Билли-О согласился на ее просьбу о повторном визите двадцать третьего октября тысяча девятьсот семьдесят девятого года, но так ее и не увидел, потому что артур не доверял ему разговоры с прессой. По его приказу на Пятно встал аллен, а когда Билли-О вернулся, она уже выходила из комнаты свиданий, махая на прощание. Билли-О обнаружил у себя во рту сигарету аллена, и его чуть не стошнило. Это нечестно. артур установил правило, что аллен должен тушить сигарету, прежде чем уходит с Пятна. Судя по переполненной пепельнице, беседа была долгой.
Когда Билли-О вернулся в отделение, он в ужасе обнаружил посреди своей камеры санитара Карла Льюиса. Вокруг были раскиданы одежда и туалетные принадлежности, кровать засыпана тальком, зубная паста выдавлена из тюбика.
Где мои деньги, щенок?! шепеляво рявкнул Льюис.
Я же сказал, что заплачу, взмолился Билли-О. Зачем этот погром? Вы стояли за моей спиной сегодня утром, когда я солгал адвокату, что у меня сломалось радио, и он должен послать вам на новое сто долларов.
Сегодня утром? Ты кому мозги пудришь? Это было три дня назад. По Вестерн Юнион до сих пор никаких переводов.
Я ему позвоню еще раз. Наверно, он был занят. К утру деньги придут.
Льюис вышел из камеры с презрительной ухмылкой:
Надеюсь Очень надеюсь.
Билли-О прекрасно понял угрозу. Он видел, что случается с другими пациентами. Если деньги не поступят, ему не поздоровится. Хотя со времени поступления в этот гадюшник у него не было прямого мысленного контакта с артуром, рейдженом или алленом, он знал, что они периодически вставали на Пятно. Он находил записки, нацарапанные незнакомым почерком. Ему часто говорили, что он сказал или сделал что-то, о чем он не помнил. Время исчезало. Не только минуты и часы, а судя по словам Льюиса целые дни. Ему стало стыдно.
Внезапно он услышал снаружи рев толпы. Подбежал к окну и увидел, что во дворе размахивают палками сотни заключенных. Лица некоторых закрыты капюшонами. Не веря своим глазам, он выскочил из камеры с криком «Бунт! Бунт!».
Карл Льюис посмотрел на него с омерзением:
Говнюк
Я видел! Они захватили двор! Ты мне ничего не сделаешь! Они сюда ворвутся, и тогда ты узнаешь!
Льюис покачал головой:
Ждешь не дождешься, а?.. Здесь кино снимают. Не слыхал?
Кино?
Да, для телевидения. Выбрали Лиму, потому что очень похоже на Аттику[1].
Билли-О печально покачал головой, вернулся в камеру и поглядел в окно. Можно было сразу догадаться слишком хорошо, так не бывает. В мире нет справедливости.
Глава шестая
Хмель тюремного вина
1
Во вторник шестого ноября тысяча девятьсот семьдесят девятого года университетская газета опубликовала интервью с алленом, которое взяла Сьюзан Прентис, обойдя таким образом издания Афин, Колумбуса и Дейтона.
МИЛЛИГАН ЗАЯВЛЯЕТ О НЕАДЕКВАТНОМ ЛЕЧЕНИИ«Я знаю, что мне нужна помощь. Без этого я никогда не смогу вернуться в общество и быть ему полезным».
Доктор Корнелия Уилбур, знаменитый специалист по диссоциативному расстройству идентичности, которая работала с Миллиганом сказала, что с момента перевода из Афинской психиатрической клиники четвертого октября Миллиган не получает лечения
По словам Уилбур, Линднер поставил Миллигану диагноз психопатии и шизофрении
Уилбур охарактеризовала госпиталь в Лиме словом «гадюшник» и заявила, что Миллиган не получит должного лечения пока политики не прекратят использовать его в собственных интересах. Она также добавила, что настаивает на его возвращении в Афины.
