Ижак стоял у дверного проёма и выталкивал замешкавшихся под зад.
Чёрная окантовка проёма двери ослепительно светлый проём и больше ничего вокруггде-то там внизу земля.
Пальцы рук судорожно вцепились мёртвой хваткой в ледяной металл окантовки двери
Кажется, никакой силой их не оторвать
Переваливаю вес тела на руки в бездну подо мной восемьсот метров
Первые секунды вне самолёта выпали из памяти мозг вычеркивает их
Потом лёгкий удар смотрю наверх, как учили: полотнище открыто, стропы не запутались, полёт нормальный!!!
Глянул вниз высоко сидим!
Нет ощущения полета летишь вместе с ветром, как будто висишь в воздухе.
Ощущения снижения тоже нет.
Внизу земля стоит, не приближаясь и не разворачиваясь.
Хочется петь или кричать.
Ору ура!
Неподалёку голос: Здорово, Дока! Живой?
Поворачиваю голову Витя, из нашей группы.
Поорали, повеселились, вскоре ветром разнесло.
Ближе к земле разворачиваю купол стропами так, чтобы земля уходила под меня строго навстречу движению.
При ударе о землю ноги вместе, чтобы не сломать, даже не упал, пробежал пару шагов, загасил купол. Всё по нотам.
Я прыгнул!
Она тоже приземлилась нормально, только на дальнем конце аэродрома. Чуть замешкалась при выбросе из самолёта, пришлось ей тащить парашют издалека к месту сбора.
Сложили парашюты с песняками.
Краем глаза вижу, что она смотрит на меня с улыбкой и направляется в мою сторону.
Я отвернулся.
Почему?
Не знаю. Ещё много раз в последующем были между нами такие странные контакты.
Пока жизнь не развела нас вовсе.
Доктор Лиза
В тесном кафе на главной магазинной улице острова Санторини мы сидели за одним столиком с интересной парой.
Эти пожилые люди были, как и мы, умотаны жутким пеклом августовского Средиземноморья, сжигающего, казалось, всё живое, что двигалось, стояло, охало от жары на узких улочках, забитых, подобно всем другим местам скопления туристов со всего мира, магазинами и магазинчиками, кафе и кафешками, столами и столиками с разложенными товарами прямо на улице, вьющейся на самой вершине этого необыкновенного островка.
Когда-то, тысячелетия тому назад, здесь посреди моря торчало жерло вулкана, решившего вдруг извергнуться. Сказано сделано! Извергся.
Разнесло всё вокруг.
Дым и тьма дошли аж до Африки, где, говорят, и стали одной из казней египетских, чтобы отпустил фараон народ мой из рабства.
И этот взрыв вулкана распополамил остров Санторини так, что выгрыз мощной дугой его скалы, благодаря чему мы и пришвартовались поутру в красивейшей бухте, откуда наверх, в городок Фира можно добраться либо по узкой серпантинной тропе на ишаках, либо пешком по той же тропе, вляпываясь в ишачий помёт, либо на фуникулёре, от верхней станции которого до кафе, где мы присели отдохнуть рукой подать.
Жарковато, чёрт побери! завязал я разговор. Пожалуй, у нас сейчас не так.
А вы откуда? спросил пожилой господин, вытирая пот с высокого лба.
Израильтяне мы. Из Хайфы. А вы откуда?
Так мы тоже оттуда. Только из Кирьят-Тивона.
Соседи, значит. Очень приятно. Это моя жена Света. А я Дока.
Алекс. Жена Лиза. Будем знакомы. Жарко, да.
Кофе и мороженое сделали своё дело.
Мы бодро закрутили головами, разглядывая людей, товары и стены невысоких зданий, украшенных всякой мелкой, но яркой и красочной ерундой.
Дорога пошла круто вверх мимо монастыря, или это церковь? мимо аккуратных, красиво побеленных построек, затем она превратилась в тропу, зигзагообразно поднимающуюся к вершине островка, где мы решили отдохнуть, отдуваясь и сбавляя шаг.
Давно вы в Израиле?
Мы с девяносто первого.
И мы тоже. Ну и как вы?
Потихоньку, помаленьку.
Да и мы также.
Незначащий, поверхностный разговор постепенно перешёл в воспоминания о тяжком периоде вживания в страну, о трудностях и тяготах так называемой абсорбции.
Мы обменялись информацией о том, какие сволочи местные, как они нас затирали поначалу, пока мы учили иврит и привыкали к сложной воюющей стране. Только Лиза молчала.
А вы, Лиза, с нами не согласны?
Не согласна.
Что так? Вы всем довольны? Вы работаете по специальности, я извиняюсь за свою наглость? Вы ведь врач по профессии, если я правильно понял? поднадавил я по-простецки.
Да. Я врач. Работала в Москве кардиологом в клинике, потом заведовала терапевтическим отделением в поликлинике. Здесь я много лет работаю в социальной службе, ухаживаю за больными людьми. Мне поручают либо тяжело больных, угасающих людей, либо старушек возрастом за восемьдесят.
Мы помолчали.
Но ведь вы врач с огромным опытом, удивилась Света, вас устраивает такая работа? Как получилось, что вы работаете не по специальности?
Алекс посуровел, но не стал вмешиваться в разговор.
Я с интересом ждал ответа.
Лиза помедлила, поправила седеющие волосы и повернула голову в сторону бухты.
Я проследил за её взглядом.
Там, далеко внизу, лежало море. С высоты не было видно волн, и казалось, что голубая поверхность была не водой, а чем-то плотным, плоским и живым.
К причалам то и дело подходили корабли, моторные лодки и яхты, от небольших до крупных трёхмачтовых. Всё казалось игрушечным и нереальным.
