Не книга, но тетрадь моя. Стихотворения - Терентiй Травнiкъ 7 стр.

моего отца, р. Б. Аркадия

Десять ласковых слов я учил наизусть.
Десять ласковых слов счастье мне подарило.
Коль встречалась мне в жизни обычная грусть,
Говорил я тогда, что мне грустное мило.

Слово «милость»  то первое слово, ты знай,
Пальчик свой на руке поскорей зажимай.

Доставалась, подчас, неподъёмная ноша,
Я ж себе говорил: этот выбор хороший.

Вроде не согрешил  всё одно  обвинят.
Говорил: это нежность коснулась меня.

Там, где в гору подъём был и долгий, и длинный,
Всякий раз повторял: до чего же путь дивный.

Если кто оскорбит меня грязно и гадко,
Говорил я себе: всё, что слышу, всё сладко.

Огрызнутся обиды, за ними семь бед 
Я ж  любимые  им посылаю в ответ.

Оступлюсь ли, с тоской окажусь ли во рву 
Улыбнусь ей и ласковою назову.

Хоронился, а всё ж неудача нашла 
Говорил неудаче: с добром, знать, пришла.

Приходил меня мучить невидимый враг 
Я врагу отвечал: вот и славно, что так.

Не понять никогда то злодею-врагу,
Что на радость беду я свою берегу.

Десять ласковых слов наизусть я учил.
Десять ласковых слов счастье мне подарило.
Слава Богу, хватило на десять чернил,
Слава Богу, на все десять  крови хватило!

Всё, что я сею, полем прорастет
И зацветёт, одев в цветенье землю.
А за окном  весна! Весна идёт!
А я весеннее всегда стихом приемлю.

Всё, что я сею, вызреет в хлеба!
Не потому ли мне легко зерно даётся,
Что я не в час по чайной ложке жизнь хлебал,
А пил и пью взахлёб, что с неба льётся!

Всё, что я сею, честно до конца.
Под каждым слово ставлю отпечаток
Я пальца своего  ключа ларца!
И не нужны ни фора, ни задаток

Трудам моим, я и без них смогу
Петь о любви, к Любви главу склоняя.
Я с детства эту радость берегу 
Малюсенькую капелюшку рая.

Кто пережил мгновенье тишины,
Тот знает смерть и знает, что за нею.
Тот меру наивысшей глубины
Постиг и смысл достигнутой им цели.

Кто пережил мгновенье тишины,
Тот падал в мох идущим ночью снегом,
Тот знает искупленный вкус вины,
Вины, чей яд бессилен в смеси с негой.

Здесь и сейчас  его отныне место.
И нет путей ни в явь ему, ни в сны.
Он  бездна, воспарившая над бездной, 
Кто пережил мгновенье тишины

 Обменяю с камушком колечко
На траву-полынь да лебеду.

 Обменяю тёплое местечко
На скамейку в стареньком саду.

 Обменяю дом и всё, что в доме,
На поляну с ягодой лесной.

 Обменяю жизни год на троне
На вечерних августов покой.

 Обменяю много-много денег
На дорожный посох и суму.

 Обменяю весь лазурный берег
На побыть  возможность  одному.

 Обменяю все свои парады
На летящие шаги весны.

 Обменяю званья и награды
На глоток обычной тишины.

 Обменяю в городе квартиру
На шалаш, построенный в глуши.

 Обменяю все богатства мира
На крупицу золота души.

То вовсе не тайна, то детства примета,
Когда бесконечно пришедшее лето,
И время не то чтоб не мчит  не ползёт,
А рядышком тихо-претихо живёт.

В те вёсны, что в детстве нам жизнью давались,
Листву одевали в иные цвета,
И майские флаги волнами плескались,
И в золотомедье трубила мечта.

Тот воздух был полон прохлады весенней,
И стоило утром окно распахнуть,
Как улица тут же шмелёвым гуденьем
Втекала к тебе, не давая уснуть.

