Мимси больше нет, и этот ключ единственная связь с его прошлым. Может быть, корона означает, что в нем действительно течет королевская кровь? О, как Демиан хотел в это верить! Всем сердцем желал однажды оказаться принцем, с собственным дворцом и сундуками, полными золота, чтобы ему завидовали все соученики! Что, если ключ отпирает сокровищницу в каком-нибудь замке?
Видения золотых корон и сверкающих драгоценных камней заполнили его воображение. Следом за этой мыслью пришла другая. Что, если король, его отец, томится где-нибудь в темнице и ждет, когда сын придет ему на помощь
Звук приближающихся шагов вырвал его из фантазий. Демиан застыл, сжав ключ в руке.
Раздвинув кусты, подошел Уолт Стратем с двумя своими приятелями. С самого появления Демиана в школе эта троица выбрала его своей излюбленной жертвой.
Эй! позвал Уолт. Что это у тебя на шее, цепочка? А может, ты у нас девчонка переодетая?
Другие двое захихикали, один подобрал воображаемые юбки и принялся семенить, передразнивая женскую походку. Демиан поспешно начал запихивать ключ за ворот. Но не успел.
Дай-ка сюда! Уолт схватил за золотую цепочку и рванул.
Не помня себя от ярости, Демиан бросился на него. Изо всех своих слабых силенок молотил руками и ногами, думая лишь об одном защитить драгоценный ключ! Кулак его врезался Уолту в нос, и тот отшатнулся, из носа заструилась кровь.
Следовало бы воспользоваться его замешательством и бежать; но ярость, рожденная горем, обратила Демиана в дикого зверя. Он кинулся на других двоих и успел нанести несколько чувствительных ударов, прежде чем они, объединив силы, взяли над ним верх. Его швырнули на каменистую почву и прижали к земле.
В дикой ярости, забыв обо всякой осторожности, Демиан извивался и вопил:
Отпустите меня! Я принц! Мой отец король, он вам отрубит головы!
На миг наступило изумленное молчание. Затем троица разразилась издевательским хохотом.
Король? протянул один. Да у тебя вообще нет отца!
Уолт, с окровавленным носом, оскалился в злой усмешке.
Ты просто грязный ублюдок! И потряс отнятым ключом на золотой цепочке. А может, твой отец сам дьявол? Так тебя и будем звать: Принц-Демон!..
Так что же, Берк? Говори! Объясни, чего ты от меня хочешь!
Голос Уолта вырвал Демиана из прошлого. Все это давно позади: он сидит за столом в уединенном кабинете у себя в клубе, глядя в лицо своему давнему врагу. Виконт Гривз стоял перед ним, сжав кулаки. В светло-карих глазах читалось одно желание любым способом расплатиться с карточным долгом и покончить с этим.
Уолт, очевидно, этого случая не помнил. И с чего бы? Он мучил Демиана Берка и издевался над ним не один, не два, а десятки раз пока Демиан не вырос и не окреп настолько, что связываться с ним стало опасно.
В первый наш школьный год ты отнял у меня ключ, сухо сказал Демиан. Напал на меня за жилым корпусом, вместе с двумя приятелями.
Ключ? На лице у Уолта мелькнул проблеск понимания; но в следующий миг он сощурил глаза и плотно сжал губы. И ты готов простить весь мой проигрыш за какую-то давно потерянную безделушку? Да ты с ума сошел!
Неважно. Верни мне ключ.
Уолт сделал шаг назад, запустил пальцы в рыжие волосы.
Боже ты мой, да это было пятнадцать лет назад! Неужели ты думаешь, я помню, что с ним стало? Скорее всего, выбросил его куда-нибудь в мусор.
Тогда ты не так говорил. Ты дразнил меня: говорил, что спрятал ключ в таком месте, где я никогда его не найду.
Правда? Ну, даже если и так, сейчас я совсем этого не помню.
Однако говоря это, Уолт отводил глаза, старался не встречаться с ним взглядом. Явный знак обмана! Демиан ощутил, что внутри у него словно туго сжимается какая-то пружина. Уолт лжет! Он знает, где ключ!
Значит, напряги память, резко ответил он. Это твой единственный шанс расплатиться с долгом.
Уолт смерил его ненавидящим взглядом.
Да на кой черт тебе этот ключ? воскликнул он. Что за ларец с сокровищами он открывает? Не удивлюсь, если узнаю, что уже тогда ты где-нибудь припрятывал краденое!
Огромным усилием воли Демиан сохранил внешнее спокойствие.
Верни мне ключ, медленно и раздельно повторил он. Даю тебе срок до завтрашнего вечера.
Так быстро не выйдет! возразил Уолт; взгляд его блеснул хитростью.
Даже не думай, что сможешь меня обмануть. Я помню этот ключ во всех подробностях и сразу узнаю подделку. Сделав драматическую паузу, Демиан добавил: Если же ты не выполнишь свою часть сделки, мне придется поискать другие способы взыскать с тебя долг. Возможно, такие, которые не придутся тебе по душе.
И что это значит?
Демиан позволил себе холодную усмешку.
Кажется, твоя сестра готовится сейчас к своему первому балу? Невинные девицы, никогда еще не бывавшие в свете, бывают очень уязвимы для чар загадочных незнакомцев
При этих словах виконт так побледнел, что на щеках ярко выступили веснушки.
Ты ты не смей даже приближаться к Беатрис, слышишь?
Тогда делай, как я говорю. Верни мне ключ.
Ноздри Уолта раздувались, и тяжело вздымалась грудь под бутылочно-зеленым сюртуком. Он стукнул кулаком по столу, и костяные фишки полетели в разные стороны.
Ублюдок! Может, ты и научился прикидываться джентльменом, но остался тем, кем был, комком уличной грязи!
