Ее вопль перекрыл раскат грома, родившийся где-то высоко в полностью почерневшем небе.
Дождь решил взять их измором, не иначе. Тяжелые капли били по брезенту старой туристической палатки раздражающей дробью уже пару часов кряду.
Ветер разметал угли давно потухшего костра, опрокинул, швырнув в сторону, котелок с закопченными выпуклыми боками и колотил теперь в ненадежные стены укрытия.
Надо выбираться, здесь тоже батарейки почти сели. Женька тронул пальцем раскачивающийся фонарь, останавливая пляску теней, и с надеждой посмотрел на долговязого Марка, сидевшего у самого выхода. Толстый, небось, уже дома плюшки трескает, пока мы тут околеваем.
Иди. Он, даже не обернувшись в сторону друга, подтянул колени к груди, обхватил их жилистыми руками.
Хорош, братан! белобрысый Женька, похлопал приятеля по плечу. Если разыграть нас решил, я готов признать мне страшно. Девчонка вон дрожит как осиновой лист. Не жалко тебе ее?
Из угла палатки раздалось возмущенное фырканье да сверкнули зеленые глазищи.
Ты все круто придумал, Женька придвинулся ближе, особенно с мафоном[1]. Не знаю, как у тебя получилось, но было жестко. Натужная улыбка внезапно сползла с его лица, он весь подобрался, готовый вскочить на ноги. Слышали? Там кто-то ходит!
Не смешно, Женек! Марк качнул головой, убирая в сторону отросшую темно-русую челку. Я знаю, что там никого нет. И ты прав, надо возвращаться.
Он не бросил бы меня. От негромкого голоса парни напряглись. Никто из них не заметил, когда закончился дождь. Тишина казалась неестественной, жуткой какой-то. Он без меня не уйдет.
Плохо ты своего братца знаешь! Женька натягивал свитер через голову и успел сунуть руку в один рукав. За сосиску родину продаст. Обратила внимание, как еды не стало, так и Толстый свинтил?
Идите, я здесь останусь. Подожду до утра и начну его искать. Она говорила, а взгляд ее застыл на уровне переносицы Марка. Ну, идите же!
Лучше бы дома сидела! Женька подтащил к себе рюкзак, принялся собирать вещи, не переставая ворчать да исподлобья пялясь на девчонку.
Потом вдруг не выдержал, откинул полусобранный рюкзак в сторону и выкрикнул зло:
Зачем ты только увязалась за нами?! Из-за тебя все! обвинение, даже по убеждению Женьки, казалось беспочвенным, но ему нужно было высказаться.
Не твое дело! Девчонка вытерла нос тыльной стороной ладони и демонстративно отвернулась.
Женька махнул на нее рукой, беспомощно переводя взгляд с полусобранного рюкзака на Марка. Тот явно шел на поводу у соплячки. Чего доброго, еще решит заночевать здесь. Мало им приключений, теперь еще и от предков влетит. Он мечтал поскорее оказаться дома, в тепле и безопасности. Что не говори, а место это наводило на него оторопь.
Еще Марк со своими дурацкими приколами! Ничего, с этим он обязательно разберется и придумает, как отомстить за глупые шуточки. Теперь главное поскорее отсюда убраться.
И все же шорохи снаружи точно не галлюцинация и не игра разыгравшегося воображения. Он видел лицо Марка, нет не напуганное, он никогда не подставится перед девчонкой и не покажет своего истинного состояния. Скорее удивленное что ли? Если только Марк снова не решил разыграть его и не сговорился с Толстым заранее. Неужели он попался как последний болван? Друг называется!
Женька почувствовал, как внутри закипает волна злости.
Возня снаружи повторилась, слышно стало отчетливее. Кто-то быстро прошел совсем рядом с палаткой и затаился. Девчонка дернулась, но Марк удержал ее и зажал рот ладонью. Девчонка вцепилась в его локоть и смотрела теперь расширившимися от ужаса глазами.
