Это все неправильно, прошептал Пузырь и медленно опустился на колени. Я сожалею, сказал он и вдруг выстрелил себе в грудь.
Звук выстрела эхом прокатился по складу. В наступившей тишине Воловик услышал напряженное дыхание Степана.
Руки вверх! Не двигаться! прокричал он, выскакивая из-за ящиков.
Мужчина метнулся в дальнюю часть склада. Оба полицейских бросились за ним. Беглец вскочил на узкую металлическую лестницу и буквально взмыл вверх. Воловик и Бабийчук разделились: Леонид устремился следом за незнакомцем, а Степан побежал обратно к выходу, где была такая же лестница, ведущая наверх, к узким металлическим мосткам.
Беглец уже почти добежал до конца мостка, когда перед ним неожиданно выросла громадная фигура изрядно запыхавшегося Степана. В правой руке пистолет, левой он держался за металлический поручень. Незнакомец остановился и в упор посмотрел на Бабийчука.
Лучше отойди, проговорил он.
Степан чуть не поперхнулся от такой наглости. Мало того, что этот тощий субъект был раза в два меньше, чем Бабийчук, у него не было никакого оружия.
Ну что же, я предупреждал, сказал незнакомец.
Он медленно положил руку на поручень, за который держался Бабийчук, и в ту же секунду искры посыпались во все стороны. Степан затрясся и, с трудом оторвав руку от поручня, рухнул на мосток всем своим могучим телом, отчего тот дрогнул так, что Воловик на бегу едва не потерял равновесие.
Стой! Стрелять буду! заорал Леонид, остановившись в пяти шагах от беглеца. Руки за голову! Кругом!
Незнакомец медленно положил обе ладони на затылок и так же медленно повернулся. Воловик не мог поверить своим глазам. В свете фонаря он разглядел худощавого мужчину, одетого в спортивную куртку. Взгляд горящих глаз прожигал насквозь. Абсолютно седые волосы резко контрастировали с молодым, но усталым лицом. Это был он тот самый неизвестный спаситель из Тропарева. Тот, кому Воловик был обязан жизнью своей жены.
Ты? с трудом выдавил из себя Воловик.
Знаете, в чем преимущество дешевой обуви? усмехнулся седой, скользнув взглядом по его ногам. В том, что подошвы на ней резиновые.
А при чем здесь мои подошвы?
Резина не пропускает электричество. Ладно, считайте, что вы меня поймали. Он медленно опустил руки и, заметив напряжение во взгляде Воловика и легкое подрагивание пистолета в его руке, сказал: Не бойтесь, я вам ничего не сделаю. И бежать тоже не собираюсь.
Воловик недоверчиво посмотрел на него, потом сунул руку в карман и извлек наручники.
Ну-ка, накинь эти браслетики, на всякий пожарный. Он кинул их седому.
Что ж, если вам так будет спокойнее ответил тот, поймав наручники, и защелкнул их на своих тонких запястьях.
Что ты сделал с моим напарником? требовательно произнес Леонид, подходя к пленнику и пряча пистолет в кобуру.
Ничего страшного. Небольшой электрический шок. Минут через пять очнется. Так же, как и тот. Седой кивнул куда-то вниз. Я имею в виду водителя.
Так он жив?
Кто? Водитель?
Да на хрена мне твой водитель! Я о Степане, выпалил Воловик.
И Степан жив, и Рафик жив. Мне нужен был только Пузырь. Но он сам выбрал свою участь.
Как ты это сделал? недоумевал Воловик, оглядывая седого.
Так же, как с вашей девушкой, улыбнулся тот. Обыкновенное электричество. Он вытянул вперед скованные наручниками руки.
В это время позади него раздался приглушенный стон.
Степа, ты как? спросил Воловик.
Что это было? прокряхтел Бабийчук. Ты взял его?
Взял, ответил Леонид, кивая на стоявшего рядом седого. Идти сможешь?
Попробую. Черт! Такое ощущение, будто все мышцы одеревенели.
Вам сейчас необходимо теплое питье и покой, сказал седой.
Тебя забыли спросить! огрызнулся Бабийчук.
Думаю, он знает, что говорит, возразил Воловик, помогая Степану спуститься с лестницы.
Ноги у Бабийчука подкашивались, голова кружилась, но он держался молодцом. Седой молча следовал за ними.
Я тебя сейчас домой отвезу, а потом займусь этим, кивнул Воловик в сторону седого, захлопнув за ним дверцу «жигуленка» и усаживая Степана на переднее сиденье.
А если он?.. недоверчиво оглянулся на задержанного Бабийчук.
Не волнуйся, он будет паинькой, ответил Леонид, усаживаясь за руль. Правда? Он тоже оглянулся на седого.
Не волнуйся, он будет паинькой, ответил Леонид, усаживаясь за руль. Правда? Он тоже оглянулся на седого.
Тот смотрел в окно.
А как быть с теми двумя, ради которых мы, собственно, сюда приехали? поинтересовался Степан.
Одного я приковал к трубе, ответил Воловик, а второму все равно уже не поможешь. Так что подождут до утра. Убийства тут нет, мы с тобой оба видели, что это самострел. Поэтому спешить некуда. А до утра у нас будет достаточно времени побеседовать с задержанным и выяснить, что он тут делал.
Леонид тронул машину с места, и они помчались по ночному городу, нарушая тишину тарахтением прогоревшего глушителя.
Глава 3
Ну что, в обезьянник я тебя всегда успею определить, сказал Воловик, повернувшись к задержанному, когда они остались вдвоем. А сейчас я страшно проголодался.
Можно зайти в какое-нибудь кафе, отозвался седой. Я бы тоже перекусить не отказался.
Какое кафе, в два часа ночи? Хотя Я знаю парочку, но там дорого.
