Тем временем сражение продолжалось. Ободренные молчанием единорогов, французы возобновили обстрел флешей и пошли в атаку. Защитникам укреплений пришлось туго. Прискакал какой-то полковник и, не спрашивая Гусева, увел его прикрытие в центральную флешь. Батарея осталась на возвышении сиротой, и это заметил неприятель. Не менее эскадрона кавалерии, обогнув южную флешь, помчалась на замолкшие единороги. В этот раз уланы. Опустив пики с трепетавшими флажками, они неслись к батарее, и остановить их было некому. Ближняя к ним южная флешь пала: ее затопили солдаты в синих мундирах и в киверах с красными султанами.
Артиллеристы похватали банники и ганшпуги, кто-то выдрал оглоблю из повозки, но большинство обнажили тесаки. Гусев и его офицеры вытащили из ножен шпаги. Все прекрасно понимали, что с таким оружием они уланам на один зубок, но сдаваться никто не собирался. Гусев успел подумать, что неприятель захватит его единороги, и это будет горшей потерей для русской армии, чем гибель двух сотен артиллеристов. Виновным назовут его. Плевать начальству, что у них не было зарядов, важен сам факт.
До уланов оставалось чуть более сотни шагов. Гусев уже различал их лица потные и красные от возбуждения, как внезапно откуда-то сбоку грянул пушечный залп мощный и слитный. Передние ряды уланов, словно наткнувшись на невидимую преграду, полетели на землю. Следом, как будто толстую ткань разорвали, ударили ружья много. Их залп вместе с пушечным, смел не менее половины эскадрона. Уцелевшие уланы развернули коней и, погоняя их, понеслись прочь. Им вслед устремились неизвестно откуда взявшиеся казаки. Вопя и улюлюкая, они настигали отставших французов и кололи их в спины пиками.
Гусев повернул голову. Слева от батареи, где-то в сотне саженей, стоял строй егерей в зеленых мундирах и восемь пушек. «Шестифунтовки, определил майор опытным глазам. Егеря заряжали ружья, а артиллеристы суетились у орудий, прочищая стволы банниками. Кто это? удивился Гусев. Откуда взялись?»
Словно отвечая на его мысли, от егерей отделись два офицера и поскакали к батарее. Скоро они приблизились, и Гусев разглядел их горжеты майор и подпоручик. Он шагнул навстречу гостям и поднес руку к киверу.
Майор Гусев, командир сводной батареи единорогов. С кем имею честь?
Командир отдельного батальона конных егерей при князе Багратионе майор Спешнев, козырнул ему старший из офицеров. А это мой помощник подпоручик Руцкий.
Тот самый? не сдержался Гусев. Который вышел последним из Смоленска? Чьи песни в армии поют?
Он внимательно всмотрелся в лицо подпоручика. Надо же! Встреча какая! Подпоручик выглядел обыкновенно, разве что за его спиной висело не подобающее офицеру ружье без штыка.
Он, улыбнулся Спешнев. Что тут случилось, майор? Почему не стреляли? Где прикрытие?
Прикрытие увели, а у нас заряды кончились, вздохнул Гусев. Много по французам палили. Две батареи к молчанию привели, заставив сняться с позиций. Послал за зарядами, но их не привезли.
По пути сюда мы обогнали упряжки с зарядными ящиками, сказал Спешнев. Не заметил, чтобы они спешили.
Я им задам! пообещал Гусев. А вы к нам в прикрытие?
Нет, покачал головой Спешнев. Мимо проезжали и решили помочь. У нас приказ командующего отбить у неприятеля южную флешь и удерживать ее до подхода резерва.
Тот самый? не сдержался Гусев. Который вышел последним из Смоленска? Чьи песни в армии поют?
Он внимательно всмотрелся в лицо подпоручика. Надо же! Встреча какая! Подпоручик выглядел обыкновенно, разве что за его спиной висело не подобающее офицеру ружье без штыка.
Он, улыбнулся Спешнев. Что тут случилось, майор? Почему не стреляли? Где прикрытие?
Прикрытие увели, а у нас заряды кончились, вздохнул Гусев. Много по французам палили. Две батареи к молчанию привели, заставив сняться с позиций. Послал за зарядами, но их не привезли.
