Однажды мама пыталась притупить мое любопытство, тогда еще подростковое, придумала историю их знакомства на дне рождения общего друга. Естественно, я сделала вид, что поверила. Но уже тогда по ее лицу я поняла, что она догадалась о степени провальности затеи.
Вот и сейчас она замкнулась, и я явственно читала работу мысли на ее лице.
Мам, почему бы тебе не сказать правду? устало вздохнула я. Или не говори ничего, не мучай себя.
Она посмотрела на меня очень серьезно. Такое выражение появлялось на ее лице всегда, когда она пыталась замаскировать раздражение, готовое вылиться на чью-то голову. На этот раз на мою голову. Я уже готовилась к очередному увещеванию, корила себя, что вообще заговорила на эту тему, как мама произнесла:
Наверное, ты права. Настало время рассказать тебе правду. Только, Марусь, давай отложим разговор на вечер, после банкета.
Господи, ну что я за дочь! Ведь у родителей сегодня юбилей, к которому они так готовились! Черт дернул меня за язык именно сейчас!
Мамуль, прости, прильнула я к теплому и такому родному плечу, чувствуя, как глаза увлажняются от наплыва эмоций. Я очень люблю вас с папой! Больше всех в мире. И у вас сегодня праздник! с деланным воодушевлением закончила, целуя ее в щеку.
И я тебя люблю, малыш, улыбнулась мама, снова привлекая меня к себе. Вечером поговорим
Оставшийся путь до ресторана мы ехали молча, не разжимая объятий. Я думала о том, как же мне повезло в жизни иметь таких замечательных родителей. О чем думала мама, не знаю, но выглядела она довольной. И слава богу!
Папа уже был на месте. Он, как всегда, в своем репертуаре сидит, читает газету, не обращая внимания на снующих и накрывающих на столы официантов. Спокойный, расслабленный и красивый. Приехал на праздник прямо с работы и уже при полном параде. Щегольский костюм сидит на нем так словно носить их для него обычное дело. А я вот даже и не помню, когда видела его в последний раз таким нарядным. Краем глаза заметила, как засветилась от восторга мама, как встретились они с папой взглядами, и искра настоящего теплого чувства промелькнула между ними. Конечно же, я не завидую своим родителям, но тоже мечтаю именно о такой любви. Хочу встретить свою половинку, такую, что с каждым годом буду любить все сильнее, и он мне отвечать тем же. Благо, на примере своих родителей точно знаю, что такое возможно.
Зал ресторана уже был полностью готов к приему гостей. Столы сервированы, по всему периметру расставлены вазоны с алыми розами. Это мамины любимые цветы. А задумка украсить ими зал принадлежит нам с папой. И сюрприз удался мама обошла каждый вазон, прикоснулась к шелковистым бутонам и ощутила тонкий ни с чем не сравнимый аромат.
Праздник начался вовремя. Гости приходили одни за другими. Всех их мама с папой встречали стоя, принимали поздравления и подарки, усаживали за стол. Здесь были их самые близкие друзья и несколько сослуживцев с работы.
С каждым выпитым бокалом и произнесенным тостом атмосфера в зале становилась все более раскрепощенная. Громче звучала музыка, и родители первыми подали пример, выйдя на танцпол. Уговаривать остальных не пришлось, и вскоре танцевали уже почти все, за исключением нескольких человек, оставшихся за столами, в том числе и меня.
Мне нравилось наблюдать за праздником, за лицами людей, впитывать атмосферу счастья. Когда-нибудь и я выйду замуж. Пройдет время, и наступит наш с мужем серебряный юбилей. Какой он будет, мой муж? Я задумалась. Воображение тут же подбросило образ Вовы. Невольно скривилась. Нет, конечно же, я отношусь к нему замечательно, как к самому лучшему и верному другу. И только так. Да, мы целовались, и мне даже было приятно. Но не думаю, что это именно та эмоция, которую должны рождать поцелуи с любимым мужчиной. До Вовы я целовалась всего-то с двумя парнями, еще в старших классах школы. И тоже ничего, кроме приятно, не испытывала. Феерично! Слово родилось само в сознании. Поцелуй с любимым мужчиной должен быть именно таким, чтобы затмить все остальные мысли. Я знала, что пойму сразу, как только встречу такого мужчину, стоит только его губам прикоснуться к моим.
Музыка снова ворвалась в сознание. Я даже затрясла головой и невольно рассмеялась. Размечталась тут о любви, о поцелуях Словно порог моего дома только и делают, что обивают поклонники. Не больно и много претендентов на сердце слепухи, как я сама себя называла. Выбирать не из кого. Но и довольствоваться тем что есть не буду. Поживем, увидим.
Наблюдая за танцующими, я восхищалась музыкальной подборке, сделанной с большим вкусом. Респект тому ди-джею, что так постарался. Мелодии восьмидесятых сменяли более современные и очень лиричные. Не было клубняка, который так напрягает поколение моих родителей. Надо же! Даже дым по полу пустили. Какая предусмотрительность и смекалка.
Белые клубы стелились по паркету, поднимаясь все выше. Танцующие пары уже наполовину скрылись в дыму. Однако, перебор! И кажется, спецэффект все нарастает. Интересно, почему еще никто не возмущается? Одной мне это кажется странным?
Я повертела головой в поисках официанта. Как назло, в зале не было ни одного. Да и за столом я осталась в одиночестве, теперь уже танцевали все, даже те, кто ждали нужной кондиции.