Недалеко от порта серым куском в окружающей синеве моря торчал своими скалами островок, оставшийся после гибели местной Атлантиды с тех давних времён. И странно было видеть, среди безжизненных его скал, одиночное, приткнувшееся к камням серенькое же зданьице.
Видите ли, спокойным голосом сказала она. Я не считаю, что работаю не по специальности.
В её голосе было столько силы, убеждённости в своей правоте и внутреннего достоинства, что я невольно посмотрел на женщину внимательнее.
Когда-то она была красавицей. Да и сейчас, несмотря на редкую седину и морщинки на лбу и около рта, она смотрелась великолепно и почти мистически, особенно, если учесть совершенно фантастический пейзаж гористого острова на фоне Средиземного моря.
Большие тёмно-карие глаза, опушённые чёрными ресницами, смотрели открыто и почти физически излучали ощущение силы, ума и уверенности в себе.
Очень даже по специальности! повторила она. Кстати, если желаете, я могу развить эту тему, тем более, что время у нас есть, да, дорогой?
Она посмотрела на мужа.
Было видно, что они не просто любят друг друга, а взаимное обожание сопровождается взаимным уважением. Эта пара была просто великолепной. Без лишнего пафоса и сюсюканья.
Да, Лиза, время у нас с тобой есть. Не знаю, как у наших попутчиков?
Света молча кивнула головой. Видно было, что эти люди ей тоже нравятся.
Да, Лиза, время у нас с тобой есть. Не знаю, как у наших попутчиков?
Света молча кивнула головой. Видно было, что эти люди ей тоже нравятся.
Ну что ж. Тогда я расскажу вам о своих бабушках дедушках.
Но начну с начала.
Мне нехватило одного года до двадцатилетнего стажа, который признавался в Израиле достаточным для врачебной практики в стране без изнурительных экзаменов. И я вынуждена была после ульпана Алеф и ульпана Бэт готовиться к сдаче этих самых экзаменов. И тут жизнь преподнесла мне подлость. Сказались мои давние болячки, а особенно перенесённый в молодости гепатит, повлиявшие на работу памяти. Мне трудно стало удерживать в голове информацию.
Экзамены я сдала, но не набрала нужного количества баллов.
Надо было снова учиться.
Не вам рассказывать о первых годах жизни в стране, вы сами отлично это знаете по себе.
Алекс тяжело работал, и мне надо было ему помогать. Я стала искать работу.
Совершенно случайно нашла.
Это было нечто вроде приюта для тяжело больных. Хозяйкой была там жена раввина, молодая красивая дама сорока лет, у которой было одиннадцать детей.
Сколько, сколько? удивился я.
Да, да, одиннадцать. И всех надо кормить. А потому Ривка так её звали, по нескольку месяцев не выдавала зарплаты работникам, пыталась обманывать их, выкручивалась, как могла: детей надо кормить! Но это отдельный разговор
Дело в том, что больные были очень сложными, тяжёлыми, несколько человек лежачими, спектр болезней от рассеянного склероза до психозаболеваний.
Хозяйка долго искала врача, и вот в моём лице она нашла его.
Вскоре я стала её заместителем и в этом качестве проработала в заведении шесть лет.
Число больных варьировалось от десяти до пятнадцати, причём многие из них были в старческом возрасте, когда болячки сопровождаются старческим маразмом.
Обстановка, сами понимаете, тяжёлая, но профессионально очень интересно, и если бы не пакости, которые творила хозяйка, я бы оттуда по сей день не ушла.
Но факт я практически углубилась в гериатрию!
Хозяйкины причуды, мелочность и явный обман сотрудников настолько надоел мне, что я покинула этот приют с чувством облегчения, хотя жалко было оставлять несчастных больных. Я знаю, что на моё место вскоре пришла врач, тоже из русскоязычных и, похоже, она оказалась приличным специалистом и добрым человеком.
Уйдя оттуда, я оказалась перед выбором: снова пойти сдавать экзамены или найти что-то новое.
У меня всегда была склонность к альтернативным методам лечения заболеваний, и я решилась!
Стала ездить в Ашдод и Хайфу серьёзно осваивать нетрадиционную медицину в недавно открывшемся колледже.
Целый год я моталась из Кирьят-Тивона в эти два города! Ну, ладно, Хайфа рядышком, а до Ашдода надо было добираться с пересадкой в Тель-Авиве, так что я уезжала утречком, а домой добиралась лишь часам к двенадцати ночи. Алекс работал, и подбрасывал меня лишь изредка, так что автобусные поездки мне снились потом еще долгое время!
Через год я получаю три диплома по альтернативным методам воздействия, а именно, по методам биоэнергетики, иглотерапии и массажа, и приступаю к новой для меня работе.
Конечно, мой опыт работы кардиологом и терапевтом помогают в новой работе, но контингент я стала подбирать именно гериатрический.
Старушки за восемьдесят люди тяжёлые, у каждой из них долгая жизнь в разных странах и эта жизнь целые романы!
Если вы ещё не устали, я расскажу только о нескольких своих пациентах.
Нет, нет, пожалуйста, расскажите, это интересно! попросила Света. Я тоже врач и тоже иногда думаю об альтернативной помощи своим больным, с базой на классическую медицину. Может быть, нашим мужчинам это не совсем интересно?
А вы лучше посмотрите туда, сказал Алекс, вот вам иллюстрация к рассказу Лизы!
Из-за поворота на нас двигались две древние старушки в больших старомодных шляпах и с палочками.
Как они сюда забрались?
Загадка. Мы-то еле-еле сюда докондыляли, а уж бабусям следовало бы на печке сидеть, кости греть нет!
Это, конечно, уникальные бабульки, прокомментировала Лиза, мои бы просто рассыпались. Они у меня, преимущественно, лежачие или ходячие с палочкой, в основном, до туалета.