Отбросив телефон, он грязно выругался и, даванув на «газ», скатился на обочину. Вышел из машины, покрутил головой. Свежий вечерний воздух немного привел его в чувство, хотя он по-прежнему ощущал себя полным идиотом.
Твою же мать!.. проворчал Семен, нагнулся, достал из машины телефон и, даже не закрыв «девятку», решительно потопал по тропинке.
* * * * *
Зал ресторана освещали несколько вычурных люстр, заливая его приглушенно-мягкими, будто ласкающими кожу лучами. Но Ларисе на мгновение-другое показалось, что пространство вокруг нее буквально пропитано осязаемо плотным белым светом. Она невольно задержала дыхание, словно опасаясь вдохнуть в себя этот мертвенный свет. И ей стало страшно. Неосознанно, непонятно отчего, и поэтому страх стремительно вырос в полноценный ужас, едва не выплеснувшись в панику. Но так же быстро, как возник, он тут же улетучился. Вместе с ужасом исчез и густой белый свет, и Лариса снова смогла вздохнуть, не боясь захлебнуться белой призрачной массой.
Блин, уже глюки!.. шепнула Лариса и продолжила уже мысленно: «Все из-за этой скотины! Истрепал мне все нервы» Рука ее потянулась было к сумочке с мобильником, но навстречу дочери уже бросилась разодетая в желтый бархат именинница:
Лариса, доченька! А где
Мама, это что, намек на осенний возраст? оборвала ее Лариса, указав прищуренным взглядом на платье. Именинница ничуть не обиделась на иронию дочери. Напротив, залилась неестественно громким смехом:
Это намек на то, что золото не только снаружи, но и внутри, дорогуша! А золото, моя милая, ценится в любое время года и в любую пору зрелости.
Ну-ну, скривила Лариса губы в подобии улыбки.
А где же твой самородок? все же задала вопрос мать.
Придет неопределенно ответила Лариса и решительно направилась к столам.
* * * * *
Тропинка виляла меж березок и елей, словно ей самой неведома была конечная цель, привести путника к которой и было ее предназначением. Семен этой цели тем более не знал. После получаса ходьбы он разозлился окончательно и всерьез подумывал уже о том, чтобы повернуть назад. Но тут густой ельник перед ним расступился, и тропинка вынырнула на большую круглую поляну, сплошь заросшую земляникой. Семен наклонился, чтобы сорвать алую каплю ягоды, но у него неожиданно закружилась голова. Перед глазами поплыло, стремительно заслоняя деревья и небо, ярко-белое пятно. Через пару мгновений Семена окружало всеобъемлющее белое пространство, в котором, кроме света, не было ничего, и он почувствовал, что и сам словно растворяется в этой белизне
А потом обычный цветной мир обрушился на Семена разом. И он все-таки упал, в последний момент успев вытянуть руки. Рядом послышался звонкий смех:
Какой ты неуклюжка у меня! На ровном месте растянулся!..
Все еще хихикая, Катя шлепнулась рядом с Семеном прямо в земляничные кустики.
Ягоды же подавишь!.. улыбнулся он и не удержался, обнял жену, притянул к себе. Широко распахнутые Катины глаза отражали небо. И столько в них было синего безоблачного счастья, что у Семена перехватило дыхание.
Их вон сколько много, прошептала Катя, перестав смеяться. А ты у меня один
В этот миг для Семена перестало существовать все, кроме ощущения того же бесконечного небесного счастья, что сияло в Катиных глазах. И был еще запах земляники. И мягкие губы жены, все с тем же земляничным запахом и вкусом.
* * * * *
Вон, идет твой «самородок», скривила капризные губы Лариса. Явился!..
Не мой, а твой, усмехнулась именинница, но тут же сменила ехидную улыбку на приторно-сладкую, адресованную подошедшему к столику зятю: Здравствуй, Игорек! Спасибо, что не забыл.
Вы уж простите, Ольга Михайловна, дела!.. прижал к груди левую руку Игорь, а правой протянул теще шикарный букет роз. С днем рождения вас! Здоровья вам, счастья и любви, конечно же. Любви, как говорится, все возрасты покорны.