Миллиган сказал: «Я совершил преступления. Теперь я это знаю Мне было так стыдно. Столько времени я жил с тяжелейшим чувством вины и не мог решить: поправиться или гнить здесь до самой смерти»
рейджен рассердился на аллена за то, что тот признался перед прессой в других преступлениях, но артур сказал, что молодая журналистка написала очень позитивную статью. аллену не понравились цитаты. «Сделала из меня слюнтяя одно нытье и жалобы». А Билли-О публикация пришлась по душе. Там было то, что он сказал бы сам, если бы достало мужества и красноречия.
В результате громкого успеха статьи Сьюзан Прентис после окончания университета получила место репортера в газете «Колумбус ситизен джорнал». В отличие от других журналистов, которые пытались пробиться к Миллигану, у нее был прямой доступ к нему практически в любое время. Билли-О время от времени сам звонил ей, чтобы дать очередной материал.
2
Билли-О все еще раздумывал над вырезкой из газеты, которую нашел на кровати, когда в дверь отрывисто постучали. Он поднял глаза и увидел Бобби. За ним шел Ричард, держа в руках клетку с двумя песчанками.
Давай, сказал Бобби Ричарду, расскажи ему.
Когда Ричард отступил и покачал головой, Бобби заговорил от его имени:
2
Билли-О все еще раздумывал над вырезкой из газеты, которую нашел на кровати, когда в дверь отрывисто постучали. Он поднял глаза и увидел Бобби. За ним шел Ричард, держа в руках клетку с двумя песчанками.
Давай, сказал Бобби Ричарду, расскажи ему.
Когда Ричард отступил и покачал головой, Бобби заговорил от его имени:
Ричарда через несколько дней увезут на суд. Скоро придет соцработник, чтобы забрать мышек в питомник. Они держат их там, пока ты в суде или еще по какой-то причине покидаешь отделение. Но чаще всего возвращают потом уже других, потому что в зоотерапии тебя ставят в лист ожидания. У меня своих уже четыре. Если увидят, что их стало еще больше, отберут всех. Ричард тебе доверяет, он знает, что ты будешь их кормить и разговаривать с ними, чтобы у них не развился комплекс.
Билли-О подивился слову «комплекс», но, понимая, что Бобби пытается успокоить Ричарда, ответил:
Буду беречь как зеницу ока, кормить и чистить клетку.
Ричард указал на мышь покрупнее:
Это Зигмунд, а другой Фрейд. Если разговаривать с Зигмундом, он отвечает. Смотри Зигмунд, познакомься с Билли!
Мышонок сел на задние лапки и пискнул.
Билли-О изумился. Зверек как будто в самом деле понял Ричарда.
Вынув песчанок из клетки, Ричард посадил их Билли-О на плечо.
Пусть они тебя обнюхают. Не бойся, они не кусаются.
Песчанки бегали туда-сюда по плечам, волосам и даже обнюхали ухо. Устроившись на плече Билли-О, Зигмунд пискнул в знак одобрения. Фрейд вел себя более сдержанно. Это было так забавно и так по-настоящему.
Ричард погладил их на прощание:
Ведите себя хорошо. Завтра я вас проведаю.
Бобби потянул друга за руку:
Не волнуйся. Все будет хорошо.
3
Новизна ушла, и жизнь в Лиме обрела тупое однообразие. Утром, накануне запланированного судебного слушания Ричарда, в общем зале было, как всегда, скучно. Гейб делал свои обычные двадцать четыре отжимания на одной руке, Ричард сидел у него на спине, подскакивая, как ковбой на дикой лошади. Бобби устроился перед ними на полу, а аллен читал в кресле «Ньюсуик» двухнедельной давности.
Бобби неожиданно поднял глаза и прошептал с тихим восторгом:
Эй, Лось, бухло, наверно, готово.
Не переставая отжиматься, Гейб спросил:
Когда погудим?
Бобби вопросительно посмотрел на аллена.
Надо перенести бутылку к кому-нибудь в камеру до второй смены и распить после ужина, ответил тот. Раньше нельзя если заметят, как мы шатаемся, все пропало. От центрального стола до столовки восемьсот пятьдесят семь метров
Ты откуда знаешь?
