Просто рост - Римид Нигачрок 5 стр.

Так не было раньше,
Там  было другое,
Я правил рукою,
Следя за строкою,
Фальшивил без фальши.

Там  юность горела,
Там страсти кипели,
Весенней капелью,
И доброй метелью,
Всем правила смелость.

С волненьем тревожным.
Зачитывал строки,
Сердечные токи 
Эмоций потоки,
К себе был построже.

И внутренний критик
Убийственно резал:
Где мысль антитезы?
Сплошные всё грезы.
Не критик, а нытик!

И распри случались 
Горели тетради,
С собою не ладил,
Мол, жалок и гадок.
Так было вначале

Безупречная репутация,
Сотни, сотни учеников,
А под старость радость горечи,
В сердце чувство соломенных вдов.

Со слезой на глазах альбомы
Смотрит долго до поздней ночи,
Льётся незамужней матери счастье
На родных не по крови сынов и дочек.

Всё плохое безлико забылось,
Радость встреч-расставаний горячая,
Ты учитель, как добрая фея,
Не сложилась судьба бы иначе.

Безупречная репутация
Сохранялись тобою публично,
А под вечер, листая тетрадки,
Домогались мечты неэтичные.

Быть учителем, словно звездою,
В утомляющих просьб, обращеньях,
Проходилось следить за собою,
Недовольство гасить и смущенье.

Сорок лет пролетели скоро,
Сорок лет как урок бесконечный,
Но в душе остаешься девчонкой,
С добротой и любовью сердечной.

Позоришь класс! Как так? Не комсомолец.
Таких, как я, штук двадцать в нашей школе.
Не уж-то я один «позорю» этим класс,
Есть двоечники, знаешь ведь, у нас.

Без возражения пиши-ка заявленье,
Бюро рассмотрит, я похлопочу.
Я недостоин. Как? Имею кол по пенью.
Какое пенье?.. Да, ладно, я шучу.

Я не созрел еще, какой я комсомолец,
«Позорю класс»  меня ты припечатал.
Туда достойные идут по доброй воле,
А мне вступать пока что рановато.

Но почему ж? Я троечник, ты знаешь,
И двойку схлопотал за сочиненье.
А в комсомол как вступишь, так исправишь.
Исправлю, нет, имеет ли значенье?

Ах, так!.. Живи пока что до собранья.
Комсорг, к чему угрозы, не пойму,
Займись другими, а я, что крайний?
Шмыгнул во двор, махнув рукой ему.

В авоське учебники переплелись,
Углами в ячейках топорщатся
От волнения губы до боли бы сгрызть,
Как похвалы и поддержки хочется!..

Со стихами робко тетрадь подаю,
Мол, скажите, пожалуйста, слово учителя
Душа и сердце в восторге поют,
Окрылите надеждой поэта-любителя!

«Завтра я жду тебя вечером, можешь?..»
Небрежно тетрадку бросает на стол,
Там, где другие стопками Боже!..
Влепит мне двойку, с ошибками, мол.

Так и случилось: «Прочла я страницу,
А дальше читать не хватило мне сил.
Так откровенно писать не годится
Ты русский язык очень плохо учил».

Спасибо!  и стыд опаляет мне щеки,
Тетрадку я рву на клочки беспощадно.
Помнится год переломный далекий
Всю жизнь, но учителю я благодарный.

Валентина Михайловна,
Выпуск год семьдесят три
В полном составе прибыл!
Дежурный, пожалуйста, доску протри.
Здравствуйте! Я попрошу,
Представились вы бы.

Я Коршунов, рядом Грачев.
Райкова Лида. Я Сипкина Нина.
Милюхина Надя, толкает в плечо
Зацепина Надю, а я её в спину.

Ирина, а рядом Корчагин Володя.
Не вижу, пожалуйста, приподнимись.
Встаю из-за парты поспешно на ноги
Клименко Владимир, прошу, не вертись.

Валентина Михайловна, сел я на гвоздь,
Иль Терских подсунул в сидение спичку.
Я?!.. шутки, Володя, такие ты брось!..
Ребята, продолжим, прошу, перекличку.

