Когда-то я читал книгу про жизнь людей после ядерной войны. Так там, по ходу сюжета, герои использовали для оплаты всяких бытовых покупок патроны. Ну вроде как эквивалент денег. Сейчас вспоминаю всю эту наивность и смеюсь. Ну не понятно мне, как можно верить в патрон, который до тебя побывал в неизвестно скольких руках? А если в нужный момент не выстрелит, что тогда? Претензию пойдешь высказывать, в письменном виде в трёх экземплярах на мягкой бумаге? Ну-ну Но даже не это веселит меня я не понимаю, как можно продать патрон не пойми кому вот так, запросто, как колбасу. Он ведь очень легко обратно может вернуться. Не весь, конечно, только пуля, но горе-продавцу и этого хватит. Проще говоря, твоим боеприпасом тебя и пристрелят, а потому всё барахло заберут на долгую память, причём совершенно бесплатно. Так что люди, намутившие тогда свой стратегический запасец, ни за что его без крайней нужды не засветят.
А, отвлекся я. Ты меня одёргивай, если начну мыслью растекаться. Так вот, власти нет, оружия нет, паника. Как следствие, повыскакивали секты, банды, эпидемия, мародерство и повальный беспредел представь сам, вон какая у тебя голова большая. Умная, наверное Чего скрывать, страшное время наступило. Люди ещё мягкотелые в своей массе были, а обстановка требовала немедленных решений, жёстких.
Ну так вот, с эпидемией интересно получилось. Ученые в конце концов выпустили какой-то тайный и секретный вирус, который должен был животных вытравить, а людей нет. Но фигня вышла, всё пошло через одно место. Поумирали как звери, так и люди. И таких неудачников, я думаю, процентов девяносто девять с весьма приличными десятыми на этой грёбаной планете. Планета Кладбище она стала, а не Земля. Выжить смогли только те, кто по разным причинам оказался в очень длительной изоляции от мира. Ты удивляешься, почему я так спокойно об этом говорю? Не знаю Привык, наверное.
Мы, люди, развалили себя сами. Говорят, первый форт построили на месте старого аэродрома где-то в под Владимиром только через год после того, как чудом оставшиеся в живых стали разбегаться из городов и создавать подобие общин. Им, наивным, казалось, что в деревне отсидеться можно. А деревень то уже и нет. И есть нечего. Огородничеством на свежем воздухе заниматься смертельно опасно сожрать могут, да и семенам свежим откуда взяться? Спасли старые запасы в мёртвых домах крупы там всякие, сахар. Прибавь к этому, что из городских в принципе редко кто понимал, как печь правильно растопить и дрова нарубить. Все же креативные, амбициозные, полные свежих идей, а тут такое Вот так народ и закалялся, через не могу и собственные ошибки. Не сразу, постепенно поняли, что выживут только те, кто сбивается в относительно крупные группы и имеет хоть какое-то оружие. Твари ведь не делись никуда. Да, их стало в десятки, если не сотни, раз меньше, но они всегда рядом, неподалёку. И если хочешь жить и дальше, то нужна постоянная защита, присмотр друг за другом.
Знаешь, я тебе это сейчас рассказываю, а складывается ощущение, что у доски отвечаю учителю тему «Образование родоплеменного строя» из учебника «История древнего мира» за 5 класс. Даже смешно стало И жутко до одури.
Ты спрашиваешь, откуда мне всё это известно? Так частично видел, частично слышал, от основного убежал. Мне вообще жутко повезло. Я в столице трудился, гастарбайтером. С утра до ночи на работе, вечером пришел и спать без снов в вагончике. Ни телека, ни радио, ни газет. Упашешься так, что кажется, будто ложка тонну весит. Ничего не интересовало, кроме зарплаты. И вот в одно прекрасное утро в соседней бытовке нашли восемнадцать человек, всех обглоданных крысюками. Ну, полиция приехала, сразу приступили к розыску убийц проверили у нас регистрацию и разрешение на работу, а потом увезли к себе в отдел. У меня документы в порядке были, потому дань платить не стал, да и нечем. Я заработок родне переводил сразу, как получал. Себе крохи оставлял, чтобы соблазна тратить не было.