Когда фигуры танцующих полностью заволокло белым дымом, и я не видела ничего вокруг, внутри уже вовсю разрасталась паника. Что происходит?! Уж не горим ли мы? Но запаха гари не чувствовала. Все так же играла музыка, слышались разговоры и смех, только теперь все звуки доносились до меня словно через какую-то пелену, становясь все более приглушенным.
Голова кружилась все сильнее. Я проваливалась в какую-то нереальность. Хотела встать или закричать, но не могла даже пошевелиться. А потом я увидела ее, в ярком пятне красно-желтого цвета, словно объятую пламенем. Нереально красивая женщина, с рыжими гладкими волосами до талии медленно приближалась ко мне. Она смотрела мне в глаза своими яркими и зелеными, не мигая. Я тоже не могла оторвать от нее взгляда. Музыка осталась где-то очень далеко, до меня уже почти не долетали ее отголоски. Все более сгущалась пугающая тишина. Она давила на барабанные перепонки, наполняла голову и душу пустотой.
Незнакомка приблизилась ко мне вплотную, и откуда-то повеяло запахом ландышей. Вблизи она казалась еще красивее, если такое только было возможно. Девушка протянула руку и коснулась моего плеча ледяными пальцами. Даже сквозь ткань тонкого жакета я почувствовала промораживающий холод. В глазах ее вспыхнули искры, и в голове моей прозвучал голос: «Нам пора». Кажется, после этого я отключилась. Помню только, как стены качнулись перед глазами и закружили вокруг меня, все ускоряясь.
Глава 2
Отчего так болит голова? Не с бокала же вина, что выпила вчера на банкете? Или я умудрилась напиться, сама не помню как?
Когда ворочаться уже не осталось сил, я распахнула глаза. Взгляд уперся во что-то сероватое и слегка колышущееся. Принюхалась. Откуда-то тянуло гарью. Запах вызывал тошноту. Хотя тошнило меня, скорее всего, от нестерпимой головной боли. Каждое движение отдавалось стуками миллиона молоточков где-то в подкорке мозга. Даже держать глаза открытыми было больно.
Когда ворочаться уже не осталось сил, я распахнула глаза. Взгляд уперся во что-то сероватое и слегка колышущееся. Принюхалась. Откуда-то тянуло гарью. Запах вызывал тошноту. Хотя тошнило меня, скорее всего, от нестерпимой головной боли. Каждое движение отдавалось стуками миллиона молоточков где-то в подкорке мозга. Даже держать глаза открытыми было больно.
Что за тряпку повесила над моей кроватью мама? А главное, зачем?! И чем это так противно воняет?
Превозмогая дурноту, я села в кровати, которая была вовсе не моей! Боясь шевелиться и предпринимать что-то дальше, я напрягла мозг. Вчера родители отмечали серебряную свадьбу. Гостей пригласили в ресторан. Отлично помню, как все поздравляли юбиляров, пили, ели, танцевали Танцы! Что-то необычное произошло со мной именно тогда, когда все ушли танцевать. Вот тут я и вспомнила клубящийся белый туман и выступающую из него нереально красивую женщину. А дальше шли провал и адская головная боль, которая постоянно напоминала о себе нестерпимыми приступами. Мутило все сильнее, и съеденное вчера на вечере активно просилось наружу.
Когда терпеть тошноту уже стало невозможно, соскочила с кровати и помчалась в уборную, очень надеясь, что она тут есть. Если ее нет, то пусть хозяева этого помещения пеняют на себя. За первой же дверью, на которую я наткнулась буквально через пару шагов, оказался обычный унитаз, не отличающийся чистотой, и что-то типа душевой с болтающейся на ржавых кольцах клеенкой. Но все это я рассмотрела чуть позже, когда как следует прочистила желудок.
Сараюга какая-то! Я стояла посреди тесной уборной. Стены и пол выложены были, когда-то, наверное, белой плиткой. Сейчас она отливала всеми оттенками серого, что, скорее всего, являлось грязью. Раковины тут не было, пришлось, поборов брезгливость, воспользоваться душем, чтобы умыться. Таких допотопных душевых с углублением в полу для слива воды и торчащей из стены грязной трубой с тремя отверстиями я тоже отродясь не видела. Деревянная дверь едва держалась на расшатанных петлях, болталась под порывами сквозняка и постоянно скрипела. Дуло так сильно из вентиляции, которая была тоже ничем иным, как чернеющим отверстием под потолком.
Ноги на ледяном полу совершенно закоченели. Интересно, куда подевалась моя обувь? Ладно, хоть одежду с меня не сняли и на том спасибо. Я все еще была в праздничном наряде, изрядно помятом. Да и на колготках расползлись несколько жирных стрелок. Пришлось снять их и бросит в помойное ведро, которое на мое счастье оказалось пустым, но тоже ржавым. Все у них тут что ли такое?
Головная боль немного притупилась, чему я была несказанно рада. Покинув уборную, я рассматривала комнату, вернее, комнатушку, не больше четырех квадратных метров. Из всей мебели тут были только узкая кровать с продавленным матрасом и сероватыми простынями (оставалось надеяться, что они чистые) и покосившийся табурет, на который я бы не рискнула сесть. Чадил и вонял факел на стене. Он же освещал каморку, как я тут же прозвала свое убежище.