Мне бы, дураку, сообразить, что нахожусь я позади южного выхода с базара в маленькой галерее, примыкающей к бывшему музею Одиссея Лаэртида, который недавно передали галилейской общине. И что лапаю одну из кариатид чуть поболе моего роста Так нет же, в голову отчего-то втемяшилась мысль о ниспосланной мне свыше богине в обличии статуи и о предназначении вдохнуть в нее временную земную жизнь путем э-э торжественного совокупления!
В натуре сбрендил, изрек Сычий. С ним не согласились:
Невнимательно слушаешь! Я наглотался не бренди, а рому, о чём уже упоминал. Короче говоря, развязал я пояс, приподнял хламиду, прижался сзади к холодной, каменной красотке и занялся персонификацией
Новый тип извращенца! громко произнес Сычий. Не известного медицинской науке!
С этим выводом согласия тоже не последовало:
Никакой сексопатологией, о недалекий Самсоний, здесь и не пахло! Кое-чем другим да, но это после. Суть в том, что я испытал невероятный душевный подъем, который настолько увеличил мою мужскую силу
Тут Шлеппий замолк, глянул в мою сторону и чуток покраснел. Понимая, что приблизился волнующий момент, где без сочных словечек обойтись трудно, я со вздохом пришла к нему на помощь:
Итак, ты не кончал
Не менее десяти минут! С дополнительными секундами! ликующе вскричал обрадованный поддержкой Центаврус и всё-таки не удержался от самопроизвольного движения бедрами. Вот с места не сойти!
Я с натугой изобразила на своей мордашке похотливый женский восторг. Сергий расплылся в такой улыбке, которой позавидовал бы и клоун.
Изощренный вариант мастурбации вижу, (Сычий уверенно гнул свою линию). Хамство тоже. Святых откровений пока что-то не замечаю.
Дослушай, а потом гавкай! внезапно озлился Шлеппий. Меня же там прижало! Я в течение часа уйти не мог!
То есть, как?
Молча! Сколько ни старался! Застряла рука и всё!
Слушатели благоразумно промолчали. Перекурив и немного успокоившись, Сергий возобновил свой рассказ, обращаясь исключительно ко мне:
Про то, что угодил в дьяволовы лапы, я понял не сразу. Ну обтерся, спрятал, застегнулся Прянул назад ан нет! Правая ладонь, которой я тискал за титьки богиньку, обратно в щель между ней и стеной не лезет. Вот те крест!
Спасибо, обойдусь, я пресекла его попытку вновь полезть к себе за пазуху. А крестианский демон тут причем? Точнее, иудейский?
Спасибо, обойдусь, я пресекла его попытку вновь полезть к себе за пазуху. А крестианский демон тут причем? Точнее, иудейский?
А у тебя есть иное объяснение? Как вообще такое может быть: туда «пожалте!», а оттуда «постойте!»
По-моему, в жизни именно так и случается. Сплошь и рядом.
Но почему? Молчишь? Ага! Вот то-то!
Чёткий вывод! прищелкнул пальцами Арбузий. Фил, насыпай А неофиту хрен!
И не тянет! Я бы и с пивком накрепко завязал, да опасаюсь, что сердечно-сосудистая насосная станция даст сбой. Да и отец Охлоний советует постепенно А? Это мой спаситель и духовный наставник. Шел случайно мимо дай Бог ему благ всяческих и здоровья могучего!
И как он изловчился тебя освободить? сухо спросила я. Сергий встал и благочестиво сложил ладони перед грудью:
Молитвой! Главным образом, ею. Сперва расспросил, посочувствовал, укорил маленько. За плечо подергал, да куда там! Я взвыл от боли, заплакал «Терпи, сын мой, терпи», сказали мне и, помолившись истово, ухватили языческую идолицу за стан да ка-а-ак рванули на себя! Одно слово бывший вышибала!
Надо полагать, этот самый Охлоний ранее подвизался в кабаках?