В общем, посидел у полиции в гостях, поскучал ночку, а на следующий день был изгнан на свежий воздух, только вот паспорт мой при этом вернуть забыли. Очень рекомендовали им штраф уплатить в частном порядке. Как я уже говорил, наличности у меня не было и до зарплаты не предвиделось, так что поплёлся обратно на стройку, у прораба клянчить в долг. Прихожу а там все работяги стоят в ряд, вдоль них бегает какой-то вояка в чине подполковника и смутно знакомый мужик в дорогом костюме. Потом вспомнил его директор всей этой стройки, видел пару раз издалека. Так вот, некоторых вызывают и предлагают в стороне постоять. Увидели меня сразу спросили гражданство и документы. Пришлось честно рассказать о местонахождении моего паспорта. К удивлению, подпол кому-то сразу позвонил и через двадцать минут хмурый полицейский сержант вручил мне отобранное. Я такое в первый раз видел чтобы вояка смог нагнуть так быстро не подведомственного ему силовика. Затем отобранных строителей, включая меня, посадили в автобус, и военный весьма вежливо разъяснил, что все мы в добровольно-принудительном порядке дружно подписываем контракты с дочерней от министерства обороны фирмой, после чего бодро едем строить военный объект куда-то под Вологду. Надо признать, что контракты были весьма приличные и с достойной зарплатой для таких бесправных существ, как мы. Не обманули, и деньги с начала платили, и кормили хорошо. Но это я вперед забежал.
Всего ехало около сорока человек. Все друг друга знали, так что не боялись, да и мобильные никто не требовал сдать. Военные нас отбирали по принципу: славянин, паспорт в порядке, разрешение на работу имеется молодец, годен. Азиатов не было.
В Вологде одного каменщика высадили, объявив, что не прошёл спецпроверку. Наверное, из-за судимостей не взяли. Он нам как-то рассказывал о своих похождениях и что за них ему было. И вот тут я приуныл. Куда же нас везут, на какой засекреченный объект, если в течение дня ухитрились всю подноготную нашу выведать? Мы же из бывших братских республик все, не местные. Выберемся ли? Или в конце зачистят, чтобы лишнего не болтали?
Как я потом понял, никто зла нам не желал. Просто действительно нужны были строители, своих не хватало и в верхах приняли решение привлечь гастарбайтеров. А чтобы не хватать первых попавшихся ввели определенные критерии. Да и спецпроверка у спецслужб все данные на граждан сопредельных государств давно скопированы и рассортированы.
Так вот, привезли нас куда-то в глухие леса. Даже смутно не предполагал где мы. Там оказалась странная военная часть. Солдат почти не было, всё больше прапорщики да офицеры. Два взвода спецназа, несколько радиолокационных станций и ещё какие-то хитрые антенны, спрятанные в деревьях. Строили мы боксы для техники и ни в чём не знали отказа. Чтобы стройматериалы не подвезли или задержали и не упомню. Всё как часы работало, до сих пор приятно вспоминать. Кормили трижды в день не слишком вкусно, но сытно. В жилом помещении (ещё одна странность казарм не было, все военные жили в маленьких двухэтажных домиках, а холостые в весьма комфортабельном общежитии) переделанном под нас из пустующего актового зала, был телевизор, по которому мы по вечерам узнавали новости. Именно тогда я узнал о протестах и волнениях в городах. Четыре с лишним месяца длилась эта относительно спокойная жизнь, а потом всех нас, и рабочих, и военных с семьями, неожиданно перевели на закрытую территорию. Был там такой огороженный по всем правилам военной науки периметр с вышками, заборами в четыре метра, контрольно-следовой полосой и ещё Бог знает чем. В тот же день привезли детей их насильно собрали по окрестным деревням, так что ор со слезами стоял ещё тот. Вечером к нам вышел командир части, полковник Коробов. Духовитый человек. Если бы не он, никто бы не выжил. Точно тебе говорю.