Емельяненко. Клименко Валера. Горячкин.
Белокопытов. Литвинов. Баутин и Лазариди.
Здесь нынче не будем решать мы задачки,
Никто и к доске из вас нынче не выйдет.

Пять девушек, дюжина ровно парней,
А вместе по счету  семнадцать.
Но пятеро выйдут сейчас из дверей,
Вы знаете с кем попрощаться

Виктор, Владимир, Владимир другой,
Александр, и Анатолий
Вам добрая память и вечный покой,
Прощаемся с вами мы с болью.

Валентина Михайловна,
Выпуск год семьдесят три
В полном составе прибыл!
Дежурный, пожалуйста, доску протри.
Здравствуйте! Я попрошу,
Представились вы бы.

Я Коршунов, рядом Грачев.
Райкова Лида. Я Сипкина Нина.
Милюхина Надя, толкает в плечо
Зацепина Надю, а я её в спину.

Ирина, а рядом Корчагин Володя.
Не вижу, пожалуйста, приподнимись.
Встаю из-за парты поспешно на ноги
Клименко Владимир, прошу, не вертись.

Валентина Михайловна, сел я на гвоздь,
Иль Терских подсунул в сидение спичку.
Я?!.. шутки, Володя, такие ты брось!..
Ребята, продолжим, прошу, перекличку.

Емельяненко. Клименко Валера. Горячкин.
Белокопытов. Литвинов. Баутин и Лазариди.
Здесь нынче не будем решать мы задачки,
Никто и к доске из вас нынче не выйдет.

Пять девушек, дюжина ровно парней,
А вместе по счету  семнадцать.
Но пятеро выйдут сейчас из дверей,
Вы знаете с кем попрощаться

Виктор, Владимир, Владимир другой,
Александр, и Анатолий
Вам добрая память и вечный покой,
Прощаемся с вами мы с болью.

В Германию на службу самолетом,
Затем до станции какой-то пешим строем,
В учебном центре временные роты,
На медосмотр вход по очереди трое,
На голых нарах спим не раздеваясь,
Обед повзводно: суп и каша с чаем,
Поверка вечером, по списку вызывают,
На имена свои «я» громко отвечаем
Три дня мытарств, команда: По машинам!
По всей Германии в предписанные части.
Солдат служи, вернись домой мужчиной,
Где мама ждет, любовь твоя и счастье

Мне пришло письмо в Германию
С фотографией по просьбе
На груди носил в кармане,
Не твоя подружка, брось ты
Все надежды, ждать не станет.

Просто я когда-то в школе
С ней учился. Так хотелось
Подкрепить любовью волю,
Пусть душа б, мечтая, пела
Получил письмо  доволен!..

Ночь бесконечна в караулке,
Дежурный строгий капитан,
Слышны сапог удары гулко,
Он как всегда немного пьян.

Войдет и гаркнет: Встать, солдаты!
Весь караул построй, сержант.
Готовь к проверке автоматы! 
Раззявит рот до самых гланд.

Его приход перетерпели,
Все успокоились и спят.
Десятка два служить, в неделях
Считай, чему я очень рад.

Как домой мне, мама, хочется,
Вас к груди своей прижать,
И увидеть нашу рощицу,
Быть свободным мне опять.

Я б друзей собрал на вечер
Выпить водки иль вина,
И отпраздновал бы встречу
В разговорах дотемна.

По твоим борщам я, мама,
Так соскучился, представь!
Ждите скоро телеграмму,
Дом мне грезится, как явь.

Чемодан стоит в каптерке,
В нем альбом и сухпаёк,
И парадка там за шторкой,
Заготовил всё я впрок.

Ждем приказ официальный,
Не команды «Всем отбой!»,
В путь отправиться мне дальний,
Чтобы встретиться с тобой.

Я не такой, как другие,
Стать похожим хотелось.
Нервы рвутся тугие,
И страдает всё тело.

Основное страданье,
С ним явился я в свет,
Осуждаю заранее
И за то, чего нет.

Страх навис надо мною,
И пугать он давай,
Не дает мне покоя,
Адом делает рай.

Ночь ли, люди, гроза,
Или школьный урок,
Он бросает в глаза
Пыль, ложится у ног,

Вяжет руки стыдом,
Отнимает язык,
И по жизни с трудом
Я идти уж привык.