Особенно твой! фыркнула Лариса, презрительно сощурив глаза на мужа. Кого на сей раз покорил?..
Ларусик, опустился на стул Игорь и обнял за талию супругу. Ты ведь прекрасно знаешь, что я был на совещании
Лариса не успела ни дослушать очередную «версию» мужа, ни придумать в ответ колкость пообиднее, как пол под ногами качнулся, глаза резануло ослепительным светом, но уже в следующее мгновение на женщину рухнула тьма
* * * * *
Семен снова был в пространстве мертвенного белого света. Кроме этой плотной, почти осязаемой белизны, вокруг ничего не было. И никого. Ни Ларисы, ни Кати. Семен, ужаснувшись, понял вдруг, что помнит сейчас обеих!.. В нем словно жили сейчас два Семена тот, который пошел три года назад на свидание к жеманной прелестнице Ларочке, и тот, кто послал тогда далеко-далеко эту капризную яркую пустышку, а через полгода встретил Катю Ту, которая
Додумать Семен не успел. Заверещал телефон. Именно заверещал требовательно и будто бы даже злорадно.
Понял? прозвучал в трубке все тот же равнодушно-усталый голос.
Что с ней? не отвечая на вопрос, спросил Семен. Что там случилось?
Ерунда, разборки местной шпаны. Одни гуляли в ресторане, конкуренты подбросили взрывчатку. Перестарались, правда, кроме бандитов погибли и шестеро посторонних.
В том числе и она?..
Ты ведь сразу это понял. К чему вопросы?
Я не понял другого. Зачем вы мне это показали?
Именно это, или вообще все?
Про все я уже понял Именно это зачем? Хотите сказать, что она и так, и так погибнет?
Интересно, а что ты понял «про все»? В голосе незнакомца впервые послышалось что-то живое.
У меня было два пути. Я мог выбрать один из двух Но какой же я выбрал на самом деле?
Молодец. Почти верно. Только немного не так. У тебя есть два пути. Выбор за тобой.
Но вы не ответили: Лариса погибнет в любом случае?
В одном случае от тебя ничего не зависит. В другом ты сам видел.
Но я ведь не буду помнить про вот это Ну, когда выберу один из вариантов?
Конечно, нет.
Значит, аварии я избежать все равно не смогу?
Не знаю. Ее ведь еще не было. Она только может быть. Все зависит от тебя. В этом случае, подчеркнул последнюю фразу голос в трубке.
Я могу подумать?..
Думай. А потом нажми кнопку отбоя.
* * * * *
Он едва успел нажать кнопку, как телефон залился трелью. Семен поднес трубку к уху.
Ты где?! У тебя есть совесть?!..
Июньская развилка
Сергей Сошников. 5 июня 20.. года, вторник
Компик на моей руке пискнул, словно нашкодивший котенок, виновато и жалобно. «Получено новое сообщение», гласила надпись на дисплее. «Кому там не спится? раздраженно подумал я, протирая глаза и усаживаясь в постели. Из-за кордону, что ль, так некому вроде бы».
Развернув до удобочитаемого размера дисплей, я открыл сообщение. Текст был предельно лаконичен: «Встреча выпускников Питере Лиговский 135 кафе Незабудка 12 июня 20.. года, вторник». И все ни подписи, ни адреса! Понятно, конечно, и так, что наша институтская группа собраться сподобилась. Хорошо, конечно, молодец, кто это придумал и подсуетился, но мог бы и подробней написать, хотя бы поздоровался что ли, да и представился И почему ночью? Что это за спешка такая? Сегодня еще пятое только, вторник, неделя впереди Стоп! А почему во вторник? Что за идиотизм?! Рабочий же день! В субботу все нормальные люди собираются на подобные мероприятия! Теперь вот отпрашиваться придется Еще раз стоп! Это же праздник, День Независимости! Тогда еще ладно. Но все равно, лучше бы в субботу. Ладно, утром Мишке позвоню, подумал я, снова погружаясь в прерванный сон. Приятное погружение не успело достичь своей цели. «Пи-и-и-у!» снова мяукнул компик.
