Камешник
Сборник рассказов
Анатолий Скала
Жене и детям на память о Таганах.
Иллюстратор Ирина Пахмутова
© Анатолий Скала, 2017
© Ирина Пахмутова, иллюстрации, 2017
Какие странные люди живут на этой земле
Таганы
Таганы это неофициальное название полузаброшенной деревеньки на самой границе Кировской области и Республики Марий Эл. За сто с небольшим лет в каких только краях, областях и уездах не перебывала эта деревня! А началась эта любовь её к самым разным переименованиям и превращениям ещё с детства, когда она представляла собой два отдельных починка по обе стороны одной узкой болотинки с двумя разными картографическими названиями. В одну сторону от болотинки починок Бахтинский, а в другую починок же, но Тагановский.
Живущие в ближних от болотинки домах по утрам слышали у соседей на той стороне и людской разговор, и мычанье коров, различали и звуки звенящего о подойники молока, но годами не видели лиц самих жителей над болотинкой, разделяющей их починки, вился вечный туман.
Чтобы сходить до соседей, нужно было иметь и сноровку, и ловкость, и даже известную храбрость. Болотинка извивалась в дремучем лесу на немереное расстояние, была щедро усыпана и заломами, и провалами, и оконцами с чистой водой, из которых торчали макушки ушедших под воду деревьев, и чтоб всё это оббежать в оба конца, уходило полдня летнего времени. Зимой путь был короче, но белый туман и зимой никуда не девался, а был ещё гуще и основательнее
Оно и понятно: болотинка не замерзала, и чем больше мороз, тем причудливее и изощреннее выплетались узоры туманных картин над её логовом.
Со временем люди всё-таки победили её своеволие и вместе с ним всё её таинство. Они вырубили дерева с длинными прядями мха на могучих ветвях, завалили оконца с бездонной водой разным хламом, пробили по кочкам тележные колеи и пошли и поехали через болотинку, разгоняя туман, не дающий им видеть друг друга Говорят, что тогда расстроилось много свадеб между девками и парнями из этих двух починков. Объяснение было очень простое: в чужом селе всегда люди краше, а сейчас, мол, бахтинские и тагановские девки и парни стали односельчанами и утратили привлекательность друг для друга. И всё это было верно, никто с этим не спорит
Но вот бабка Настя однажды сказала:
Когда молодежь говорила, стоя на берегу, слова их в тумане красивее делались, словно кто-то их подправлял или, может, чуть-чуть подменял: что сердечко хотело сказать, то другому и доносилось И всю душеньку так незнамо и выскажешь, и другую, с того бережка, вызнаешь. А когда после встретишься, слов-то вовсе уж и не надо, и так всё понимаешь он лишь взглядом нахмурится, а ты наперёд знаешь, чего он тебе сказать хочет. Так и жили потом как-то больше молчком по глазам всё угадывали.
И добавила, помолчав:
А язык он коряв, а ещё хуже лжив. Как болотинку осушили, туман разогнали, так будто глухими все сделались: говорят, говорят с утра до ночи, а понять, что друг другу сказать хотят, не могут.
Мы с моим Александром, твоим дядей, полгода через болотинку разговаривали И когда он потом на вечёрке у нас появился, я его без словечка узнала, и он меня тоже. Подходит и говорит: «Вот мы, Настюшка, и увиделись». Я в ответ ему «да» кивнула. Так весь вечер и простояли.
А когда уходил, опять мне говорит: «Значит, так и договорились?» Я опять головой: «Значит, так и договорились». И давай к свадьбе готовиться К Рождеству, как и знала, сватов прислал, мясоедом же свадьбу сыграли.