Не без того. Многие ревностные распространители самой передовой в мире религии в прошлом были распутниками, дебоширами или даже доносчиками. Тем весомее их моральное перерождение!
Возможно, сухо сказала я. А не кажется ли тебе, что подобные грехи нужно скромно искупать всю оставшуюся жизнь, а не рваться, выпучив глаза, проповедовать? Ибо некрасиво как-то получается, когда в новое бытие тебя под локоть вводят бывшие распутники, дебоширы и delatores
Шлеппий приоткрыл рот и, не отводя от меня озадаченного взора, честно попробовал осмыслить сказанное. Не получилось.
За него это решил сделать Арбузий.
А на каком основании? неподдельно возмутился он. Почему однажды совершенная ошибка, если следовать твоей логике, должна всю оставшуюся жизнь висеть над раскаявшимся человеком? Как дамоклов меч над гордиевым узлом?
Выдав это эффектное, но безграмотное сравнение, Аркадий неосторожно взмахнул рукой и порядком расплескал налитое в фиалу пойло. Под сочувственные взгляды мужчин он торопливо заглотнул остаток, а вместо закуски обвинил в собственной неуклюжести меня! Его тотчас поддержали невразумительным, но дружным ворчанием.
С больной задницы на здоровую? весьма рискованно выдала я и, не медля, перешла в наступление: Приведу понятную для ваших жалких мозгов аналогию! Живодер, долгое время убивавший собачек и по какой-либо причине утративший к данному занятию интерес, не имеет морального права выступать на широкой публике с проникновенными речами в защиту бедненьких шавок и мосек! И уж тем более с обличительными речами в адрес своих бывших коллег по живодерному цеху! Устраивать брошенных зверюг в благотворительные приюты сколько угодно! Подкармливать их за свой счет несомненно! Но тихо! Без помпы и рекламы! Тогда и произойдет искупление вины! А не очередное подспудное самоутверждение под благими, модными лозунгами!
Ух, на меня и накинулись! Ох, мне и досталось Отовсюду. Я, как могла, отбивалась.
Искренний порыв отрицаешь, негодница?
А вот и не верю! Ни на капелюшечку!
Ах, она не верит! А про мытаря, который возненавидел свое низкое ремесло под воздействием проповедей, слыхала? Про мытаря, как там бишь его
Не сподобилось!
Кто бы сомневался! Теперь насчет животины Значит, ежели я возненавижу есть свинину и возлюблю всем сердцем свинью как таковую, мне уже и единомышленников поискать нельзя? Дабы бесповоротно их перевоспитать на собственном героическом примере?
Кто бы возникал! А чем ты сейчас выпивку заедаешь, чем? Свинолюб нашелся!
А сам великий Павел Тарсианин? Его жизнь это ли не пример самоотверженного перерождения
из гонителя в учителя? И не стыдно?
Молчи, женщина! У него же огромадная внутренняя энергетика была! Разве ее одним покаянием исчерпаешь? Только апостольскими деяниями! Возвышенным миссионерством! В самом Риме люди прониклись! И не чета нам с тобой!
Нечестно, нечестно, нечестно!!!
Сочтя тройное повторение одного и того же слова вкупе с очень эмоциональным подпрыгиванием на месте моей интеллектуальной капитуляцией, господа ремонтники прервали базар на очередные «по глоточку». Я тоже не растерялась и стрельнула новую папируссу из початой пачки Гаммия на сей раз мне досталась ароматизированная «Троя». С облегчением глубоко затянувшись, я выпустила несколько тонких дымовых колец и с деланным безразличием спросила Центавруса, чем же всё-таки закончилась его «Илиада» в портике Одиссея.
Выцедив полный алабастр темного пива, Сергий умудрился совместить раскатистую отрыжку и долгий гласный «э», с которого и начался его ответ:
Э-э-эдаким ушибом пониже предплечья, краской стыда на смущенной морде и ясным осознанием своего полного религиозного банкротства!
