Вы уничтожаете меня, прошептал Радкевич.
Давайте-ка, я напомню вам предыдущие события, сказал Иван, раскрывая лежащую перед ним папку. Итак, вечером шестнадцатого числа я приехал в наркомат. Вы уже уходили, и, если бы не швейцар, мы бы вряд ли встретились. На улице я догнал вас, объяснил, кто я такой, и попросил ответить на несколько вопросов. Вы же начали запираться и угрожать мне, а между тем речь шла о тяжком преступлении убийстве вашей хорошей знакомой. Мы нашли других свидетелей и выяснили: последним кроме убийцы кто видел ее живой, скорее всего, были вы. Кстати, не хотите посмотреть, какой ее нашли? Он взял из папки несколько фотографий.
Радкевич посерел и сделал левой рукой слабое протестующее движение. В правой он по-прежнему сжимал шапку. От Петровича не укрылось, как свидетель нервно мнет дорогой каракуль чуть ли не на разрыв.
Как представитель угрозыска, я имею право на сотрудничество в рамках расследования, внушительно добавил Опалин. Почему-то именно сейчас ему инстинктивно хотелось говорить канцелярскими штампами, словно он так мог нащупать общий язык с подозреваемым. Но вы, кажется, не собирались сотрудничать. Тогда я вынужден был сделать крайне неутешительные для вас выводы. Результатом стал ордер.
Хорошо, бесцветным голосом промолвил Радкевич. Что именно вы от меня хотите?
Правды. Вам напомнить об ответственности за дачу ложных показаний или перед нашей встречей вы успели проштудировать и УПК?
«Успел», подумал Петрович, видя, как колючие огоньки на долю мгновения сверкнули в светлых глазах подозреваемого.
Мне ничего не известно о смерти Лены, неожиданно окрепшим голосом проговорил Радкевич. И я ее не убивал. Вы арестовали не того а впрочем, разве вам привыкать
Давайте не будем начинать с оскорблений, попросил Опалин. По существу дела: как именно вы познакомились с жертвой?
Черт, не тот тон взят, мысленно сообразил он. У казенного языка есть свои пределы. С другой стороны, не повторять же интимное Лена Да и гражданка Елисеева тоже звучало не слишком обнадеживающе.
На улице, ответил Радкевич и с легким вызовом добавил: В Москве.
А точнее?
Я ехал в своей машине по улице Горького. Возвращался домой Передо мной двигался грузовик, а девушка шла к метро. Грузовик проехал по луже, девушка успела отскочить, но грязь все же попала на одежду. У нее было такое лицо Мне стало ее жалко. Я затормозил у тротуара и спросил, не могу ли я чем-то помочь. Вот надо было проехать мимо, мстительно добавил Радкевич, благими намерениями и все такое
Продолжайте, попросил Опалин.
Ну, мы разговорились. Я узнал, что она живет на Таганке И решил ее подвезти. Зачем-то взял ее телефон Потом позвонил. Мы стали встречаться Вам все рассказывать? мрачно спросил Радкевич. Я официально разведен. В конце концов, я имею право
У меня и в мыслях нет обсуждать ваш моральный облик, верный избранному казенному языку, отозвался Опалин. Вы часто бывали в ресторанах?
Да, и в ресторанах, и в театрах. «Сусанина» смотрели
Вдвоем?
Нет. Был еще Миша Былинкин, сын моей сводной сестры.
Ух ты, какая любопытная точность. Не племянник, а сын сестры, да еще сводной.
Была еще одна девушка. Однокурсница Лены. Зина нет, Нина. Но обычно мы с Леной ходили все же вдвоем.
Вы собирались на ней жениться?
Нет, Опалин не ошибся: в глубоко посаженных светлых глазах мелькнуло удивление.
Я? Нет. Нет!
Позвольте мне быть нескромным, Сергей Александрович: почему?
Она не годилась в жены, уже с раздражением ответил Радкевич. Мое положение на службе он заерзал на сиденье, зависит от моего бывшего тестя Ему бы не понравилось, если бы я
Вы объяснили Елисеевой относительно тестя? Она знала, что вы не имеете намерения жениться на ней?
Этого я от нее не скрывал. Но, по-моему, она думала
Радкевич осекся.
Договаривайте, Сергей Александрович.
Ну, она принадлежала к тем женщинам, которые думают, что если тысячу раз повторить одно и то же, мужчина сдастся и сделает так, как они хотят, проворчал Радкевич.
Она докучала вам в этом смысле?
Нет, она была достаточно сообразительна, чтобы не делать того, что меня раздражало. Но да, намеки были И разговоры о том, как дома у нее плохо.
У вас были другие увлечения, помимо нее? будничным тоном спросил Опалин.
Какое вы имеете вскинулся Радкевич, но посмотрел на лицо собеседника и ответил: Нет.
А у нее, помимо вас?
Ну я же не следил за ней, не без иронии ответил подозреваемый. Но думаю, нет. Скорее, нет. Не потому, чтобы она меня любила, а потому, что я казался ей ну тем человеком, который поможет ей Он сделал паузу, подбирая слово, и наконец сказал: Подняться.
Подняться куда?
Не куда, а откуда. Обычная история: отец работал и пил, мать работала и погрязла в быту, братья и сестры требовали внимания. Она хотела благодаря мне выбраться из этого болота и не любила, когда на меня обращали внимание другие женщины. Когда я однажды задал вопрос ее подруге просто из вежливости, нравятся ли ей комедии Шкваркина[6], Лене сразу показалось, будто меня пытаются ну, в общем, увести.
И восприняла это болезненно?