По пути сюда мы обогнали упряжки с зарядными ящиками, сказал Спешнев. Не заметил, чтобы они спешили.
Я им задам! пообещал Гусев. А вы к нам в прикрытие?
Нет, покачал головой Спешнев. Мимо проезжали и решили помочь. У нас приказ командующего отбить у неприятеля южную флешь и удерживать ее до подхода резерва.
Вас же мало, удивился Гусев. Там полк надобен.
Воюют не числом, а умением, улыбнулся Спешнев.
Благодарю вас, майор! сказал Гусев. Выручили. За мной должок.
Сочтемся! кивнул Спешнев. Не прощаюсь, майор. Даст бог, свидимся. Считай, рядом стоим.
Он развернул коня и поскакал к батальону. Следом устремился подпоручик. Все это время он не сказал ни слова, только с любопытством смотрел на единорогов и артиллеристов. Гусеву почему-то показалось, что с удовольствием. «Неразговорчивый какой», подумал он. Достав из кармана подзорную трубу, он стал наблюдать за действиями егерей. Те, выстроившись в ротные колонны, шагали к захваченной флеши. Впереди артиллеристы катили пушки запрягать в них коней не стали. «Правильно, оценил Гусев, тут не более полуверсты. Хотя мои единороги так не покатишь надорвешься».
Тем временем егеря приблизились к тыльной, открытой части флеши саженей на сто. Навстречу им стали выбегать французы и строиться в шеренги. Однако завершить им это не позволили. Шестифунтовки, замерев, дали залп, который снес несколько десятков неприятелей, посеяв среди них хаос. Гусев видел, как командир французов в шляпе с плюмажем, возвышаясь на лошади, кричал и махал шпагой, пытаясь собрать своих бойцов снова в строй. Возможно, ему бы это удалось, как вдруг он схватился за грудь и сполз с седла. Переведя окуляр на егерей, Гусев увидел, как Руцкий ставит к ноге дымящееся ружье. «Надо же! удивился майор. С такой дистанции угодил. Наверное, у него штуцер».
Тем временем залп дали другие егеря. Французов у флешей будто косой срезало егеря стреляли метко. Неприятель заметался, и Гусев ожидал, что егеря бросятся в штыки, однако они не стронулись с места. Стояли на месте и палили издалека. Им помогали пушки. Скоро возле флешей французов не осталось: кто пал мертвым, кто убежал, а кто спрятался внутри укрепления. По команде Спешнева егеря подошли ближе и вновь дали залп на этот раз внутрь флеши. Только после этого русские вошли внутрь, и скоро над флешью взмыло знамя с орлом и Андреевским крестом. Артиллеристы, наблюдавшие за боем, встретили его радостными криками.
Славно воют! воскликнул капитан Прошкин, подойдя к Гусеву. Заметили, что не пошли в штыки, а вычистили флешь артиллерийским и ружейным огнем? Берегут солдат.
Так это летучий батальон Багратиона, ответил майор. Я про них много слышал, еще когда рота была. Бьются лихо. Пушки их видели? Все трофейные. Отбили у неприятеля и пользуют.
С припасом незадача, заметил капитан. Наши ядра не подойдут калибр другой[23].
Зачем им ядра? пожал плечами Гусев. С пехотой накоротке бьются. Тут картечь, а ее можно самим в заряды связать. Вы вот что, Игнат Тимофеевич, добавил, заметив показавшиеся упряжки с зарядными ящиками, разберитесь, почему с зарядами медлили, и доложите мне. Так не годится! Не случись этих егерей, нам бы головы свернули. Не уланы, так пехота из захваченной флеши. Мы тут с неприятелем бьемся, а они прохлаждаются! он указал на упряжки.
Слушаюсь, ваше высокоблагородие! козырнул Прошкин и направился к обозу. Гусев отвернулся к флеши и поднес к глазу подзорную трубу. Поверх брустверов мелькали тела: егеря выбрасывали наружу трупы врага. Другие выносили с тыльной стороны и складывали их на траву за флешью. «Это своих», догадался майор и вздохнул тел было много. Вернувшиеся из погони казаки обдирали трупы врагов в том числе убитых единорогами кирасиров. Гусев только головой покачал: нашли время! Хотя чего взять с этих башибузуков?
