Отправитель: Алан Престон
Кому: Симеону Кейвеллу
14 плювиса,
17, Рю де Жён,
Экре, Тьессин
Дорогой Симеон!
Вот тебе курьез, над коим стоит поломать голову.
Вчерашнего дня получил я письмо из Сармизи от Рафаата ибн Хазира. Все как обычно трудности с финансированием, плюс его бесконечные личные раздоры с ибн Фулехом и, кстати сказать, он надеется, что я сумею заинтересовать тебя, то есть, Томфри, идеей совместной с аль-Бахатулаамом экспедиции в Рибайсах, дабы как следует, не в пример (цитирую) «тому безобразию, что Виадро устроил в Шахтри», заняться раскопками тамошних помещений для инкубации, но это мы с тобой вполне успеем обсудить на будущей неделе, по возвращении моем в Ширландию.
Как бы там ни было, он, разумеется, снова завел разговор обо всей этой истории с найденными Гленли табличками. Обстановка в Ахии тебе известна: те, кто стремится подробнее вникнуть в драконианское прошлое, по-прежнему бодаются с теми, кто беспокоится, как бы находка еще хоть одной цилиндрической печати не повлекла за собою нашествие современных дракониан с целью, заявив о правах на весь юг Антиопы, воссоздать в границах оной драконианскую империю. В данный момент верх за последними, а это значит, что патрулей в Каджре практически нет и охотникам за сокровищами нечего опасаться.
Стоило мне об этом прочесть, письмо пришлось отложить и выйти на воздух, прогуляться, дабы слегка остудить голову. Всякий раз, как антидраконианские националисты набирают силу, подпольные торговцы антиквариатом выхватывают у нас из-под носа бессчетное множество исторических ценностей! Разумеется, конца этому не положить: драконианских руин так много, что уберечь их все удалось бы, лишь отрядив в караул всех ахиатских мужчин, годных к воинской службе, однако хоть какая-нибудь, пусть недостаточная, охрана куда лучше полного отсутствия таковой, как это заведено при националистах. Полагаю, с новостями о том храме невдалеке от Джедада ты уже знаком? А ведь правительство Сегайи предпринимает, что может, хотя это не всегда помогает!
Единственное утешение состоит в том, что западный Каджр настолько безводен и удален от населенных мест, не говоря уж о полном отсутствии очевидно заманчивых целей наподобие Лабиринта Змеев, что расхитители могут счесть набеги на эти края столь же затруднительными, сколь армия их патрулирование.
Вновь взявшись за письмо Рафаата, я обнаружил далее лишь сетования на то, что ахиаты не могут даже снарядить собственной экспедиции в Каджр! Да, им очень хотелось бы поглядеть, не найдется ли рядом других подобных тайников, но оказывается, лорду Гленли продано исключительное право на раскопки в той части Кадржра и все, что в ходе оных отыщется! В течение ближайших трех лет!
Однако, пока ты не искрошил всех зубов, скрежеща ими, позволь рассказать тебе остальное.
Естественно, я был до глубины души возмущен. Вероятно, ставленник националистов, ведающий выдачей разрешений с прошлого года, рассчитывал, что Гленли, по сути своей дилетант, опустит руки прежде, чем его люди хоть что-то найдут, а может быть, просто полагал, будто там и искать-то нечего. Так ли, иначе, а пока этот срок не истечет, исследовать западную часть Каджра могут только грабители.
Да-да, эта мысль мне в голову тоже пришла. Но прежде, чем пойти на сделку с совестью, преступить закон и нанять для негласных раскопок по нашей указке соответствующих «специалистов», я решил попробовать прямой подход к делу. И посему нынче утром, прослышав, что Гленли здесь, в городе, отправился с ним поговорить.
Никакого проку от этой встречи я не ожидал. Скорее, рассчитывал с ее помощью удержаться, не подливать масла в огонь противозаконной торговли (иначе, после того, как я выбил из Томфри торжественное обязательство не покупать ничего у Дорака и прочих воротил черного рынка, ты первый отречешься от нашей дружбы). Да, я вряд ли могу в чем-либо упрекнуть леди Трент, обнаружившую популяцию современных дракониан и объявившую о сем на весь белый свет, но это-то и положило начало бешеной гонке за драконианскими древностями, а изнуренных нищетой местных жителей, готовых сокрушить все на своем пути в поисках вещиц, которые можно продать за пару динаров, вокруг предостаточно. Одним словом, уж мне-то поощрять подобные безобразия не следовало бы ни в коем случае.
Никакого проку от этой встречи я не ожидал. Скорее, рассчитывал с ее помощью удержаться, не подливать масла в огонь противозаконной торговли (иначе, после того, как я выбил из Томфри торжественное обязательство не покупать ничего у Дорака и прочих воротил черного рынка, ты первый отречешься от нашей дружбы). Да, я вряд ли могу в чем-либо упрекнуть леди Трент, обнаружившую популяцию современных дракониан и объявившую о сем на весь белый свет, но это-то и положило начало бешеной гонке за драконианскими древностями, а изнуренных нищетой местных жителей, готовых сокрушить все на своем пути в поисках вещиц, которые можно продать за пару динаров, вокруг предостаточно. Одним словом, уж мне-то поощрять подобные безобразия не следовало бы ни в коем случае.
И, как выяснилось, не придется.
