Это проясняет мое отношение к тебе? Что я нахожу тебя привлекательной и притягательной? спросил Джошуа очень тихим голосом. Его губы находились так близко к ее губам, что он чувствовал, как учащается ее дыхание. Он мог бы провести языком по идеальному изгибу ее верхней губы так близко она была.
Не уверена, ответила Гвин тихим и хрипловатым голосом. Покажи мне еще раз.
Второго приглашения, чтобы впиться ей в губы, ему не требовалось, на этот раз он уже стал работать языком, отправляя его ей в рот все глубже и глубже, и движения его языка становились все сильнее и настойчивее. Когда Гвин застонала, его желание невероятно усилилось. Этот стон шел откуда-то из глубины, а Джошуа хотел эту женщину все сильнее и сильнее.
Он почувствовал, как затвердел его мужской орган. Он желал женщину, которая одним словом могла испортить его репутацию офицера и джентльмена.
Ты должна прекратить дразнить меня, выдохнул Джошуа, губы которого так и оставались рядом с губами Гвин. Ее такими восхитительными губами.
Она прикусила его нижнюю губу. Легко. Но он чуть не сошел с ума.
Значит, теперь ты будешь говорить, что это моя вина? Ты не можешь себя контролировать, а я виновата?
Ты тоже не можешь себя контролировать, заметил он.
Правильно. Но этого следовало ожидать. Гвин обольстительно посмотрела на него. В этом взгляде было только одно желание: искусить! Но я же женщина слабая и беззащитная в руках мужчины, оказавшаяся во власти похотливых желаний.
Даже если бы Джошуа не уловил легкий сарказм в ее тоне, он бы все равно знал, что этой чуши нельзя верить.
Да, я заметил, какая ты слабая, когда ты натягивала тетиву лука. Да ты сам лук гнула без проблем! А что касается похотливых желаний и тех, кто находится в их власти
Вместо того чтобы закончить фразу, Джошуа снова накрыл ее губы своими, и на этот раз его рука проскользнула вверх, ей на грудь. Ему хотелось посмотреть, как на это отреагирует Гвин.
Да, он так сделал именно поэтому. Не потому, что хотел, не потому, что это было ему нужно, не потому, что он, черт побери, не мог сдержаться.
У нее была пышная и мягкая грудь. Боже, как же ему хотелось попробовать ее на вкус. Но пока он ограничится лаской погладит грудь, немного помнет представляя ее у себя во рту. Он определенно сошел с ума.
Если Гвин пыталась им манипулировать, используя свои женские чары, останавливать ее было слишком поздно. Потому что Джошуа уже поддался. Он согласится на все, что она хочет только бы иметь эту возможность, пусть и на короткое время, ласкать ее, сводя с ума.
Гвин оторвалась от него.
Ты считаешь, что мы поступаем разумно?
Ее глаза были широко раскрыты, и их зеленый цвет казался более темным и более сочным здесь, в лесу.
Джошуа мог прочитать по этим красивым глазам, чего она хочет. Или, может, он просто принимал желаемое за действительное.
Нет, это совсем неразумно. Но меня это не волнует. А тебя?
Нисколько, прошептала она, опуская одну ладонь на его руку.
От этого остатки здравомыслия растворились в воздухе.
Глава 9
Гвин не ожидала, что когда-то еще будет заниматься подобным с мужчиной. Определенно, ей не стоило это дозволять. Но Джошуа о, ощущения от его рук у нее на груди оказались божественными. Они не были назойливыми, бесцеремонными или безжалостными, просто его руки исследовали ее грудь. А когда большие пальцы его рук стали ласкать ее соски, она почувствовала, как по всему ее телу пробегают невероятные ощущения, пронизывают его все. Она оторвала свои губы от его губ и резко вдохнула.
Да, прошептала Гвин. Ощущения великолепные.
Определенно.
Джошуа ласкал ее аккуратно, а не судорожно, словно проверяя и пытаясь выяснить, что ей понравится больше, как принести ей больше удовольствия. В отличие от Лайонела.
К черту Лайонела. И кто бы мог подумать, что майор умеет так ласкать женщину? Это у него получалось просто прекрасно. У хмурого, сурового майора, который не может относиться терпимо к людской глупости.
Джошуа тем временем проложил поцелуями дорожку к ее уху и прошептал:
Вот что случается, когда ты искушаешь мужчину так, что он больше не способен сдерживаться. Он делает то, что не должен был делать.
Повторяю еще раз: я не пыталась тебя искусить, напомнила она ему. И, кажется, ты прекрасно сопротивлялся «искушениям» с моей стороны у гостиницы, где мы останавливались.
Тогда я очень удивился, признался Джошуа, покусывая мочку ее уха. Ты меня удивила.
Потому что тебе понравилось со мной целоваться?
Потому что тебе понравилось целоваться со мной, прошептал он. Я этого не ожидал.
Его щетина, которая покалывала ее щеку, если он касался лицом ее лица, напомнила Гвин, что Джошуа мужчина, причем тот мужчина, тело которого она бы с удовольствием исследовала.
Она запустила руки ему под фрак для верховой езды, а потом под жилет и сквозь рубашку почувствовала, как напряглись его мышцы.
А почему нет, Джошуа? Ты прекрасно умеешь целоваться.
Он немного отодвинулся назад и уставился на нее горящими глазами.
А это? Как тебе это?
Он так умело ласкал ее грудь, что Гвин издала сдавленный стон.