Ты хоть бы на ночь его отключал, пробурчала жена, тут же, впрочем, перевернувшись на другой бок и сонно засопев.
«Старт Селенбурга перенесен 1520 12 июня 20.. года, вторник», гласило новое сообщение, так же, как и первое, без подписи и без адреса. Это уже становилось интересным. Конечно, в принципе можно не ставить подпись под электронными письмами, можно поставить запрет на отображение исходящего адреса, но, во-первых, это было не принято, неэтично что ли, во-вторых информация в этих двух сообщениях не была ни конфиденциальной, ни какой-нибудь хулиганской выходкой, на шутку все это тоже было мало похоже
Впрочем, это сейчас не так важно, есть там адрес или нет. А вот то, что «Селенбург» стартует 12-го, а не 15-го, как планировалось ранее, это уже для меня плохо Это значит, что мне очень желательно быть на этом старте, следовательно, я не смогу попасть на встречу с одногруппниками. Черт! Как неудачно все это совпало!
И тут компик снова запищал, теперь уже даже как бы и не жалобно, а словно издеваясь. Тамара опять что-то раздраженно забубнила сквозь сон. А мне уже спать совершенно расхотелось. Я встал, вышел из спальни в зал и только уютно плюхнувшись на диван, развернул дисплей компика. «Бракосочетание Заволоцких Ухте 1530 12 июня 20.. года, вторник». Здорово! Племянник женится! И, конечно же, двенадцатого! И опять без подписи и адреса. Вот это уже ни в какие ворота! Не мог Вовка так по-дежурному, неуважительно сообщить любимому дядьке о своей свадьбе. Он бы, конечно же, прислал красочный файл с умопомрачительным дизайном, приглашение было бы если не в стихах, то уж расцвечено витиеватыми фразами точно. Значит, это писал не Вовка. Тогда кто? Его невеста? Я ее, конечно, не знаю, но сильно сомневаюсь, что Володя настолько потерял голову от любви, что доверяет своей будущей жене абсолютно во всем
Мои недоуменные размышления по поводу странного приглашения были прерваны очередным писком компика. Я был уже просто уверен, что я кому-то снова понадобился «12 июня 20.. года, вторник»! Даже загадал: если это так все у нас с Тамарой будет хорошо
Конечно, откровенно говоря, это было не совсем честно: насчет 12-го я был уже уверен процентов на 99, а вот с Тамарой У меня уже, наверное, такой бзик, тридцать лет вместе прожили, нормально прожили, Катьку с Виталькой вырастили, никогда по-серьезному и не ссорились даже. А вот поди ж ты все эти тридцать лет я боюсь чего-то плохого. Не измены даже, нет, тут я Тамаре почему-то искренне доверяю, но мне всегда, с самого первого дня казалось, что она меня не любит, что вот-вот она устанет притворяться. Во многом моему настроению способствовал, конечно, характер жены. Она была молчуньей. И не только в прямом, так сказать, разговорном смысле. Она была молчуньей во всем. Никогда не кидалась на шею с радостным визгом после долгой разлуки, никогда не прислонялась к плечу влажной от слез щекой в минуты душевных страданий Ничего никогда. Первое время меня это невыносимо мучило, я искал причину в себе, но не мог найти. Тогда я спрашивал ее напрямик: «Тамара, почему ты так ко мне относишься?» и получал в ответ недоуменное: «Как я к тебе отношусь?» «Никак! сжав зубы, отвечал я. В том-то и дело, что ты ко мне совершенно равнодушна!» «Это неправда, тихо говорила жена. Я тебя люблю, просто я такая» И я со временем приучил себя принимать Тамару такой, какая она есть, хоть мне это и стоило немалых душевных мук. Зато подспудное ожидание скорой беды так и преследует меня все тридцать лет. Понимаю, что глупо, а вот ведь