И послеполивочно пахло оттуда,
Где солнце и легкий скользил ветерок
Теперь понимаешь, что всё это  чудо:
И солнечный зайчик, и с ним потолок,

И «Летний напиток» со сливками в чашке,
И масло, и хлеб, и глазунья, и сыр
Смотри-ка, короткий рукав у рубашки,
Смотри-ка, в весну одевается мир!

Смотри-ка, опять тротуары полили;
Смотри-ка, мать-мачеха снова цветёт;
Смотри-ка, как тихо сегодня в квартире;
Смотри-ка, а время опять не идёт.

Смотри-ка, к нам шмель залетел и летает;
Смотри-ка, строфа этим строчкам тесна,
Так я назову строчки почками мая.
Смотри-ка, в стихах Неужели весна?!

То вовсе не тайна, то детства примета,
Когда бесконечно пришедшее лето,
И время не то чтоб не мчит  не ползёт,
А рядышком тихо-претихо живёт.

В те вёсны, что в детстве нам жизнью давались,
Листву одевали в иные цвета,
И майские флаги волнами плескались,
И в золотомедье трубила мечта.

Тот воздух был полон прохлады весенней,
И стоило утром окно распахнуть,
Как улица тут же шмелёвым гуденьем
Втекала к тебе, не давая уснуть.

И послеполивочно пахло оттуда,
Где солнце и легкий скользил ветерок
Теперь понимаешь, что всё это  чудо:
И солнечный зайчик, и с ним потолок,

И «Летний напиток» со сливками в чашке,
И масло, и хлеб, и глазунья, и сыр
Смотри-ка, короткий рукав у рубашки,
Смотри-ка, в весну одевается мир!

Смотри-ка, опять тротуары полили;
Смотри-ка, мать-мачеха снова цветёт;
Смотри-ка, как тихо сегодня в квартире;
Смотри-ка, а время опять не идёт.

Смотри-ка, к нам шмель залетел и летает;
Смотри-ка, строфа этим строчкам тесна,
Так я назову строчки почками мая.
Смотри-ка, в стихах Неужели весна?!

Была холодная и долгая весна.
Природа просыпаться не хотела 
В желаниях своих была честна 
Не шла теплом и птицами не пела.

Была холодная и долгая весна.
То дождь, то снег менялись в ней местами.
И виделось, что рама ей тесна,
Но всё равно весну держали в раме.

В стакане с подстаканником мой чай 
Ценю особенно такой, когда прохладно,
Когда зима, но в этот раз на май
Я пью его. И веришь?  тоже складно.

Дом жил свечою, шишкой и смолой 
Располагающим уютом пахло в доме.
Сад без листвы казался мне метлой,
Забытой дворником на выцветшей соломе.

Ещё  туман был, и ещё туман.
Туманы не считал, но было много.
Одна  заварка, и один  стакан,
А в этих  всё  и поле, и дорога.

Не знаю почему, но для строки
Милы и непогода, и расхлябье 
Фрагменты русской вековой тоски
С костяшечным дождём и многозябьем.

Не знаю почему, но для меня
Лампадка ярче солнца часто светит,
И поле золотого ячменя
Всех злат дороже мне на белом свете.

Была весна холодной. Всякий раз,
Когда осенний чай я в майский добавляю,
То будто к жизни прибавляю час
Так, словно что-то в этом понимаю.

Проси высокого и чистого душе.
Веди её, учи её святому.
Ты  здесь! Давно пора уже
Начать ходить и думать по-иному.

Проси душе дать знаний неземных,
Проси открыть ей благознаний двери.
Желания? Что толку! Сколько их
Уж было, всё одно  потери.

Проси высокого и чистого душе!
Земное краткосрочно, как и тело.
Ходи здесь по намоленной меже,
А намолить межу, скажу, уже полдела.

Не навреди душе своей! Поверь:
Умрёшь, а ей еще дорога,
А ей ещё бессчетный счёт путей,
А ей ещё и Суд, и встреча с Богом.

Была суббота, день весенний,
И пахло ладаном с утра.
Из храма доносилось пенье,
Пришла чудесная пора.

Ломали вербу к воскресенью,
Апрелем пахло и весной.
Прямое, веришь, отношенье
Имеет к этому стих мой.