Права лорда Гленли исключительны, да но это значит, что он может жаловать разрешения на раскопки в западном Каджре всем, кому пожелает. Ахиаты просили его об этом сразу же после обнаружения тайника, и им он отказал однако, беседуя с ним нынче утром, я указал на то, что, буде позднее там обнаружится еще что-либо ценное, все сочтут его дураком за то, что не предпринял дальнейших поисков. Между тем, поделившись правом на поиски в Каджре со мной, он будет выглядеть в глазах общества щедрым меценатом и пожнет лавры новых открытий.
Откровенно сказать, я и от этого особого проку не ждал. Я ведь многие годы пытался прикрыть лавочку Дорака, а ведь через склады этого ублюдка прошла, по меньшей мере, половина коллекции лорда Гленли. Однако его эго не уступает коллекции в величине, и, видимо, перспективы насмешек со стороны окружающих перенести не смогло.
Заметь, согласился он вовсе не сразу. Поначалу завел туманный разговор о неких планах на будущее: сейчас он, дескать, целиком поглощен работой над табличками и охоте за новыми находками уделить столько внимания, сколько хотел бы, не в состоянии. Можно подумать, он, развлекаясь в Экре, в то время как Одри корпит над табличками и разбирает символ за символом, хоть чем-то ей помогает! Кстати, и в Ахию, чему я нимало не удивлен, он возвращаться отнюдь не спешит. Думаю, та экспедиция в Каджр была его первым личным выездом в поле (если, конечно, не считать «полем» континентальные курортные городки).
Но после этой преамбулы он соизволил перейти к делу и заломил с меня немалую цену уверен, солидную долю от суммы, уплаченной за собственное разрешение, и я, донельзя удивленный его сговорчивостью, согласился.
Навряд ли лорд ожидает, что я там что-либо найду. Сдается мне, он, тщательно обыскав те края, знает: больше искать там нечего, потому и не против, чтоб я совал туда нос. Но не могли же его люди за сравнительно недолгий срок абсолютно в том убедиться тем более, что западные районы Каджра сплошь изрыты небольшими пещерами! Ну, а в самом уж крайнем случае я с чистой душой смогу сказать, что постарался опередить грабителей в поисках чего-либо стоящего, как только мог.
Итак, вскоре я, по всей видимости, отбуду в Ахию. Покупка лицензии означает, что денег из собственного кармана хватит только на кратковременную экскурсию, но, полагаю, с финансами может помочь лорд Трент в конце концов, его внучка работает с первоначальной находкой, и все такое. (Не бойся, твоему бюджету ничто не грозит. По крайней мере, до будущей недели то есть, до моего возвращения и разговора о предложении Рафаата.)
Кстати, как там дела у Одри? Понимаю, прошло всего около недели, но я ожидал уже получить от нее, по меньшей мере, полдюжины писем с известиями о прогрессе. Лорд Гленли, часом, не велел перлюстрировать ее почту?
Твой друг,
Алан.
Из записной книжки Коры Фицартур
Сегодня Одри написала отцу. Не знаю, рассказывать об этом дядюшке, или нет. В письме говорится, что перевод на удивление сложен, что она, тем не менее, от работы в восторге, что времени это, по всей вероятности, займет немало, хотя сколько именно, ей неизвестно, и что она, прочитав часть текста, полагает, что не вправе, не должна бы работать над столь важной темой одна. И затем спрашивает отца, не знает ли тот, свободен ли сейчас некто по имени Кудшайн на случай, если ей удастся договориться с дядюшкой еще об одном ассистенте.
Действительно, я в ассистентки ей не гожусь, хоть прямо она этого и не говорит. Язык оказался куда сложней, чем я думала, а, кроме того, очень меня раздражает. Логики в нем ни на грош, гораздо меньше, чем даже в ширландском.
Табличек все это, по большому счету, не касается, и дядюшки тоже, а именно за этим он и просил присмотреть. Однако Одри возжелалось работать совместно с каким-то Кудшайном, а значит, рассказать обо всем, что делает, и ему. И даже если решит с дядюшкой об этой идее разговора не заводить, пожалуй, тот должен знать, что она над этим задумывалась, так как хочет сохранить все в секрете, пока перевод не будет готов.
Завтра же напишу ему.
Из дневника Одри Кэмхерст
Пишу здесь об этом, чтоб не пойти на попятный и не сделать вид, будто ни о чем подобном даже не помышляла: сегодня я собираюсь поговорить с лордом Гленли о Кудшайне.
Лорд наконец-то вернулся в Стоксли. Ездил в Тьессин по делам и привез оттуда множество ящиков с новыми приобретениями хотя одному солнцу известно, куда он намерен девать их, ведь дом и без того забит древностями до потолка. Хотите верьте, хотите нет, большая часть покупок из Эриги, причем он говорит, будто это из-за меня. Уж не польстить ли думает? Спросил, какого я о них мнения, а я только и смогла, что не ляпнуть в ответ: «Надеюсь, все это не из расхищенного». По большей части, это не древности, но здесь, в Стоксли, куда ни глянь в ушах так и звучит дружный скрежет зубов Алана, Симеона и гранпапá. И речь не только о драконианских памятниках старины, хотя они, конечно, возмущают сильнее всего: уверена, добрая половина коллекции Гленли раздобыта на черном рынке.
Может, если перевод принесет ему кучу денег, он будет так мною доволен, что мне удастся убедить его больше такого не делать?