на нас
Хотя сейчас вряд ли кто-то обратит внимание за границей на какой-то научно-популярный журнальчик в СССР, наполовину заполненный пропагандой и перепечатками заметок из таких у них. Зато потом против приоритета не попрешь никак. И работающих «железок», которые будут созданы «согласно этим идеям».
Для утверждения возможных конкурентов на правильности их «лампового пути». И ради приоритета СССР. Всё честно. Всё правда. Та, за которой будущее. Ближайшее. И даже часть дальнего. Вот только слов о полупроводниках произнесено не было. Пока не время. Вот такие в НКВД, оказывается, есть выдумщики и затейники:-) Я лишь квалифицированный реализатор задумки.
Понятно, что сочинял конкретный сценарий для почти что «театра одного актёра» один я. Кому же ещё? Но саму идею подали мне товарищи чекисты. Удивили они меня, если честно. Хорошо так удивили. Один (ММП) тем, что предложил (в чем, не сразу признался, но таки признался. Изначальная идея была таки его, а не «из верхов»), другой (ЛПБ) тем, что не отверг с порога замысел товарища ММП, выслушал внимательно, оценил и разрешил. Хотя, убеждён, и уж точно, с самого верха ещё разрешение было получено. Как в таких делах без решения ИВС?
Поташник объяснил мне, что его идее изначальный толчок, как ни странно был дан моей докладной запиской о перспективах рынка электронных развлечений и разговорами с Иоффе, Лосевым, Шура-Бурой, Ляпуновым, Лебедевым и Бруком, к которым он, по долгу службы, внимательно прислушивался.
Товарищ чекист выслушал среди потока важной и не очень инфы умную вещь признался себе я. Понимание им того факта, что «на иной Земле» осознание преимуществ полупроводниковой элементной базы произошло ох как не сразу и «здесь» до него есть такой временный зазор, который, вкупе с компами, их содержимым и мной, позволяет СССР провернуть с электроникой трюк, что и «там». «Здесь» запад должен также идти какое-то время по «естественному» ламповому пути.
А двигающийся по нему же СССР, вместе с успехами логики, заложенной «гениальным идеологом науки программирования» не вынудит их покинуть старое русло раньше времени, когда СССР уже не надо будет ничего скрывать. А, наоборот, только афишировать и пропагандировать.
В процессе подготовки к дирижируемому интервью со специально проинструктированным товарищем из «ТМ», я задал вопрос Берии зачем именно меня открывать? Возможно ли обойтись без этого?
Он и разъяснил:
Вот ты, товарищ Рожков, хочешь же позже, прямо мечтаешь и жить не можешь без, можно сказать, программирования в СССР, и в мире? Хочешь развивать компьютерный он усмехнулся, бизнес, стать акулой рынка электронных развлечений?
Понимание накатило на меня. И я сразу же бросился уточнять.
Но для этого действительно надо им стать, застолбить место в истории делами и заставить тех, «на западе», какое-то время двигаться только по «ламповому пути» этот замысел, согласен, мне понятен, но надеюсь, здесь именно приоритет СССР, а не какие-то тайные операции за рубежом именно я должен быть позже чист, бел и вообще «славное лицо советской науки», да? Непричастное к «хитрым происках советских спецслужб». Не рискованно ли меня раскрывать перед западом, вдруг со временем «все прутья сведут в одну метелку?»
Берия улыбнулся. На мой взгляд, что «саркастически».
Вот потому ты и будешь именно что советской акулой компьютерного бизнеса и основоположником программирования. А не советским «агентом влияния» такой ведь термин у тебя в 2018 популярен, среди разных кругов на западе и в РФ. Хотя и им тоже белым и пушистым, как ты выражаешься. Ты будешь работать самим фактором своих работ на интересы СССР. А всё, что будет делать СССР «под тебя» и «для тебя», будет не видно для твоих глаз, ты даже об этом знать не будешь, наш разговор на эту тему первый и последний, а как извлечь из всего этого пользу для СССР будет не твоя забота, и вообще не твоего ума дело. Возникнут вопросы, будем решать в рабочем порядке. А ты делай своё дело и реализуй свои задумки. А другие товарищи будут своё дело делать. Тебе нужно, совместно с другими заложить основы в проектировании «вычислителя», лично тебе создать фундамент в программировании, который подхватят и продолжат другие, а затем ты увлечешься идеей электронных развлечений и создашь «миллиардный», если верить твоим словам про будущее, бизнес так что двигайся после туда, куда хочешь и где, между прочим, позже от тебя будет максимальная польза СССР. Да и лично тебе, товарищ Рожков. Ведь ты ЭТОГО хотел? У тебя есть такая возможность.
Мне, после такого, расставившего всё на свои места объяснения «из первых уст», оставалось только понимающе кивнуть. И принять как за руководство к действию.
Глава 25. Здравствуй, новый, сорок первый
Вячеслав Михайлович Молотов (Скрябин), Председатель Совета Народных комиссаров СССР, Нарком иностранных дел СССР. Последние дни декабря 1940 года.
Застолье с соратниками в честь дня рождения Сталина, справленное в ночь с 21 на 22 декабря, разумеется, было не столь большим по размаху, как прошлогодние, связанные с юбилеем вождя, кремлёвские торжества.
Но общение в узком кругу с партийными товарищами продолжилось новогодним кремлёвским приёмом. С артистами и заслуженными приглашёнными, которое удачно провёл председатель нашего Комитета по делам искусств. При дружеской поддержке товарища Ворошилова, который, после официальной части с подведением итогов года, когда собственно приём перешёл в празднование, очень удачно «поработал» у товарища Храпченко тамадой.
Из праздника в праздник сказал мне с виду довольный Сталин, с которым мы вышли немного в сторонку размять ноги, уже под занавес празднования в Георгиевском зале Кремля.
Видя хорошее настроение Кобы, я пошутил:
Третий раз отмечать будешь со своими?
Сталин остановился, помолчал, внимательно посмотрел на меня. Даже чуть дольше, что я снова подумал не самое хорошее настроение у него что ли? Вроде как весёлый был и тут он произнёс то, что я меньше всего ожидал услышать в ответ.
А ты знаешь, товарищ Молотов, что Пермь, который мы недавно в честь твоего 50-летия переименовали, долго таковым не останется?
Первое мгновение я даже и не знал, как реагировать. С одной стороны, такой оборот мог свидетельствовать о каких-то больших неприятностях, с другой стороны, обстановка была совсем не та, где оповещают о подобном, улыбка Кобы была весёлой, а не той, которую принято называть кривой.
Я промолчал, сочтя это своеобразным праздничным юмором, выбрав лучшим вариантом поведения не отвечать на странную подковырку.
И, видимо, вот тут он (как я пришёл к выводу позднее) и неожиданно что-то решил. Только что именно, не сразу стало ясно.
Сталин, тем временем, видя, что я не нашёлся, что и сказать, ответил на мой вопрос.
Сталин, тем временем, видя, что я не нашёлся, что и сказать, ответил на мой вопрос.
Там, тридцать первого, четвёртое празднество будет, Вяче. А ты со мной на третьем поприсутствуешь.
Кто-то из товарищей военных отдельно будет?
Увидишь и поймёшь на месте, на «ближней» даче, сам.