Когда же «Карибская принцесса» обогнула Фишерманс-Айленд и вошла в залив, море неожиданно успокоилось, и Диана наконец-то смогла встать с кровати. Немного придя в себя, она привела себя в порядок, а потом тихо спросила у корсиканца:
Жак Я хочу поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Скажите, вам теперь со мной, наверное, противно находиться?
Джакопо ласково погладил ее по голове:
Диана, как вы могли такое подумать? Для меня это было само собой разумеющимся.
Жак Диана всхлипнула и неожиданно для корсиканца бросилась ему на шею, крепко обняла, а потом поцеловала. Джакопо, который за свою жизнь покорил немало женских сердец и считал себя циником и застарелым холостяком, неожиданно почувствовал, что его сердце сжалось от жалости и нежности. Он растворился в ее поцелуе, после чего, к своему же собственному удивлению, стал на одно колено и сказал:
Когда же «Карибская принцесса» обогнула Фишерманс-Айленд и вошла в залив, море неожиданно успокоилось, и Диана наконец-то смогла встать с кровати. Немного придя в себя, она привела себя в порядок, а потом тихо спросила у корсиканца:
Жак Я хочу поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Скажите, вам теперь со мной, наверное, противно находиться?
Джакопо ласково погладил ее по голове:
Диана, как вы могли такое подумать? Для меня это было само собой разумеющимся.
Жак Диана всхлипнула и неожиданно для корсиканца бросилась ему на шею, крепко обняла, а потом поцеловала. Джакопо, который за свою жизнь покорил немало женских сердец и считал себя циником и застарелым холостяком, неожиданно почувствовал, что его сердце сжалось от жалости и нежности. Он растворился в ее поцелуе, после чего, к своему же собственному удивлению, стал на одно колено и сказал:
Диана, милая Когда все это кончится, вы не окажете мне честь и не станете моей женой?
Конечно, милый! Диана улыбнулась, но по ее щекам опять потекли слезы
Так что в Балтиморе они сошли на берег уже не играя в мужа и жену, а фактически являясь ими.
Согласно инструкциям, полученным Дианой от куратора, после прибытия в САСШ ей следовало отправиться именно в Балтимор и остановиться там в отеле «Кэрролтон Инн». Кроме того, ей нужно было написать письмо на определенный адрес в Нью-Йорке. Сам текст письма был маловажен, но подпись должна была «Лиана ОБрайан», а дата в тексте соответствовать номеру ее комнаты.
Джакопо и Диана договорились, что ровно через три дня она оставит записку у портье гостиницы для мистера Уайта, где будет указано место и время встречи. Если записки не будет, то это будет означать, что произошло что-то нехорошее. Но даже в таком случае Диана попробует передать хоть какую-нибудь весточку.
Джакопо мысленно взмолился Деве Марии, чтобы Она хранила его любимую, а сам отправился в отель «Лорд Балтимор Инн», находившийся в самом фешенебельном районе города на Норт Чарльз Стрит. Именно на этой улице находился особняк Эрве дю Вержье, дяди Дианы, через которого он надеялся выйти на Жерома Бонапарта.
Увы, дю Вержье отсутствовал негр-привратник сказал лишь, что «масса у массы Жерома», но, к большому удивлению Джакопо, без всяких лишних вопросов дал ему адрес Жерома Бонапарта особняк «Монтроуз» в Райстерстауне, одном из пригородов Балтимора.
Ехать туда пришлось на извозчике. Джакопо добрался до центра Райстерстауна, отпустил кэб и пошел пешком на север по Гановер-роуд, вспоминая рассказ привратника, объяснившего, как добраться до особняка «Монтроуз».
Особняк располагался в окружении высокой стены посреди полей. У высоких кованых ворот стояли четверо вооруженных людей и разговаривали между собой, не забывая, впрочем, наблюдать за дорогой. Когда Джакопо подошел поближе, они замолчали. Но он успел услышать обрывки фраз на хорошо знакомом ему диалекте корсиканского Айяччо города, рядом с которым он родился и вырос.
День добрый, земляки, сказал он на том же диалекте.
А ты кто такой, земляк? спросил один из них, видимо, старший. Джакопо обратил внимание, что его весьма грамотно взяли в кольцо. И хотя никто из них не схватился за оружие, корсиканцы были готовы при малейшей опасности сделать это.
Кто я? Я Джьякупу Бьянку, назвал он свое корсиканское имя.
Я слыхал кое-что о тебе, почесал затылок старший. Ты же вроде работал на какую-то русскую госпожу.
Было дело, кивнул Джакопо, я работал на вдову русского посла в Лондоне, княгиню фон Ливен.
А что привело тебя сюда?
Княгиню убили. Убили англичане враги императора.
Понятно. И ты хочешь найти помощь у Жерома Бонапарта.
Не так. Я хочу предложить ему сотрудничество с людьми, которые точно так же ненавидят англичан. А для меня это еще и личное.
Я бы удивился, если бы это не было личным, ведь ты же наш земляк. А что ты хочешь еще?
А еще я хотел бы передать привет от моей невесты ее дяде, Эрве дю Вержье.
Старший даже присвистнул от удивления.
А ты, парень, не так-то и прост! Уж больно в интересных кругах ты вращаешься. Ну что ж, я сейчас схожу, сообщу о тебе. Меня, кстати, зовут Джьювани. Здесь Джон.
