В училище, оказывается, уже знали о моём успехе заметка вышла в свежем номере «Молодого Ленинца», и вырезка уже красовалась в стенгазете? висевшей по соседству с портретами членов Политбюро. Встречали как героя, Бузов долго тряс мне руку, пока я не начал кривиться от боли. Пришлось заодно показывать перебинтованный бок.
Отдыхай, лечись, набирайся сил, сказал Николай Степанович. И кстати, пойдём сходим в бухгалтерию, пусть тебе стипендию за декабрь авансом выдадут.
Из училища я выходил с «ленинградкой» подмышкой, буду дома наигрывать в минуты озарения. По пути купил в киоске сразу три номера газеты и направился в «кулёк». Всё-таки по своим музыкантам за неделю изрядно соскучился. Поймал всех троих на перемене, выходящими из кабинета теории музыки. Юрец кинулся было обниматься, но я сразу отпрянул, заявив, что пока объятия мне противопоказаны. Газет парни не читали, поэтому мне пришлось хвалиться своими успехами. Вале сказал, что его гитару временно экспроприирую, если он не против. А затем устроил ему небольшую выволочку за то, что наш альбом каким-то чудесным образом расползается по стране без моего ведома. Басист заявил, что давал его послушать только Юрке с Леной. Барабанщик клялся, что никому не давал, а вот Лена, потупив взгляд, созналась, что давала подруге на один день.
Я же не знала, что она перепишет, скорчила виноватую гримаску клавишница и тут же прищурилась. А может, она и не переписывала? Может, каким-то другим способом запись разошлась?
И при этом покосилась на Валю с Юрой, мол, не врёте ли вы тут, друзья?
Ага, почкованием размножилась, буркнул я. Это ещё хорошо, что «Волколака» на ней не было, хотя там и к другим песням могут придраться. Ладно, пока в связи с моей болезнью у меня перерыв, буду дома отлёживаться, книжки писать, на твоей, Валя. Гитаре тренькать, а вы пока сочиняйте что-нибудь новое. Валентин, это в особенности тебя касается, добавил я, намекая на его балладу.
Следом мой путь пролегал на Главпочтамт. Сколько же дел приходится решать вместо того, чтобы спокойно лежать в постельке с интересной книгой в руках В кассе, разменяв рубль, запасся 15-копеечными монетами, отсидел небольшую очередь и вошёл в освободившуюся кабинку. Набрал редакционный номер и после нескольких гудков услышал в трубке знакомый голос:
Полевой на проводе!
Здравствуйте, Борис Николаевич, это Варченко из Пензы.
Максим, ты? Здравствуй, здравствуй, молодец, что позвонил, значит, мама тебе всё передала А что у тебя с голосом, простудился?
У меня ломка началась, так что какое-то время буду влёгкую сипеть и давать «петуха».
Понял, хмыкнул издатель, мужаешь, значит, хе-хе Так вот, я ознакомился с твоей рукописью, она на меня, скажу честно, произвела невероятное впечатление. Если бы это написал взрослый, состоявшийся писатель, я бы, наверное, не сильно удивился, но когда такую рукопись приносит подросток Ты извини, я до сих пор не могу до конца поверить, что это написано твоей рукой.
Я вас понимаю, и нисколько не обижаюсь, на вашем месте я бы сам, наверное, до последнего сомневался. Но это моя рукопись, я писал её на глазах у мамы, консультировался с ветеранами Великой Отечественной, их имена, кстати, указаны в предисловии А сейчас пишу продолжение приключений Виктора Фомина, уже в послевоенной Западной Украине.
Ого, интересно было бы почитать
Пока только три главы написано, но думаю, что к весне добью книгу.
Надеюсь, я первым из издателей прочитаю рукопись? с невидимой мне улыбкой поинтересовался Полевой.
Конечно, Борис Николаевич!
К слову, я тут всё же хотел немного подправить твой текст
В трубке пискнуло, и я сунул в прорезь 15-копеечную монету.
Алло, меня слышно?
Слышно, Борис Николаевич, говорите, у нас с вами ещё как минимум минута, и у меня в кармане ещё позвякивают 15-копеечные монеты.
А, отлично Так вот, я не хочу выреза́ть из романа сцены, буду давать всё в авторской редакции. Единственное, всё же опытным глазом человека, бывавшего на фронте, заметил некоторые нестыковки, я тебе о них при личной встрече подробнее расскажу. Ну и в нескольких местах хочу поправить стилистически, если ты не против. А теперь самое главное Мне нужно, чтобы в течение января ты нашёл время подъехать в Москву с кем-то из родителей, потому что под договором должна стоять подпись совершеннолетнего опекуна. Будет у вас такая возможность?
Думаю, изыщем.
Прекрасно, там ещё и аванс тебе причитается Запомни, мы в новом году на работу выходим 2 января, и работаем по графику: пять дней в неделю, с 9 утра до 18 часов вечера. В этом промежутке, когда приедете, сможете застать секретаря. Даже если меня не окажется на месте, она будет в курсе и вам останется только поставить подпись под договором да пройти в бухгалтерию. Но желательно вам всё же меня застать, так как мне хотелось бы ещё раз с тобой пообщаться, и в частности, пройтись по тексту.
Тогда как соберёмся, я так же позвоню с межгорода, чтобы застать вас на месте.
Правильно, обязательно позвони Ладно, давай заканчивать, у меня тут дела кое-какие, а тебе деньги нужно экономить, хотя, надеюсь, в скором времени их у тебя благодаря нашему журналу прибавится Да, чуть не забыл! Фотокарточку свою захвати, лучше в ателье свежее фото сделать, портрет, мы его поставим в аннотации, в начало первой главы.