Женька почувствовал, как внутри закипает волна злости.
Возня снаружи повторилась, слышно стало отчетливее. Кто-то быстро прошел совсем рядом с палаткой и затаился. Девчонка дернулась, но Марк удержал ее и зажал рот ладонью. Девчонка вцепилась в его локоть и смотрела теперь расширившимися от ужаса глазами.
Слышал? прошептал Женька. Марк кивнул, убрал ладонь от лица трясущейся соплячки и жестом велел ей молчать.
Только девчонка вцепилась в него мертвой хваткой, как утопающий за торчащую с берега корягу. Глаза ее опасно заблестели, губы дрожали, а на бледном лице проступил румянец.
Я посмотрю, что там и вернусь.
Марку все же удалось отцепить от себя ее руки. Говорил он спокойно, не повышая голоса, за что его хотелось ударить. Нашелся герой.
Скорее всего, твой брат вернулся и решил нас немного припугнуть. Сейчас мы дадим знать, что рассекретили его, и все вместе пойдем по домам. Ничего не бойся.
«Ничего не бойся!» передразнил его про себя Женька. Сначала говорит, что ее полоумный братец пришел всех напугать, а потом сам же успокаивает. Чтобы он снова приехал в это захолустье, не в жизнь! Лучше пусть родаки его на все лето в лагерь отправят, там хоть спокойно.
Между прочим, уже глубокая ночь, а им пилить три километра. Днем такое расстояние кажется незначительным, теперь же у них один фонарь, и тот едва живой.
Женька закипал, пусть и старался не показывать своего состояния, но сжимающиеся и разжимающиеся кулаки, наверняка, сдавали его с потрохами. Плевать.
Ему было невдомек, почему Марк носится с этой пигалицей. Чего он в ней нашел? Рыжая, с усыпанным брызгами веснушек крошечным носиком на бледном худющем лице. Глазищи, что у той кошки, зеленые и в темноте светятся. Инопланетянка, а не девчонка. Да вся она какая-то несуразная. Вон и платье болтается как на вешалке. А коленками можно огород вспахать, настолько они у нее острые.
Вдруг там не он? девчонка произносила каждое слово с надрывом, как доморощенная актриса со сцены, что лишь сильнее дразнило Женьку. Она уже не просто раздражала, а поднимала внутри него волну ярости.
Я с тобой, братан. Женька покопался в рюкзаке и достал складной нож. Это так, на всякий случай.
Лезвие с сухим щелчком выскочило из рукояти. Женька взмахнул ножом, рассекая воздух и зловеще провыл:
Мало ли что там снаружи.
По-дурацки вышло. Он и не хотел вовсе, а все же сделал.
Девчонка испугалась. Побелела, что стало заметно даже при тусклом свете. Веснушки же, наоборот, проступили так ярко, точно каждая стала подсвечиваться изнутри.
Женька хмыкнул, оставшись довольным вызванным эффектом, и первым выбрался из палатки.
Снаружи оказалось очень холодно. Он обхватил себя руками и принялся энергично растирать моментально покрывшуюся мурашками кожу.
Лес вокруг виделся враждебным: кряхтящие исполины вековых сосен, точно корабельные мачты в шторм, раскачивались и скрипели. В какой-то момент Женьке показалось, что сама земля закачалась под ногами, будто он и впрямь оказался посреди открытого океана на ненадежном суденышке. Невольно в голову полезли мысли о несчастьях от женщин на корабле. Эх, с каким бы удовольствием он выбросил девчонку «за борт».
Только думать нужно было раньше, теперь уж чего!
В крови бурлил колючими пузырьками страх, смешанный со злостью, превращаясь в гремучую смесь, толкающую на безумства. Женька быстрым шагом обошел палатку, стараясь не думать о возможной опасности.