Спустя полчаса, когда с виновными разобрались, а единороги зарядили и приготовились стрелять перед флешами вновь зашевелились французы, на батарею прискакал казачий урядник.
Это вам, ваше высокоблагородие! сказал, козырнув Гусеву. После чего, наклонившись с седла, положил у его ног мохнатый ранец из телячьей кожи. Его высокоблагородие майор Спешнев велели передать в знак уважения и боевой дружбы, как они сказали.
Казак снова козырнул и ускакал.
Что там? полюбопытствовал подошедший Прошкин.
Гляньте! предложил майор.
Капитан присел, отстегнул клапан и достал из ранца манерку. Сорвал жестяной стакан и понюхал содержимое.
Бренди, сообщил, улыбнувшись, и надел стакан обратно. Отставив манерку в сторону, достал другую. Эту только потряс нас ухом. Затем извлек большую жестяную банку. Это что? произнес, с удивлением разглядывая незнакомый предмет.
Французская еда, сказал Гусев. Мясо, запечатанное в железо и прокипяченное. Не портится несколько месяцев. Видел я такие, правда, пробовать не довелось. Говорили: вкусно.
Попробуем, согласился Прошкин и отложил банку в сторону, после чего извлек из ранца что-то, завернутое в тряпицу. А это что?
Отбросив углы ткани, он с изумлением уставился на часы с цепочками. Блестящие серебряные корпуса, один даже золотой.
Один, два, три, четыре, пересчитал капитан. Ровно по числу офицеров батареи.
Он встал и вопросительно посмотрел на майора. Гусев понял, о чем подумал подчиненный. Часы у офицеров батареи были (без них артиллеристу нельзя), но какие? Сменившие не одного хозяина, в латунных корпусах, чиненые-перечиненные. Понятно, где взял эти казак. В другое время Гусев решительно отказался бы от такого подарка мародерства он не любил, но события, происшедшие этим утром, что-то поменяли в нем. «Пусть люди порадуются! решил майор. Неизвестно доживем ли до вечера».
Раздайте часы офицерам, Игнат Тимофеевич! сказал, улыбнувшись. Французское бренди и еду попробуем позже. Нам воевать.
Слушаюсь! ответил капитан и, взяв золотые часы, сунул их в руку майора, после чего заспешил прочь.
Гусев, покачав головой, откинул крышку подарка. Взглянул на циферблат. Без четверти девять. Трех часов не прошло после открытия ими огня, а будто день воевали. Он окинул взглядом батарею. Бомбардиры, покончив с наводкой, стояли у единорогов, ожидая команды. В руках фейерверкеров дымились пальники. Офицеры, застыв, смотрели на Гусева.
Майор спрятал часы в карман и поднял руку.
Батарея! По неприятелю, гранатами пли!..
Глава 5
5.
Дело для нас нашлось в восемь утра. Прискакал адъютант и передал приказ Багратиона идти к южной флеши.
Донесли, что захвачена неприятелем, сообщил Спешневу. У командующего не осталось резервов ушли на линию. Француз давит по всему фронту. Теперь ясно: главный удар здесь. Князь послал к Кутузову в Горки, просит подкреплений. Вам приказано флешь отбить и удерживать до прихода резерва.
Слушаюсь, козырнул Спешнев и отдал команду: Батальон! В ротные колонны! Шагом марш!
И мы пошли. Почему не поскакали? Во-первых, недалеко, во-вторых, ехать верхом по Бородинскому полю смерть кликать. Воздух напоен металлом. Ядра летели с двух сторон, и смахнуть с коня всадника для них не составляло затруднения. Потери несли даже не вступившие в дело резервы у тех командиров, которые не захотели отдать команду солдатам сесть или залечь. Неприятель мог принять нас за кавалерийское соединение и обстрелять прицельно. Нам это надо? Так что отогнали лошадок в тыл, оставив их только для офицеров им пешком ходить не комильфо. Ну, а угодят ядром судьба такая. На конях остались еще казаки, но полусотня вряд ли вызовет интерес у французских артиллеристов.