Считаю шаги, чтобы не спятить. Вы, ребята, не пройдете ровно и половину пути.
Гейб перестал отжиматься и, когда Ричард слез с него, сел на полу.
Да ладно, сколько там бухла-то И не такое оно крепкое
Гейб обычно вел себя тихо, был скорее последователем, чем лидером, но в гневе становился грозным, и тогда его мощь поражала. Он убил человека одним ударом, проломив его головой автомобильное стекло, после того как тот пустил ему две пули в живот. Никто не спросил почему. Из окружной тюрьмы в Лиму Гейбла перевозили не в чем ином, как в бронированном инкассаторском автомобиле, так как в его деле значилось, что он однажды в приступе ярости голыми руками вырвал дверцу у фургона.
Да я и после ведра не закачаюсь, хвастливо заявил Гейб.
аллен улыбнулся:
То, что ты пил раньше, Гейб, это помои «Джек Дэниелс», «Блэк Вельвет», «Сазерн комфорт» и прочая магазинная хрень. На вкус, может, и крепко, а на самом деле не больше сорока градусов. А брага, которую я научился делать в Лебаноне, от шестидесяти до восьмидесяти. Она крепкая, как домашний виски, только делается на фруктах, а не на зерне. Ее в машину можно заливать поедет.
По мере того как до них доходил смысл сказанного, росла их радость.
Ладно! Ладно! воскликнул Бобби, хлопнув Гейба по руке. Так и сделаем!
Они дождались пересменки, когда персонал уходил из отделения, и как ни в чем не бывало направились к клетке санитаров. аллен стал на стреме, а Гейб схватил Бобби за ремень сзади и без малейшего напряжения приподнял к потолку.
Пластиковую бутылку доверили Гейбу, потому что санитары и охранники привыкли, что он носит в них чай со льдом. Он спрятал ее у себя в камере и присоединился к остальным в очереди на жрачку.
После ужина четверо заговорщиков собрались у Гейба и принялись за дело. Бобби принес пустую картонку из-под йогурта и рваную футболку.
Итак, сказал аллен, сначала надо процедить. Он проткнул дырку в картонке, выстлал ее футболкой и через импровизированное сито слил жидкость во вторую пластиковую бутылку из-под молока. Отойдите. Вонять будет так, что сшибет ковбоя с лошади. Сейчас поймете, почему это пойло называют бормотухой. Мякоть, кстати, тоже съедобная. Если выдержите запах
Ричард с любопытством поднял глаза:
З-зачем есть мякоть, если она т-такая гадкая?
аллен осклабился:
За тем же, что и пить эту бурду.
Получилось больше трех с половиной литров. Решили выпить все сразу и уничтожить следы. Бобби сторожил дверь. аллен плеснул немного в стакан из-под кока-колы и отхлебнул. Как смесь бензина и серной кислоты. Жидкость потекла вниз, обжигая горло, вызывая отрыжку, и тяжелым кирпичом придавила желудок.
Хотя всем было ясно, что он в агонии, аллен все-таки выдавил:
Иде-ально!
Бобби вопросительно взглянул на Ричарда. Тот ответил:
Я т-тоже буду
Распили все быстро.
После того как вещественные доказательства были уничтожены, минут двадцать посидели молча, слушая радио. аллен весь оцепенел. Звуки сливались, голова кружилась, и в то же время он чувствовал радостную обалделость. Ричард вскоре отрубился, его голова оказалась под кроватью Гейба. Бобби чуть не рухнув с унитаза объявил, что его организм умер десять минут назад. Только Гейб и аллен соображали достаточно, чтобы их вдруг пробило, какой серьезный промах они допустили.
Ну, мы идиоты! простонал аллен. Ричарду и Бобби придется пройти мимо центрального круга, чтобы попасть в свои камеры.
И что ж теперь делать?.. Гейб с трудом поднялся на ноги и почесал голову. Ты иди к столу и попроси у санитара иголку с ниткой. Он пойдет за иголкой в сестринскую, они там в шкафу под замком. Мне как раз хватит времени, чтобы протащить их через круг. Только не дыши и не вихляйся.