Я уже вам сказала, что он не вел дневника, проговорила Екатерина Арсеньевна высоким злым голосом. Судя по всему, она болезненно переживала вторжение постороннего в то, что считала личным пространством своего сына.
Прошу прощения, сухо сказал Опалин, возвращая открытку на место и задвигая ящик, но это моя работа.
Рыться в чужих вещах?
Мама, перестань, пробормотала Ляля. Она стояла на пороге комнаты за своей матерью, которая напряженно следила за действиями Опалина и, кажется, мечтала только об одном: чтобы он поскорее ушел.
Во что ваш сын был одет, когда вы видели его в последний раз? спросил Иван, переборов сильнейшее искушение сообщить Виноградовой, что ее бесценный Павлик мертв и что ей совершенно не на что надеяться.
Одет? Ну как обычно
Когда они вернулись в главную комнату, Екатерина Арсеньевна немного успокоилась, и в несколько приемов Иван вытянул интересующие его подробности. Серый костюм, черные ботинки, темно-синий галстук, вязаная черная шапочка и такой же шарф, а куртка коричневая, на меху, очень хорошая куртка.
Может быть, все из-за нее произошло? с тревогой спросила Екатерина Арсеньевна, забыв свою неприязнь к Опалину. Может быть, его ударили по голове, он потерял память Лежит где-нибудь в больнице, а мы даже не знаем, где его искать Боже мой!
Она заплакала сначала негромко, потом навзрыд, и уже платок не помогал, и дочь бросилась за валерьянкой, к которой, судя по всему, сегодня пришлось прибегать не впервые.
Мама, не надо Мамочка, милая, ну что ты! Ну доктор Парчевский же сказал, что тебе нельзя волноваться Ну мама
Ляля с потерянным лицом суетилась возле матери и то совала ей валерьянку, то неловко гладила по плечу. Опалин глядел на ширмы, за которыми, судя по всему, стояли кровати, и думал, что Павлика-то Екатерина Арсеньевна любила больше, чем дочь. У него была своя комната, а у Ляли только угол. И все, что делала дочь, Виноградова принимала как должное.
Скажите, вы видели его театральный костюм? спросил Иван, постаравшись принять простодушный вид. В котором он должен был выступать в этом в «Лебедином озере»?
Конечно, видела, отозвалась Екатерина Арсеньевна, вытирая слезы. Мне не нравится, как они в театре гладят костюмы, я всегда говорю ему, что наглажу лучше, а если надо, и постираю. У него был очень хорошенький костюмчик, с большим вкусом сделан. Колет вишневый и черный, с вышивкой и позументами, еще рубашечка и трико. Просто прелесть, а не костюм. Она говорила, и губы ее дрожали.
Канарейка запрыгала в клетке и засвистела.
Что такое колет? устало спросил Опалин.
Это вроде как камзол, объяснила Ляля. Ну, или курточка, что ли
Мы так ждали, когда Павлик станцует в этом балете, простонала Екатерина Арсеньевна. Ума не приложу, куда, ну куда он мог запропаститься
Опалин пообещал, что они обязательно найдут приложат все усилия и уж, конечно, проверят все больницы, после чего пересел поближе к столу и стал заполнять протокол, перенося в него самое важное из услышанного. Для протокола Ивану пришлось запросить данные о хозяйке дома. Оказалось, что Виноградова художница, работает в Театре рабочей молодежи, более известном как ТРАМ, а ее бывший муж, тоже художник, занимается оформлением новых станций метро. Почему-то Иван не сомневался, что акварели на стенах здесь и в комнате сына принадлежали ей, и вынужден был признаться себе, что они ему не нравятся. В них чувствовалось нечто слащавое и в то же время неприятное, несмотря на все усилия автора расположить к себе.
Все, что вы видите на стенах, это моя работа, горделиво промолвила Екатерина Арсеньевна, перехватив взгляд гостя.
Опалин ограничился тем, что глубокомысленно изрек: «А-а!»
Но я, знаете, не всегда рисовала. В молодости я хорошо танцевала, добавила Екатерина Арсеньевна. Однажды меня похвалила сама Айседора Дункан Я не раз видела ее вместе с Есениным.
Опалин отлично знал, кто такой Есенин, но предпочел прослыть неучем и воздержаться от расспросов, которые лично ему абсолютно ничем помочь не могли. Когда Екатерина Арсеньевна витиевато расписалась, он понял, что именно она составляла список жильцов, который он видел на входе.
Ваш сын общался с кем-то из соседей?
На лице Виноградовой отразилось нечто вроде паники, и, тщательно подбирая слова, она стала объяснять, что ее Павлик натура артистическая, а соседи они, как бы сказать хорошие люди, но
Я все же поговорю с ними, объявил Опалин, поднимаясь с места.
И он пошел по комнатам, в которых обнаружились шофер, рабочий ночной смены, бывший присяжный поверенный, три особы неопределенных занятий, одна маникюрша, пожилая пара, одна черепаха, немолодая гражданка с шалью (та самая, что сначала включала радио, а затем патефон) и несколько детей разного возраста.
Опалин разговорил всех, кроме черепахи, и узнал массу подробностей как о житье-бытье Виноградовых, так и о пропавшем Павлике. Большинство сходилось на том, что Екатерина Арсеньевна «много о себе воображает» и «хорошо устроилась», потому что живет на средства, которые ей щедро предоставляет бывший муж. При этом она сумела воспитать детей так, что они верят, будто всем ей обязаны, а отца, который нашел другую семью, считают предателем. Что касается Павлика, то он на всех производил впечатление чистенького, милого юноши, и никто не верил, что с ним могло случиться что-то серьезное.