И еще у меня есть один вопрос, немного помявшись, произнес Джакопо. Если бы мне понадобилось бы выйти на наших с Ну, скажем так, с определенной просьбой
И еще у меня есть один вопрос, немного помявшись, произнес Джакопо. Если бы мне понадобилось бы выйти на наших с Ну, скажем так, с определенной просьбой
Джон понимающе улыбнулся.
Тогда обращайся ко мне. Мой двоюродный брат, думаю, сможет тебе помочь. А пока Скажи, как тебя объявить я полагаю, что по-французски ты давно уже Жак Леблан? А то наш Жером, хоть и корсиканец по происхождению, предпочитает пользоваться английским либо французским.
Именно так и доложи обо мне. Думаю, что Жером останется доволен нашим знакомством.
Бах-бабах! в чернильной темноте южного неба блеснула вспышка, а потом донесся звук выстрела.
Капитан Султанов вздохнул и приник к окуляру ночного прицела.
«Нашумели, обормоты, подумал он. Видимо, у кого-то из их караульных не выдержали нервы, и он, услышав подозрительный шорох, пальнул из ружья. Что ж, начнем работу».
Как сообщил Далю его человек, бандитов должно быть не более двух десятков. А «духов» Султанов привычно назвал местных грабителей словом, которое после Афгана прочно прилипло к среднеазиатским боевикам, чуток побольше где-то с полсотни. «Духи» его не очень интересовали в составе конвоя генерал-губернатора Василия Перовского имелись четыре импровизированные «тачанки» легкие брички, на которых перевозились два пулемета «Печенег» и два АГСа. Для полусотни вооруженных кремневыми ружьями бандитов этого было вполне достаточно.
А вот британцы и их подручные могут доставить нашим немало хлопот. Во-первых, они были лучше вооружены, а во-вторых, брать их надо было по возможности живыми.
В зеленоватом тумане ночного прицела капитан увидел, как всадники, следовавшие по дороге, в сторону бивака, где на ночлег остановился конвой генерала Перовского, остановились. Видимо, они стали совещаться, решая, что делать дальше.
Тем временем в ночной степи началась нешуточная перестрелка. Султанов знал, что казакам и бойцам, сопровождавшим генерала, было дано распоряжение до поры до времени оружие XXI века не применять. Надо было выманить всех «духов» на открытое пространство, а там внезапным пулеметным огнем выкосить их. Казакам велели с противником не сближаться и в драку не лезть, чтобы не блокировать пулеметчикам сектора обстрела.
А капитан Султанов с присланными ему для поддержки «вежливыми людьми» должен был заняться персонально мистером Джонсом. Только, кто именно из всадников был этим самым «мистером», установить было трудно. И потому надо постараться брать всех аккуратно, по возможности без серьезных травм и ранений.
Совещание британского разведчика со своими людьми, по всей видимости, закончилось. Всадники разбились на три группы, которые стали двигаться в сторону перестрелки. А трое верховых направились к небольшому холму, чтобы оттуда, как с НП[19], следить за всем происходящим.
«Ага, подумал Султанов, один из этой троицы наверняка и есть мистер Джонс. Вот ими-то мы и займемся».
Капитан вышел по рации на спецов, которые вместе с ним входили в группу захвата. Они стали выдвигаться в сторону холма. За ними следовала группа прикрытия, готовая поддержать их огнем пулемета и РГ-6[20].
Похоже, что «духи» достаточно близко подобрались к биваку. К гулким выстрелам кремневых ружей добавились взрывы гранат, выпущенные из подствольников. Яростные вопли «духов» перекрыло громовое русское «Ура!».
«Не выдержали казачки, подумал Султанов, сейчас они сцепятся с духами в рукопашной. А ночью, во время неразберихи, это чревато ненужными потерями. Мы заставили генерала Перовского надеть бронежилет, да и наши экипированы как надо. Но шальная пуля может угодить в голову, и тогда нам всем предстоит серьезный разговор с начальством почему не обеспечили и почему не уберегли?»
Взрывы гранат и усилившаяся стрельба, похоже, обеспокоили мистера Джонса. От группы всадников на вершине холма отделился один конный и галопом помчался в сторону боестолкновения. Видимо, британец отправил связного, чтобы выяснить, что же там происходит на самом деле.
А до стоящих на холме всадников осталось всего шагов двадцать. Перестрелка скрадывала шаги, и мистер Джонс со своим спутником так и не услышали, как две черные тени подобрались к ним вплотную. В тот самый момент, когда в районе бивака что-то сильно грохнуло похоже, что кто-то выстрелил из РПГ всадник, которого взял на себя капитан, привстал на стременах, стараясь разглядеть что же все-таки такое происходит у лагеря генерала Перовского. Султанов подскочил к нему и ловким ударом спешил мистера Джонса. А в том, что «язык» оказался именно тем, за кем охотились «мышки», капитан убедился, осветив на мгновение светодиодным фонариком лицо потерявшего сознание человека. Султанов не раз видел зловредного британца в Оренбурге и хорошо запомнил его.
Второй всадник, судя по азиатским чертам его лица, был кем-то из местных. Сильным ударом боец группы захвата на короткое время погрузил его в нирвану. Пока «язык» был без сознания, его обезоружили и связали. Капитан ту же самую процедуру проделал и с мистером Джонсом. Потом он вышел на связь и передал своим подчиненным сообщение, что тот, кто был им нужен, пойман, а остальных можно без опаски «гасить».