И отчаянный крик
Сердце рвет на куски,
Юный я как старик,
Удавлюсь от тоски.

Не такой, не такой!
Как себя изменить?
И безжалостный бой
Как в душе прекратить?

Вдруг душа говорит
Чувством мысли без слов:
Дверь стихам отвори,
Путь ты к ним не готов.

Страх свой в них опиши,
Стыд и чувство вины,
И пиши от души
А с другой стороны

Поэтический дар
Можешь ты разбудить,
Пусть пока что угар
Не дает тебе жить.

Через годы поймешь,
Как была я права.
Я попробую, что ж,
Чувства вылить в слова.

Для нас последний этот полигон,
Ну, что, ребята, будем ставить крест,
Пусть памятью о нас послужит он,
Кто из каких служить приехал мест,

Кто с Питера, Москвы, а кто с Урала,
А кто-то из Хакасии далекой.
Из рельса крест вмуруем, чтоб стоял он,
Как памятник в Германии, без срока.

Две перекладины с названьем городов
Привинчены, приварены надежно,
Крест дембельский, товарищи, готов,
Теперь на память фото сделать можно.

Бросали в яму прямо в мокрый цемент
Монеты, пуговицы, в общем, кто, что мог,
И, может, в двадцать первом веке немец
Найдет следы солдат советских ног.

Отдельный грозный наш дивизион
Стоял в далеком прошлом в Виттенберге,
Найдет в архивах через годы, может, он,
ГСВГ, и кто служил, их слава не померкнет!

На службу крест поставили, ура!
Пусть прапорщик, его ломая, злится.
Ну, что, ребята, в лагерь нам пора,
Еще чуть-чуть и станем вольной птицей.

Для нас последний этот полигон,
Ну, что, ребята, будем ставить крест,
Пусть памятью о нас послужит он,
Кто из каких служить приехал мест,

Кто с Питера, Москвы, а кто с Урала,
А кто-то из Хакасии далекой.
Из рельса крест вмуруем, чтоб стоял он,
Как памятник в Германии, без срока.

Две перекладины с названьем городов
Привинчены, приварены надежно,
Крест дембельский, товарищи, готов,
Теперь на память фото сделать можно.

Бросали в яму прямо в мокрый цемент
Монеты, пуговицы, в общем, кто, что мог,
И, может, в двадцать первом веке немец
Найдет следы солдат советских ног.

Отдельный грозный наш дивизион
Стоял в далеком прошлом в Виттенберге,
Найдет в архивах через годы, может, он,
ГСВГ, и кто служил, их слава не померкнет!

На службу крест поставили, ура!
Пусть прапорщик, его ломая, злится.
Ну, что, ребята, в лагерь нам пора,
Еще чуть-чуть и станем вольной птицей.

Чтобы марки лишние не тратить
На подшивку, пасту и конфеты,
На альбом заначку под кроватью
Берегу давно, использую я летом.

Умыкнули новую мы простынь,
Как отвлекся прапорщик на миг:
Ткань порвем на узкие полоски
Подшивать хэбушки воротник.

Из журналов тушью переводим
Разные картинки для альбома,
Например, девчонку на природе,
Мать солдата ждущая у дома,

Как бойцы бесстрашные в атаку
Устремились с криком на врага.
Не художник, выучишься всяко,
Коль о службе память дорога.

Распечатать фото в разведроту
Ходим, по соседству, но тайком,
Мзду берут, иль даром для кого-то,
Кто окажется случайно земляком.

Каблуки у ботинок, с набойками, клином,
Сколько пар дембелям переделал каптер,
От колен расшивали под моду штанины,
И пластину в погон, будет ровный и тверд.

А на китель значки: комсомолец, отличник;
А добыть повезет, то гвардеец, спортсмен;
А с латунью под ними на вид симпатично.
Да, о дембеле помнишь ты каждый момент.

Крест поставить на службу при случае нужно,
Замести веткой след по пути с полигона,
И под крики «Ура!» дембеля будут ужинать
Напоследок да в форме в значках, при погонах.

Все! Есть приказ и дана разнарядка отбытия,