Это у тебя тоже очень хорошо получается, выдохнула она.
Теперь Джошуа тяжело и отрывисто дышал.
Значит, тебе это нравится.
Очень.
И Гвин не стала сопротивляться, когда он принялся расстегивать пуговицы на жилете, который составлял часть ее костюма для верховой езды. Она даже бесстыдно помогала ему справиться с крючками, которыми жилет прикреплялся к юбке, из-за чего его не так-то просто было раскрыть.
Теперь Джошуа смотрел на ее шемизетку[14]. Он потянул за нее, шемизетка не поддалась, но он явно понял, что это не обычная сорочка.
Ради всего святого, что это за сложное творение и как оно расстегивается?
Гвин тоже была разочарована, как и он, из-за того, что приходится ждать, но при этом Гвин не могла не рассмеяться.
Джошуа нахмурился.
Ты находишь забавным мою неспособность справиться с предметом одежды, да? Ты надо мной смеешься?
Я бы не осмелилась, ответила она с притворной серьезностью, затем рассмеялась при виде его сердитого взгляда и завела руку за спину. Расстегивать нужно пуговицы, но делать это придется тебе.
Покажи мне как, проворчал он, эхом повторяя слова, которые она неоднократно произносила в течение последних нескольких часов, требуя действий от него. Но теперь в них звучало что-то порочное.
Гвин взяла его руки в свои и поднесла к единственной пуговице, до которой могла дотянуться сама. Но очевидно, что ему больше ничего и не требовалось, поскольку Джошуа быстро и ловко справился со всеми застежками и развязал завязки, чтобы снять с Гвин шемизетку.
Наконец Джошуа добрался до того, до чего хотел. Он смотрел на раскрывшуюся верхнюю часть ее груди голодными глазами, и это приносило Гвин невероятное удовольствие. Оказалось, что она все-таки его привлекает и ее чары на него действуют. И хотя ей не следовало бы по этому поводу беспокоиться (поскольку, как она знала, он никогда на ней не женится, если узнает о ней всю правду), Гвин все равно получала удовлетворение от происходящего.
Но Джошуа еще не закончил то, что собирался сделать.
Я хочу попробовать тебя на вкус.
«Да, пожалуйста!»
Если это доставит тебе удовольствие, произнесла Гвин вслух.
Второго приглашения ему не потребовалось. Он стянул вниз чашечки ее корсета, потом развязал сорочку, чтобы и ее спустить вниз и полностью обнажить грудь Гвин. Джошуа долго смотрел на обнаженную женскую грудь с восхищением, в его глазах горело желание. А затем он склонился над ней, коснулся губами одной груди и положил руку на вторую.
Гвин почувствовала какое-то дикое, звериное желание, застонала и выгнула спину, словно подталкивая свою грудь еще ближе к мужчине. Она находилась в полубессознательном состоянии и хотела большего. Джошуа посасывал ее грудь так, как голодный человек может наброситься на яства, выставленные перед ним на пиру, при этом он нежно поглаживал вторую грудь, и от этих ласк Гвин почувствовала, что между ног у нее стало жарко и влажно. Она слегка содрогнулась и выдохнула. Это было одно сплошное удовольствие. Лучше этого могло быть только одно если Джошуа стал бы ласкать то место внизу, которое болезненно жаждало его прикосновений.
А он может определить, что ей в прошлом доводилось заниматься тем же самым с мужчиной? Нет, не совсем такими восхитительными ласками. Лайонел был слишком нетерпелив и ничего не делал тщательно. Да и нежным он не был.
К огромному удивлению Гвин, Джошуа оказался самим воплощением неторопливости. Он уже перешел ко второй ее груди, полизывал ее и дразнил, не забывая про первую, где продолжал играть большим пальцем руки с влажным, затвердевшим соском, который он только что посасывал. Гвин схватила его за плечи и позволила возбуждению, в которое приводили ее его действия, курсировать по всему ее телу, охватить ее всю, пусть даже и на короткое время.
Эта мысль напомнила Гвин, что времени у них мало, и от этого ей еще больше захотелось удерживать Джошуа рядом с собой. Она запустила руки ему в волосы, выгнула спину и прижала его к себе. Ее раздражало то, что его длинные волосы стянуты в хвост, так что она его развязала, и теперь уже свободно перебирала пальцами его шелковистые пряди цвета воронова крыла.
То, что сейчас происходило между ней и Джошуа, ломало всю ее так тщательно выстроенную оборону. Ей хотелось его касаться, ласкать его. Господи, спаси и сохрани! Только бы никто здесь не появился, пока они занимаются этим безрассудством, этим безумием.
Джошуа словно прочитал ее мысли.
Я должен остановиться. Мы должны это прекратить.
Да, согласилась Гвин, хотя ей хотелось, чтобы они здесь остались навсегда. Забыли о ее прошлом и его прошлом. Просто продолжали заниматься этим.
Но Джошуа уже распрямил спину и поправлял ее сорочку. Гвин еще не была готова отказаться от этого удовольствия, схватила его за плечи и прижалась к нему.
Про это место знает много людей?
Не думаю. Только члены общества, но они приходят сюда на соревнования или тренировки, и всегда группой. Джошуа сурово посмотрел на нее, словно пригвождая к стволу дерева. Но поскольку эта земля принадлежит Грейкурту и он знает, что мы вместе находимся здесь, вероятно, не стоит искушать судьбу.
Гвин вздохнула и отвернулась.
Нет, не стоит, согласилась она.