Так без лишних слов двадцать лет с ним и прожили А потом на войну ушел
В этом месте она замолчала и долго шептала о чём-то, крестясь на иконы, а потом уж продолжила:
Дочка с сыном у нас выросли, слава Богу, красивые и здоровые А последняя, младшая Валя Валюшка простыла и заболела. Не могли вылечить Восемнадцати не было бабка Настя достала платок, провела уголком под глазами и, прижав его к щеке, как при зубной боли, надолго оставила разговор
Я её, Валю, помнил, хотя был совсем маленьким, лет пяти или, может быть, четырех: она часто ходила в наш дом к моим старшим сёстрам. Я всегда начинал с ней войну наверное от того, что она никогда не отказывалась от игры, не то что другие в её возрасте
Я размахивал перед Валиным носом какой-нибудь деревяшкой, изображая вооружённого всадника; Валя чаще всего после шуточного отступления разоружала меня и перебрасывала отнятое оружие через крышу амбара. Я ревел от обиды за поражение, а потом хвастался перед товарищами Валиной ловкостью.
Потом помню Валю сидящей под черёмухой. Наверное, это было во время болезни. Она сидит бледная, вся усыпана лепестками отцветшей черёмухи и глядит на нас, бегающих по двору за черёмуховым опадающим цветом.
Сейчас той черемухи нет. Она лопнула от мороза и высохла на корню. Мы её аккуратно спилили, оставив пенек высотой с метр, детишки пристроили на нём птичью кормушку и накладывают в неё хлебные крошки.
И ещё одно яркое воспоминание, которое связано с Валей уже в день её смерти. Мы, мальцы и ребята постарше, идём из лесу, в руках кепки с грибами. С бугра видна наша деревня: середина её и белый каменный дом в центре с тополями перед ним всё купается в белом тумане. В этом доме живут бабка Настя и Валя. И вдруг белое облачко отрывается от тумана, поднимается над тополями, над горизонтом и растворяется, пропадает в небесной лазури.
Кто-то умер, немедленно комментируют старшие это явление. Вернувшись в деревню, мы действительно узнаем умерла Валя. И хотя, наверное, то облачко и смерть Вали ничем не были связаны между собой, кроме как нашей фантазией, подготовленной к необычному разговорами наших родителей о тяжелой болезни Вали всё равно то облачко и туман не выходят из памяти. Как и всё, что рассказывала бабка Настя.
По вечерам, когда из болотинки поднимается белый туман и клубится, и тянется по низине почти к самому нашему дому, тогда, кажется, слышу я из тумана спокойный голос бабки Насти:
Туман увёл дочку. Видать, лишнего я рассказывала ей про отца, как мы с ним познакомились про болотинку. Стала Валя туман слушать и с ним разговаривать по вечерам. А вечера-то хоть летние да обманчивы Простудилась, не стало моей доченьки.
Порой кажется, что в тумане звучат и другие, совсем незнакомые мне голоса, истории чьих-то жизней. Клубясь, поднимаются они над туманом, над тополями и летят над землей по высокому небу. И тогда остается лишь взять карандаш и записывать эти истории, пока они не исчезли, не растворились в огромном, без конца и края, поднебесье.
Как Иринкина шуба
без рукавов осталась
Жили мы в Таганах. И вот ещё с осени затеяли шубу шить для Ирины. Из кроличьих шкурок. Красивая такая шуба у нас получилась: мех белый, пушистый и капюшон тоже белый, пушистый. Приложит его Иринка к щекам, завернётся в него как Снегурочка, так бы и смотрел целый день такая красивая девочка. Постоит она так, постоит, вздохнет украдкой, да и положит опять недошитую шубу на место.
Не хватало нам на рукава двух больших шкурок. Были у нас ещё белые кролики, да ведь всё малышня. Жалко было их шубки для нашей отбирать. Так оно бы не хитро: когда малышня разгуляется, им так жарко становится, что они шубки скинут, повесят на стенки и носятся как угорелые из одной комнатки в другую. У нас для них клетки сделаны семикомнатные: одна комната как спортзал, а остальные поменьше как спаленки. Ну так вот, не стали мы шубки у них забирать. Заболеют ещё, думаем вдруг мороз?