Из-за туч выползла жирная луна, чуть желтоватая, от того и света давала меньше, чем хотелось бы. Но теперь хотя бы не нужно опасаться споткнуться о торчащий из земли корень. Да и при свете, пусть и таком тусклом, страх как-то отступает.
Однако, когда на плечо легла рука, он взвизгнул совсем не по-мужски, разбудив задремавшее эхо. Резко развернувшись, выбросил вперед руку с зажатым в ней ножом и напоролся на смеющийся взгляд Марка.
Ты дебил? занесенная рука заметно дрожала и опускать ее Женька не спешил. А если бы я тебя пырнул?
Да я вышел следом за тобой. Марк отступил на шаг. Может, совсем немного задержался, пришлось уговаривать Нику не покидать палатку.
От нее сплошные неприятности. Женька сплюнул себе под ноги. Слышал? Он заглянул за плечо Марка.
Марк обернулся и пожал плечами. Затем шагнул в указанном направлении, но Женька вцепился в его локоть.
Стой! Он поднял с земли палку и швырнул туда, откуда, по его мнению, раздавались подозрительные звуки. Если там кто-то есть, даст о себе знать.
А если там человек? Ты не думал, что можешь кого-то покалечить?
Ищи дураков! надулся Женька. Кому надо сюда переться ночью? И зачем?
Мы ведь пришли.
Ты напел про исполнение желания, вот и пришли. Женька пнул носком кроссовки камень. Только ты сам все выдумал, даже не знаешь, на какое место нужно идти.
На самом деле мы пришли, куда и собирались. От слов Марка у Женьки волосы на загривке встали дыбом.
Опять твои шуточки? Женька, до сих пор не выпускавший из руки нож, взмахнул им, едва не задев друга. Признайся уже, что все выдумал! Только зачем, не пойму! Перед пигалицей покрасоваться? А то я не вижу, как она на тебя вешается.
Сбавь обороты. У Марка была одна особенность, никто никогда не слышал, чтобы он повышал голос, но его спокойный тон действовал похлеще крика. Вот и теперь Женька сразу притих. Если Толстый не сбежал домой, у нас большие проблемы. Река пересохла, а вот болота никуда не исчезли. Шагнул не туда и поминай как звали.
Погоди, братан, Женька почесал затылок острием ножа, если мы на месте, тогда почему вокруг сплошной лес?
Плевать ему на Толстого и болота. Если и провалится, сам будет виноват, они его силой не тащили. Женька не для того у отца отпрашивался, чтобы бестолково просидеть всю ночь в палатке и просто уйти с рассветом.
До деревни здесь рукой подать. Марк кивнул в сторону. Там даже переночевать можно в одном из домов. В некоторых и печи сохранились.
Да фиг с ней с деревней! Кладбище где?
У тебя под ногами, равнодушно пожал плечами Марк, возвращаясь к палатке. Здесь сто с лишним лет никого не хоронили. Если верить легенде, то и хоронили не многих, тела чаще сжигали, а останки в болото. Ну или в реку. Тогда она еще полноводной была.
Снова не сходится. Женька засеменил за приятелем, пряча нож в карман. На кладбищах кресты, памятники там всякие.
По ту сторону реки сохранился погост тех времен. Самый обычный, при монастыре. Мы его по дуге обогнули. Марк будто читал лекцию: отвлеченно, заученными фразами. Вот там и кресты, и надгробия. Ведьмам же все это не положено. Он вдруг замер, приложив палец к губам.
Женька враз подобрался, ощутив колючую тревогу. Их словно прозрачной банкой накрыло: раз и тишина. Он хотел что-то сказать, но передумал. Решил, что в такой вязкой тишине любые звуки захлебнутся и утонут.
Наверное, именно поэтому, разорвавший полог тишины пронзительный девичий крик, заставил обоих парней вздрогнуть от неожиданности.
Казалось, они отошли от палатки совсем недалеко, но обратный путь оказался куда длиннее.