Мы попрощались, я повесил трубку и вышел из кабинки в небольшой зал переговорного пункта. Из-за закрытых дверей кабинок вразнобой доносились голоса. Где-то общались спокойно, где-то на повышенных тонах, иногда говоря громко просто для того, чтобы на том конце провода лучше было слышно. Жизнь шла своим чередом, и моя в том числе. Можно уже было оглянуться назад, прикинуть, что хорошего и плохого я сделал за почти четыре месяца в своём юношеском теле. Из дурного разве что навешал люлей разным нехорошим людям, да и то вряд ли это можно назвать плохими поступками, скорее уж, наоборот. Из хорошего На память пришли письма в КГБ и МВД, директор гастронома 1 Соколов, замена проводки в доме Касаткиной А, ну спасение Инги, само собой! Утони она и мир потерял бы, скорее всего, просто хорошего человека, вряд ли из неё вырастет какая-нибудь маньячка или, напротив, гениальный художник, писатель, изобретатель, в конце концов А развитие моих отношений с ней вписывается в какую-то координату? Кто бы подсказал, тот же «ловец» хоть бы раз приснился А может, его и не было, этого «ловца»? Хотя таких ярких, жизненных снов на моей памяти ни до, ни после не случалось.
Книги, музыка, бокс это всё, наверное, больше лично для меня хорошо, ну и для моих друзей и родственников.
Вечером больше заметно, как преобразился город перед наступлением нового, 1978-го, года. Повсюду царит предновогодняя суета, малышня умудряется кататься на коньках даже по подраскисшим от неожиданно нагрянувший с утра небольшой оттепели каткам, на площади Ленина, хотя ещё толком и не стемнело, уже переливается огнями здоровенная ель, вокруг которой водят хоровод с малышнёй Дед Мороз и Снегурочка.
Неторопясь поднялся по улице Кирова, свернул на Карла Маркса, занёс домой гитару, и уже налегке отправился в гости к Каткову. До здания на улице Белинского, в котором располагался Союз писателей, а чуть дальше по соседству и Лермонтовская библиотека пять минут пешком, именно за столько времени можно было пройти короткую улочку, носящую имя великого критика.
Невольно вспомнился то ли анекдот, то ли реальный случай, связанный с именем «неистового Виссариона». Говорят, что в Воронеже на кафедре литературы 19 века был такой профессор Свительский, и всю жизнь он занимался творчеством Белинского. И был старый драмтеатр, где на входе висел лозунг, гласивший:
«Воронежские актёры чудо из чудес. В. Г. Белинский».
Профессора заела эта цитата, он знал творчество великого критика наизусть, а цитату эту не встречал. Он перерыл всё, и вот, в письме частному лицу нашел её целиком:
«Воронежские актёры чудо из чудес: они доказали мне, что область бездарности так же бесконечна, как область таланта и гения. Куда перед ними уроды московской сцены».
Помню, когда впервые прочитал это в интернете, ржал до колик в животе. Интересно, а может, и в самом деле на воронежском театре висит этот лозунг? И в самом ли деле Белинский писал подобное в своих письмах?[3]
С Николая Ивановича Каткова при моём появлении слетела вся серьёзность. Он широко улыбнулся, выскочил из-за стола, протягивая руку, и щёлкнул включателем электрочайника.
Не знаю, как у тебя, а у меня время есть, сейчас чайку жахнем с сухарями и сушками. Я как зубы вставил, так ни в чём себе не отказываю.
Кабинет при новом хозяине преобразился не так уж и сильно. Исчезли кое-какие мелочи, кое-какие прибавились, типа замены редакторского кресла. На стене появился портрет Лермонтова в ментике лейб-гвардии гусарского полка кисти Заболотского, естественно, репродукция.
Видишь вот, обживаюсь понемногу, говорил Катков. Не чаял на старости лет, что предложат возглавить пензенское отделение Союза писателей. Получается, не без твоей помощи, а то бы этот Бузыкин так и коптил тут небо. Чёртов извращенец! Я вон даже кресло поменял, не смог сесть в то, куда он опускался своей задницей
Он разлил по стаканам чай, кинув в каждый по щепотке заварки, выставил сахарницу в кусками рафинада, тарелку с сухарями и сушками, кинул в свой стакан три кусочка сахара и принялся размеренно размешивать его ложечкой. Я последовал его примеру.
Так вот, теперь о твоей книге Если бы я сидел в этом кресле месяц назад, то в Москву ты поехал бы с рекомендацией председателя отделения, заверенной печатью. Если хочешь, могу написать, но сначала скажи, что у тебя, кстати, с Москвой, есть какой-то результат?
И ещё какой, улыбнулся я. Роман начнёт публиковаться с мартовского номера журнала «Юность». Пока не знаю, на сколько номеров, но тем не менее
Ого, мои поздравления! Всё-таки получилось! Молодец Полевой, он точно не прогадал! А потом, как опубликуют, можно ходатайствовать и о принятии тебя в члены Союза писателей. Если бы ты был постарше, мы бы сейчас с тобой это дело отметили.
Катков подмигнул и недвусмысленно покосился на шкаф, в котором, видимо, стояла ёмкость или даже несколько с горячительным напитком.
Договор уже подписал?
После Нового года поедем с мамой или отцом, я только сегодня с Полевым по межгороду говорил. Ждёт нас в течение января у себя.
А я ведь «Юность» выписываю, похвалился Николай Иванович, так что прочитаю начало твоего романа одним из первых. А что Борис Николаевич, были у него какие-то претензии к тексту?