И правильно сделали через день такой мороз на деревню напал, что мы даже и не поверили. Вначале деревья вокруг нашего дома потрескивать начали. «Что это такое? Неужели кто печку на улице затопил? Вроде некому!»
Посмотрели в окно небо красное, и дым за рекой подымается.
А-а, догадалась Иринка, Мороз печку свою затопил.
Затрещали сырые деревья в Морозовой печке в нашей печке сухие так весело не трещат. Мы вначале нисколько не испугались: потрещат да и перестанут, крепче будут. А потом как война началась: ба-ба-бах, как из пушек, тра-та-та, как из пулеметов. Кто в кого пуляет неизвестно.
А на другой день ещё провода на столбах загудели: «У-у-ууу», словно волки. Ростик и говорит:
Мультик что ли по телевизору показывают?.. Надо включить, давно что-то мультиков про волков не показывали.
Включили ему телевизор пять лет Ростику, что с ним скандалить? Пускай смотрит. Посмотрел он, посмотрел, как два дяденьки между собой разговаривают, и выключил: у нас на завалинках старики летом так разговаривают
Непонятно: всё выключил, а мультик слыхать!
Непонятно: всё выключил, а мультик слыхать!
Пойду-ка я к другу, к Сашке: наверное, по другому каналу идёт. У них оба показывают, сказал Ростик, оделся и вышел на улицу. Мы с Иринкой за ним.
Смотрим: Сашка с Ростиком возле горки стоят, разговаривают:
Надо горку полить, а то плохо скользит.
А что, спрашиваем, мультик не смотрите?
А-а, говорят, провода ремонтируют, вот они и гудят. Нету мультиков.
Всё понятно: зимой всегда что-нибудь ремонтируют. Мороз вот решил провода. Ему виднее, что ремонтировать. Не наше дело.
Взяли мы ведра, пошли поливать горку. Ничего не получается. Просто беда какая-то: пока от колодца до горки ведро донесём, у нас вся вода в нём замёрзнет. Начнём выливать у нас вёдрышки ледяные выкатываются.
Посмотрели на нас Ростик с Сашкой и говорят: «Вы нам всю горку испортили. Давайте устраивайте». А у самих, когда говорят, изо рта шарики разноцветные появляются и лопаются.
Иринка и спрашивает:
Рось, ты где жвачку взял? Опять у меня стащил?
И пока она это всё выговаривала, у неё у самой изо рта целых пять шариков выскочило.
И начали мы шарики выдувать. Рот откроем пошире и выдохнем пар как вылетит, так и замёрзнет. Вот и шарик, красивый и лёгкий, почти как новогодний! У нас и ёлка рядом стояла, только без игрушек. Ну, мы взяли да шариками её всю нарядили.
Посмотрела мама в окошко и говорит:
Это кто же нам ёлку-то нарядил?
А мы отвечаем:
Это мы нарядили. Жалко, если шарики растеряются. Пусть на ёлке висят.
Ну, говорит, молодцы. Очень даже красиво!
Порадовались мы, что мама нас похвалила, и что с Морозом у нас так удачно всё вышло, и сели обедать. Только Мороз, который напал на нашу деревню, такой большой оказался, какого мы и не видели никогда. Бывало и раньше: придёт к нам Мороз, да мы сами его в плен и возьмём, затащим его с собой в избу. А он от нас деру. Посмотришь, уже и след простыл. Лишь на окнах отпечатки от валенок останутся.
В этот раз по-другому всё вышло: Мороз нас в плен взял. Хотели мы выйти на улицу двери не открываются. Вот тебе и в плену. Замёрз воздух. Пока мы его от дверей оттолкали, замучались. Снег легче отталкивать. Оттолкнёшь его, он и лежит, где лопатой пристукнешь. А Мороз ты куда оттолкнёшь? Его не перетолкаешь. Пришлось в рот набирать да глотать. Еле-еле дорогу проели на улицу выбрались. Посмотрели: дым кольцами из трубы подымается и замерзает, и над трубой целая гора этих колец скопилась, скоро дыму идти будет некуда.