Сколько всего зараз
Но то со знаком «минус»! А вот далее начались чудеса в духе новозаветных пророков! Едва я, освобожденный и воспрянувший, собрался было последовать за своим спасителем, как сзади кто-то схватил меня за башмак. Я обернулся и оторопел: отломанная Охлонием богинькина длань вцепилась в ремешки и не пускает!
Скорее, запуталась?
Опять перебиваешь, бесстыдница? Умолкни! Истинно говорю: вце-пи-лась! Мертвой хваткой! Тут меня и в жар, и в холод кинуло. И в пот, и в озноб Мог бы и вообще оскандалиться ненароком, да святой папаша опять выручил. Извлек он из-под парчовой своей власяницы крест (внушительный такой, скифский кистень чем-то напоминает) да ка-ак им махнет! Я инстинктивно шарахнулся вбок, упал, пополз Затем медленно встал на четвереньки и почувствовал, что свободен!
Одухотворенность набрякшей физиономии плебея Шлеппия в эту минуту не поддавалась никакому адекватному словесному пересказу. О чем я сдержанно его и уведомила. Сергий важно покивал:
Так о том и речь! Вольный был телом и непоколебим духом, несмотря на грядущее похмелье! Тем паче, что преподобный Охлоний пообещал слегка подлечить и, надо сказать, слово свое сдержал. Правда, свыше двухсот так и не накапал, но и это помогло. В предвкушении выпрямился я тогда в полный рост, харкнул всей слюной, которая во рту оказалась, прямо в глаза гнусной кариатиде и под неусыпным надзором моего заботливого пастыря отправился в монастырскую светелку. Там мы поправились беленькой, обговорили новую идеологию, причастились красненьким Хотя порядок действий я уже не вспомню. Вино и вдохновенные беседы точно были.
А не припомнишь, которая из двух мерзких подпирающих статуй тебя, целомудренного, домогалась? вкрадчиво осведомилась я. Правая или левая? Вопрос принципиальный, учти!
Центаврус с подозрением посмотрел на меня, бесцеремонно плюхнулся в кресло Сычия и вскинул глаза к грязному потолку. Сказал с расстановкой:
Если мне не изменяет чувство ориентировки в замкнутом пространстве, то Левая, пожалуй. Да, левая, я уверен! Харя у нее ехиднее не придумаешь Ты куда?
По-черепашьи (а может, демонически?) подвигав головой, я удалилась и ровно через минуту вернулась с черным целлофановым мешком в руке. Тяжесть была немалая, но приходилось терпеть.
Подогретая мужская команда принялась с четырех направлений сверлить меня настороженными взорами: все, кроме так и не пробудившегося от январской спячки обмуровщика Локисидиса, были заинтригованы. Я надеялась, что их не разочарую.
Подхватив обеими ладонями мое преподношение и взвесив его, Шлеппий дурашливо фыркнул:
Надеюсь, это картошечка? А то нам завтра зажирать «вавилоновку» нечем!
Разверни, тихо предложила я.
Если бы он сперва заглянул внутрь Но Центаврус с пренебрежительным сплевыванием на стенку сразу вывалил содержимое пакета себе на колени.
И застыл. Остальные тоже.
Выпавшая из целлофана женская мраморная головка с серым, похожим на лишай, пятном на месте правого зрачка, острым шейным обломком воткнулась Сергию между ног. Скрестились два взгляда: мертвый скульптурный и не совсем здоровый человеческий.
Дальняя кариатида в той галерее изображала белокурую Калипсо, дочь мятежного титана Атланта. тихо сказала я. А та, с которой столь храбро воевали вы с Охлонием, звалась Цирцея-Кирка. Мудрая наставница Одиссея и его возлюбленная. Ныне их больше нет. Галилейские жрецы давно искали повод убрать ненавистные им статуи и воспользовались тем, что два каких-то остолопа изуродовали одну из них. Не потребовалось и фальшивого предлога «на реставрацию»: ночью пригнали упряжку коней, отбили крепления, зацепили крюками и отволокли на свалку. Ах да, конечно! Предварительно два дубовых столба установили чтобы верх портика не обрушился