Мне она ничего не сказала. Но ее подругу я больше никогда не видел.
А ведь подружка вполне могла пришить Елисееву, чтобы завладеть перспективным женихом, помыслил Петрович. Бывали, бывали в их практике и такие случаи
Давайте поговорим о последнем вечере в тридцать седьмом ресторане, Опалин для виду сверился с бумагами, адрес: улица Рождественка, два дробь пять. Вы часто там бывали с вашей спутницей?
Ну Ей больше нравился «Националь». Но я предпочитаю места потише.
«И где счет в итоге получается меньше», закончил про себя Петрович. Пока он почти не вмешивался, внимательно следя за ходом допроса.
У меня много знакомых официантов
«Которые с потрохами сдают тебя угрозыску, мысленно договорил старый сыщик. Нашел чем гордиться»
Опишите ваш вечер в ресторане, ничего не пропуская, попросил Опалин.
Вечер как вечер. Радкевич пожал плечами. Мы сели за отдельный столик, никто нам не мешал и не лез без спросу. Ели, пили разговаривали Потом поехали ко мне. Потом она ушла
Когда именно?
Часов в шесть. Или семь. Я не помню
Почему так рано? поинтересовался Опалин.
Потому что одна из соседок, старая карга, шпионит за мной и все докладывает моей бывшей жене.
С которой вы разъехались и даже развелись?
Вы женаты? спросил Радкевич.
Это к делу не относится, отрезал его собеседник.
Не женаты, иначе бы понимали. Радкевич усмехнулся. У женщин сильно развито понятие собственности в отношении мужчин, с которыми они жили.
«Черт возьми, подумал Петрович, какие обороты закручивает. Наверняка и книг много читал, и образование имеет выше среднего». Но Петрович давно уже знал, что именно такие интеллигентные, легко изъясняющиеся литературными оборотами люди могут оказаться куда более жестокими и непредсказуемыми, чем самые матерые уголовники.
Не женаты, иначе бы понимали. Радкевич усмехнулся. У женщин сильно развито понятие собственности в отношении мужчин, с которыми они жили.
«Черт возьми, подумал Петрович, какие обороты закручивает. Наверняка и книг много читал, и образование имеет выше среднего». Но Петрович давно уже знал, что именно такие интеллигентные, легко изъясняющиеся литературными оборотами люди могут оказаться куда более жестокими и непредсказуемыми, чем самые матерые уголовники.
Мы с женой не поддерживаем отношений, продолжал Радкевич, но иногда все же сталкиваемся у знакомых, и обычно она хорошо осведомлена о моей жизни. По работе я завишу от ее отца. Он всегда хорошо ко мне относился, он вообще из тех, кто умеет отделять личное от служебного, но я ему всего лишь бывший зять, а Раиса его дочь. Если она вздумает пожаловаться, у меня будут сложности
Судя по паузе перед последним словом, сложности предполагались вселенских масштабов.
Вам известно, куда Елисеева направлялась, когда ушла от вас утром двенадцатого ноября? спросил Опалин.
Как куда? Домой
Пешком до Таганки?
Почему пешком? Есть метро, эти, как их автобусы, трамваи
Ну да. И еще троллейбусы, ага.
Вы уверены, что она собиралась вернуться к себе? Перед встречей с вами она поссорилась с родителями. Она не рассказывала может быть, собирается к кому-нибудь из знакомых или родственников
Не помню. Радкевич задумался. Кажется, нет Нет.
Вы видели, как она шла по улице?
У меня окна выходят во двор. Я только видел, как она пересекла двор.
Кто-нибудь следовал за ней?
Нет. Я никого не заметил
Уверены?
Уверен.
Итак, девушка рано утром выходит на улицу Горького, собирается ехать на Таганку, а вместо этого оказывается в Марьиной Роще в виде бездыханного тела. Загадка, однако.
Я прошу вас хорошенько подумать, прежде чем отвечать. Вечером одиннадцатого, когда вы с вашей подругой были в ресторане, все было как обычно? Ничего странного, настораживающего
На моей салфетке обнаружилось пятно, уже с нескрываемой иронией ответил Радкевич. Я подозвал официанта и попросил ее заменить. Это считать странным?
«Начинается, подосадовал Петрович. Когда свидетель позволяет себе дерзить значит, дело плохо».
Потом что потом? продолжал Радкевич, кривя губы. Мы с ней немножко повздорили. Вам, конечно, уже донесли? Но это была шутка, настоящей ссоры не было.
А вы расскажите вашу версию, заметил Опалин, ни единым мускулом не выдав, что о ссоре за ужином слышит в первый раз.
Я хотел закурить. Она отобрала у меня папиросу Я возмутился. Раньше она не позволяла себе таких вольностей А в этот раз начала капризничать: не выносит запаха дыма И вообще заботится о моем здоровье. Мне это не понравилось. Радкевич насупился. Она говорила так, словно я был совсем уж стариком! Лена почувствовала, что перегнула палку, заложила папиросу за ухо и стала вертеться на стуле, нести всякую милую чепуху Я сдался и даже убрал портсигар, чтобы она э не переживала за мое здоровье.
И все? Больше ничего странного не было?
Боюсь, ничего.
Как вы добирались из ресторана до вашего дома?
На моей машине, разумеется.
Вы не помните, может быть, кто-то следовал за вами?
Зачем?
Просто ответьте на мой вопрос.
Передо мной и за мной ехали другие машины, подумав, ответил Радкевич. Что, собственно, вы хотите от меня услышать? Это был приятный, рядовой вечер. У меня и в мыслях не было, что он завершится для нее так. И уж конечно, я ее не душил