Он нам и рассказал о выпущенном боевом вирусе, о том, что творится в мире. По его приказу всем запретили выходить за периметр, было введено военное положение. Успокоил с продуктами проблем не ожидается, от голода не умрём. Под землёй оказались склады НЗ с запасом лет эдак на тысячу. Вода, канализация, автономное освещение всё работало без сбоев. Сложилось впечатление, что Коробов ждал чего-то подобного и готовился. Слишком переселение гладко прошло, отлаженно, что ли И по нам решение явно принял заранее.
Как только объявили о запрете покидать территорию, мужики забузили. У всех есть родня, все переживают, волнуются. Мобильная связь не работает. В общем, бунт среди нас начался. Не дрогнув ни единым мускулом, полковник согласился с требованием предоставить с утра транспорт желающим покинуть часть и даже согласился дать продукты в дорогу. Удовлетворённые, мы все пошли спать в бомбоубежище, которое нам отвели как временное жильё и уже (когда только успели) оборудованное кроватями. А утром фигушки! Двери оказались заперты снаружи. В углу сложены ящики с харчами и записка, что никто никуда не едет и куковать нам тут до особого распоряжения. Что я пережил за полтора месяца взаперти страшно вспомнить. До драк с убийствами чудом не дошло, но двое умом тронулись. Бесило всё. Койка, окружающие меня люди, я сам. И только раз в день по громкоговорителю звучали новости. Нам методично зачитывали все радиограммы и прочие сообщения, касающиеся обстановки в окружающем мире. Вот оттуда я и узнавал обо всём. Не верил поначалу. Совсем не верил. Однако постепенно проникся, обдумывал услышанное, вспоминал, что видел своими глазами. И не я один. Мужики понемногу успокаивались, впадая в депрессию. Ну сам подумай в течение полутора месяцев в запертом, провонявшем потом помещении слушать о смерти мира, в котором живет твоя семья. Тут бы руки на себя не наложить
И, наконец, нас выпустили. К нам опять обратился Коробов и попросил по человечески его понять. Мы бы по-другому не выжили тут я с ним согласен. Да и знал полковник больше, чем говорил. Думаю, он там руководил каким-то секретным узлом связи и общался напрямую с другими подобными узлами и с правительством в том числе. Знаю, что с Новосибирском контактировал постоянно от них, наверное, и узнал про особенности вируса. Эту всю боевую погань, как правило, в тех краях разрабатывали. Тогда же, очень спокойным голосом, он и рассказал, что ждет нас шесть лет карантина, что до ближайшей жилой деревни никто не знает сколько, потому что связи в стране фактически нет. Слушали мы его вяло сломал он нас, добился своего. Так мы стали рабами. Нет, в слух это слово никто не произносил. Ну а как ещё назвать людей, которые работают за еду, живут взаперти и передвигаются только под усиленной охраной? Постоянные обыски, регулярное повышение нормы выработки; говорить можно было только в бомбоубежище, где мы жили или по разрешению часового. На нас лежало фактически стопроцентное обеспечение жизнедеятельности базы чистка сливных коллекторов, всевозможные хозяйственные работы, обеспечение дровами мини-котельной. Вдобавок летом под автоматами мы возделывали поля, зимой валили лес. Семь лет жизни в таком ритме прошло. И не было ни одного дня, когда бы я не задумывался о побеге. Вот только бежать куда? Оружия нет, вокруг лес со снующим диким зверьем. На первом году пребывания дважды нападали твари по лету четверых наших порвали наглухо, охрана оба раза еле отбилась. Как ни крути, однако повеситься проще и гуманнее по отношению к себе. Некоторые так и делали. За это время от приехавшей сюда строительной бригады осталось двадцать два человека.