Конечно, тут замешана женщина, с усмешкой сказала Опалину соседка с шалью. Екатерина Арсеньевна всех хотела держать на коротком поводке, но природу не удержишь
Опалин уже уходил, когда у дверей его догнала Ляля. Лицо ее выражало внутреннюю борьбу.
Вы спросили, с кем брат ссорился в театре, выпалила она скороговоркой. Не знаю, может быть, мне не стоит говорить
Стоит, заверил ее Иван. Так что там произошло?
Ляля поглядела на него, ее губы задрожали.
Что-то ужасное, я не знаю что, проговорила она, волнуясь. От нее он все скрывал, но от меня нет. Я видела, что он ужасно взволнован Он сказал, что его даже могут выгнать, что он совершил большую ошибку и нажил серьезного врага. Она увидела выражение лица Опалина и прижала руки к груди. Клянусь вам, это все, что я знаю!
Когда именно он сказал вам, что совершил ошибку?
За день до того, как не вернулся домой.
И у вас нет никаких соображений, что именно он имел в виду?
Ляля покачала головой.
А девушка? Она ведь у него была?
Его собеседница сердито сверкнула глазами, сделавшись в этот момент до крайности похожей на мать.
Никого у него не было. Он сам себе все напридумывал
Что напридумывал, Ляля?
Ничего. Это не имеет значения Она пытливо всмотрелась в его лицо. Вы ведь найдете его, правда? Вы найдете его?
Опалин быстро кивнул и удалился. Дойдя до ближайшего телефона-автомата, он позвонил Петровичу и узнал, что поиск в моргах ничего не дал, а Юра Казачинский и Антон еще не возвращались.
Глава 6. Щепкинский проезд
Все больше и больше приходится убеждаться, что артисты почти ничего не имеют общего с искусством и театром.
В. Теляковский, «Дневник», 15 ноября 1901 г.Нельзя сказать, что Казачинский отнесся с большим энтузиазмом к поручению Опалина идти в дом на Щепкинском проезде, где Юре почти наверняка предстояло столкнуться с бывшей пассией. Притом что человек он был открытый и, что называется, душа нараспашку, самолюбие его не дремало, и раны, ему нанесенные, молодой сыщик помнил долго. Впрочем, в некотором роде его успокаивало то обстоятельство, что Опалин отправил с ним вместе желторотого Антона Завалинку, которому надо было набираться опыта.
«В крайнем случае поручу ему Милу, а сам возьму на себя убитого приятеля», думал Казачинский.
Что касается Антона, то он немного нервничал при мысли, что ему, возможно, придется в одиночку опрашивать свидетелей. Антон был человеком действия, и в этом отношении его можно было просить о любой услуге, но всякий раз, когда требовалось просто наладить словесный контакт и узнать необходимую информацию, он терялся. Он был маленький, щуплый, отчаянно курносый, и хотя внешне Завалинка храбрился и с задором поглядывал на окружающих из-под козырька своей кепки, его не оставляло ощущение, что его не принимают всерьез. Кроме того, ему предстояло иметь дело с артистами, а эту среду он не знал, боялся наделать ошибок и подвести товарищей. Про себя Антон решил, что будет тенью следовать за Казачинским и ни в коем случае не станет сам заниматься опросом жильцов.
О трехэтажном доме за Большим театром можно было, как о женщине, сказать, что он сохранил следы былой красоты, но этими следами его привлекательность и ограничивалась. Лестницы были высокие и грязные, откуда-то воняло пригоревшей картошкой, в одной из комнат коммуналки кто-то распевался, из другой доносились звуки рояля. Взъерошенный мужчина в штанах на подтяжках, который открыл операм дверь, не снисходя до приветствий, безнадежным тоном промолвил:
Свадьба не здесь, а наверху! На третьем этаже!
Мы из угрозыска, объявил Казачинский, предъявляя удостоверение. Владимир Туманов дома?
Володя Мужчина явно растерялся. А что он натворил?
А что, должен был что-то натворить? пожал плечами Казачинский. Его приятель куда-то исчез, мы выясняем куда.
А! с облегчением выдохнул мужчина. Простите, тут такой суматошный день И еще эта свадьба. Почему-то к нам все ломятся и ломятся Я Виктор Туманов, с опозданием представился он, отец Володи.
Представиться-то представился, но руку не протянул.
Так ваш сын дома? не утерпел Антон, которому старший Туманов с ходу не понравился.
А! с облегчением выдохнул мужчина. Простите, тут такой суматошный день И еще эта свадьба. Почему-то к нам все ломятся и ломятся Я Виктор Туманов, с опозданием представился он, отец Володи.
Представиться-то представился, но руку не протянул.
Так ваш сын дома? не утерпел Антон, которому старший Туманов с ходу не понравился.
Нет его, сокрушенно ответил отец. Он в театре.
Так мы его подождем. И Юра решительно вошел, оттеснив Туманова от двери.
Он только часа через два может вернуться, забормотал Туманов. Или через три
Не страшно. Юра ослепительно улыбнулся, и Антон машинально отметил про себя, что Туманов при виде этой улыбки сделался еще напряженнее, чем был. Скажите, вы хорошо знали Павла Виноградова?
Павлика? Ну, знал, как-то неопределенно ответил Туманов и стал правой рукой чесать затылок с левой стороны, но тотчас спохватился и принялся приглаживать волосы.
На вид этому невысокому брюнету с усами щеткой и мешками под глазами было лет сорок пять. Брюки казались ему велики на два размера, и выглядел он в них немного комично.