А вы не беспокойтесь, я угощаю, сказал седой.
Ну, ладно. Тебя за язык никто не тянул
Воловик притормозил возле одного работающего в это время кафе.
Давай сюда руки, сказал он седому. Только я очень тебя прошу, не заставляй меня в тебе разочаровываться.
Седой не ответил и вошел в кафе.
Воловик вздохнул, покачал головой и вошел следом.
Охранник окинул их оценивающим взглядом и отвернулся.
В полутемном зале за столиками, отделенными ширмочками, ворковали припозднившиеся влюбленные парочки, ночные бабочки набивали себе цену изрядно захмелевшим клиентам. На небольшой сцене, освещенной фиолетовыми и красными лучами, происходило действо, отдаленно напоминающее эротический танец.
Воловик и седой сели за столик в углу и подозвали официанта. Ночное меню не отличалось разнообразием, однако Воловик отыскал в нем вполне подходящее для себя блюдо люля-кебаб и попросил принести бутылку водки.
Вы же за рулем! удивился седой.
Если мне и придется сегодня сесть за руль, то очень нескоро, ибо разговор нам предстоит долгий, сказал Воловик.
Хорошо. Тогда мне тоже люля-кебаб. А водку вы, надеюсь, не только для себя заказывали?
Думаю, нам с тобой для начала одной бутылки на двоих хватит. А если будет мало, возьмем еще, верно? Он повернулся к официанту, и тот покорно кивнул. Да, и еще солененького чего-нибудь принеси: огурчиков, капустки. Найдется?
Конечно, ответил официант. Что-нибудь еще?
Маслинки прихвати и пару бутылок минералки, сказал Воловик и, когда официант удалился, посмотрел на седого.
Как тебя зовут?
Геннадий Николаевич Ратов Гена.
А меня Леонид Сергеевич Воловик Леня А я ведь искал тебя, Гена. После того случая на пруду. Ты тогда смылся куда-то. Я опомниться не успел, а тебя и след простыл.
А зачем вы меня искали?
Слушай, кончай «выкать», а то неловко получается: сидит седой мужик и говорит мне «вы» я себя стариком каким-то чувствую, а мне чуть больше тридцати. Кстати, тебе-то сколько?
Двадцать восемь.
Сколько?!
Двадцать восемь, повторил Геннадий.
Это где ж тебя так помяло-поломало Ты где служил?
Я не служил, ответил Ратов.
Ну, надо же! А я, признаться, думал, тебя в какой-нибудь горячей точке так потрепало вишь, седой весь! Как же это тебя так угораздило?
Угораздило, эхом отозвался Геннадий.
Они помолчали, дожидаясь, пока официант расставит на столе тарелки, закуски, разложит приборы и разольет по маленьким рюмкам водку из запотевшего графина.
Ну, за твое здоровье! произнес Воловик.
И вам не кашлять.
Опять «выкаешь»?
Извините, но мне так привычнее.
Как знаешь.
Они выпили и захрустели малосольными огурчиками.
А почему Пузырь назвал тебя генератором? поинтересовался Леонид.
Это прозвище.
Любопытно.
Ничего особенного, сказал Геннадий, поддевая вилкой квашеную капусту. Меня так еще в институте прозвали.
А можно поподробнее?
Выйдет очень долго.
У нас еще целая ночь впереди.
Вы меня посадите? спокойно спросил Ратов.
Трудно сказать, я ведь пока ничего о тебе не знаю. Что ты, например, делал на подпольном складе, что тебя связывает с Пузырем? Я понимаю, что ты, скорее всего, не преступник, но мне нужно понять, кто ты.
Хорошо. С чего начать?
Начни с института, с прозвища. А там посмотрим.
Ладно, сказал Ратов. Когда-нибудь я все равно должен был кому-то это рассказать
Рассказ Ратова
1
Мне тогда было лет десять. Мы с друзьями отправились погулять в парк Горького. Возле неработающей карусели под навесом толпились любопытствующие. Нам тоже стало интересно. Там на небольшом столике лежал электрический прибор, как я потом узнал, амперметр, такой черный ящик с большой белой шкалой и тонкой стрелкой. Две металлические пластины соединялись с амперметром тонкими проводками. Каждый желающий мог за деньги измерить силу своего внутреннего тока, приложив руки к пластинам. И мы, нас было трое, тоже решили себя испытать, тем более, стоило это совсем недорого, а по результатам теста дядька, который все это придумал, даже выдавал какую-то бумажку. Когда подошла моя очередь, я почему-то весь напрягся, мне захотелось блеснуть перед друзьями. Я сказал себе, что я большая электростанция, и осторожно приложил руки к пластинам. Стрелка амперметра метнулась вправо и зашкалила. Мужик, следивший за прибором, даже подпрыгнул на своем стуле.
Ну-ка погоди, парень, сказал он и щелкнул переключателем.
Но стрелка не шелохнулась. Она оставалась в том же положении, даже когда мужик повернул переключатель до упора.
Ничего не понимаю, смутился он. Или прибор сломался, или от тебя можно лампочки зажигать.
Я торжествующе посмотрел на друзей, у которых рты от удивления раскрылись, и зашагал прочь, даже забыв взять у мужика бумажку с результатом моего теста. Хотя, наверное, там и не было никакой бумажки, поскольку результаты мои превзошли возможности амперметра.
Как ты это сделал? спросил Игорь, один из моих друзей.
Ну, ты фокусник! воскликнул другой, которого звали Рубен, хлопнув меня по плечу.
Я, конечно, загордился, но мы в эту минуту подошли к одному из немногих работающих аттракционов и благополучно забыли об удивительном тесте. Причем забыли напрочь и надолго и мои тогдашние друзья, и я сам.