Сквозь кровлю неба голубую,
Сквозь ткань прозрачную дерев
Надежда  музыку живую 
И радость  пламенный распев 

Нам посылали. Мы ж ловили
Нежнейших духа голубей.
Колокола обедню били,
И раны врачевал елей.

И, вспомнив благодать служенья,
Рвалась из суеты сует
Душа, прознав о воскресенье,
Как рвётся бабочка на свет.

Была суббота, день весенний,
Писались ноты и стихи.
Душа купалась в ощущеньях
Волн ей неведомой реки.

И каждый раз, ловя подсказку,
Как верящий всему малыш,
Писала благодати тишь
Она молитвенною краской

Я перестал читать тебе стихи.
Что с этим делать я, увы, не знаю,
Но друг от друга стали далеки
И ты, и строки. И как будто с краю

От вас мой домик, маленький такой
От вас мой домик далеко и с краю,
К тому же отделённый запятой
Что с этим делать, я совсем не знаю.

Я так мечтал, чтоб стали нам легки
Земные крылья, чтобы взяли в стаю,
Но перестал читать тебе стихи.
Что с этим делать, я теперь не знаю.

Хожу и думаю, а время всё бежит,
А время всё меняет нас с тобою.
Нечитанный мой стих давно лежит
За этой  преогромной  запятою.

Я перестал читать тебе стихи.
Ты, как испуганная проходящим птица,
С полупустой кормушки  нет, страницы,
Клюёшь, что отводилось для муки.

Нет, не зерно, скорее, это буквы 
Расклёвана на буковки строка.
Как незатейливо дошли с тобой до мук мы,
Когда строфа мелеет, как река.

Смывает буковки дождём, сдувает ветер
Стихи нечитанные. Это ль ни печаль!
Как жаль, что нет тебя на целом свете!
Нет ни стихов здесь, ни тебя. Как жаль!

Я перестал читать тебе стихи.
Что с этим делать я, увы, не знаю,
Но друг от друга стали далеки
И ты, и строки. И как будто с краю

От вас мой домик, маленький такой
От вас мой домик далеко и с краю,
К тому же отделённый запятой
Что с этим делать, я совсем не знаю.

Я так мечтал, чтоб стали нам легки
Земные крылья, чтобы взяли в стаю,
Но перестал читать тебе стихи.
Что с этим делать, я теперь не знаю.

Хожу и думаю, а время всё бежит,
А время всё меняет нас с тобою.
Нечитанный мой стих давно лежит
За этой  преогромной  запятою.

Я перестал читать тебе стихи.
Ты, как испуганная проходящим птица,
С полупустой кормушки  нет, страницы,
Клюёшь, что отводилось для муки.

Нет, не зерно, скорее, это буквы 
Расклёвана на буковки строка.
Как незатейливо дошли с тобой до мук мы,
Когда строфа мелеет, как река.

Смывает буковки дождём, сдувает ветер
Стихи нечитанные. Это ль ни печаль!
Как жаль, что нет тебя на целом свете!
Нет ни стихов здесь, ни тебя. Как жаль!

Случилось это у подножья мая
Застенчивая, нежная, простая,
На радость детям верба расцвела.
Ах, как же ты мне, вербушка, мила!

Ещё листва сидит в своих укрытьях,
Ещё в оврагах запах февраля,
А над землёй  распахнутые крылья!
А на земле  Небесная земля.

Окно открыто  город за окном.
Под ночью город и под ночью дом,
Под ночью в доме я, и я не сплю 
Я звёзды в эту ночь в стихи ловлю.

И сорвалась тут первая звезда,
И я поймал её своей строкой.
Она была целебна, как покой.
Она была прозрачна, как вода.

За ней вторая, как огонь огня,
И я поймал её своей строкой.
Она взмолилась: «Отпусти меня,
Тебе не справиться с безумною такой»!

Упала третья  сохлая земля,
Но первая  та, что была водой, 
Вдруг пролилась на землю, и поля
Строки моей возделаны звездой.