И, развернувшись, вылетел за дверь.
«Ублюдок»
Демиан поднялся из-за стола и подошел к окну, вглядываясь в ночь. Сколько лет прошло, а это мерзкое словечко до сих пор жжет огнем. Ведь и сейчас он ровно ничего не знает о своих предках. И это не дает ему покоя. Мучает желание выяснить, кто же он на самом деле. Теперь не только ради себя ради Лили.
При мысли о дочери что-то сжало ему сердце. Лили всего шесть лет, и пока отец составляет весь ее мир; но уже скоро она захочет знать, где ее дедушка и бабушка. Кем они были, откуда, почему покинули сына. Мимси упоминала какое-то письмо, должно быть, от его родителей, в котором будто бы все разъясняется. Но после ее смерти никакого письма он не получил. И позднее, когда приехал в Саутуарк и попытался выяснить, что стало с вещами Мимси, так ничего и не добился. Только Мимси знала ответы, и с ее смертью захлопнулась дверь, способная привести Демиана к прошлому.
Но есть еще ключ. Ключ, который может открыть эту дверь.
За спиной послышались неровные шаги. В оконном стекле появилось отражение слуги кривоногого коротышки: отблеск газовых светильников блестел у него на голове, голой, словно бильярдный шар. Финн Макнаб, бывший прислугой в Итоне, в школьные годы оставался единственным союзником Демиана. Только ему и его жене Демиан поверял свои тайны.
Однако сейчас Демиан не нуждался в обществе. Повернувшись, он резко сказал:
Хотелось бы верить, что ты не подслушивал у дверей.
Финн оскалил в улыбке желтые зубы.
А какой смысл под дверью-то торчать? Все одно ничего толком не расслышишь, ответил он с густым шотландским акцентом. И что же, вспомнил его милость, что стряслось с ключом?
Мялся и вилял. Но он знает. Я уверен.
И он принесет вам завтра ключ?
А что ему остается?
Финн вздернул кустистую бровь.
Вы уж меня извините, сэр, но этим знатным да родовитым одержать верх в схватке куда проще, чем нам, простым смертным.
Не в этот раз. Демиан помолчал; в уме его принимал все более четкие очертания смелый план. Если он откажется мне подчиниться, я похищу его сестру. И ключ станет за нее выкупом.
Глава 2
Следом за кузиной мисс Элоиза Стратем перешагнула порог роскошного особняка и в нерешительности застыла у дверей, понимая, что в случае чего вина ляжет на ее плечи. В холле было холодно, и она пожалела о том, что отдала прислуге свой плащ. Но еще больше о том, что позволила Беатрис уговорить себя на эту авантюру.
Глава 2
Следом за кузиной мисс Элоиза Стратем перешагнула порог роскошного особняка и в нерешительности застыла у дверей, понимая, что в случае чего вина ляжет на ее плечи. В холле было холодно, и она пожалела о том, что отдала прислуге свой плащ. Но еще больше о том, что позволила Беатрис уговорить себя на эту авантюру.
Даже не уговорить скорее, просто застать врасплох. Кузина ни о чем ее не предупреждала, просто вдруг приказала кучеру остановиться. У Элоизы почти не оставалось времени ее переубедить!
Едва лакей, призванный доложить об их приезде, скрылся наверху широкой лестницы, Элоиза повернулась к младшей кузине, которая уже бродила по холлу, разглядывая выставленные здесь objets dart.
Нам нельзя было сюда приезжать! проговорила она взволнованным полушепотом. Это непростительная дерзость!
Леди Беатрис настоящая принцесса в пастельно-голубом платье с кружевными оборками оторвалась от созерцания алебастрового блюда и махнула затянутой в перчатку рукой:
Элли, умоляю, обойдись без нравоучений! Мы уже здесь, и ничего ты с этим не сделаешь.
Но это совершенно недопустимо являться без приглашения к незнакомой даме, тем более к одной из столпов общества! Ты даже еще официально не закончила школу!
Да хватит тебе! Через несколько недель у меня первый бал. Беатрис перешла к зеркалу в позолоченной раме полюбоваться своим отражением. Сняла шляпку и положила на стол, поправила золотистые локоны. Кстати, о балах: я намерена в первый же сезон найти себе самого блестящего жениха! И, надеюсь, леди Милфорд мне в этом поможет.
Упрямство и азарт в голубых глазах кузины обещали Элли одни неприятности. Взбалмошная Беатрис привыкла получать все, что захочет а если что-то само не падало ей в руки, добивалась своего, не гнушаясь никакими средствами. С тех пор как Элли потеряла родителей и переехала к своему дядюшке, графу Пеннингтону, младшая кузина была для нее постоянной головной болью.
Если дядюшка узнает о твоей выходке, то придет в ярость, предупредила Элоиза. Ты же знаешь, какой он ревнитель приличий! Тебе всего семнадцать, так что он запросто может решить отложить твой выход в свет до будущего года.
Беатрис звонко рассмеялась в ответ.
Не говори глупостей! Папа не сможет долго на меня сердиться. К тому же сейчас он в «Уайте» и не вернется домой до вечера. Ей наскучило спорить, и она перепорхнула к мраморному пьедесталу в углу. Ты только посмотри, какая изящная китайская ваза! Право, у леди Милфорд в самом деле безупречный вкус!
Но Элли словно прилипла к одной из колонн зеленоватого мрамора у входа. Как хотелось ей бежать из этого дома, сесть в экипаж, ждущий на улице, и оставить Беатрис одну пожинать плоды собственного безрассудства! К несчастью, именно этого Элоиза сделать никак не могла. Ведь она отвечает перед лордом Бэзилом за поведение его единственной дочери, рано лишившейся матери.