Молодые люди жили вместе в доме Леонидиса, но все вечера проводили у родителей Хлои, беседуя и веселясь. Они предавались и труду, и отдыху, и любви, и были счастливы.
В начале сентября Леонидис вернулся в Афины, а Хлоя в дом родителей. Каждый день они связывались по Интернету и, глядя в камеру, рассказывали друг другу очень подробно о том, как прошел день. Им хотелось создать иллюзию нерасставания. Но у Хлои появилась тайна, которой она не могла поделиться ни с кем. Леонидис почувствовал, что что-то произошло, а Хлоя не хочет его волновать. Он беспокоился и надеялся как можно скорее увидеть Хлою. Он уже сожалел, что решился оставить ее.
У Хлои действительно появились проблемы. Дело в том, что изображения богов на ее рисунках и картинах не были плодом воображения. Она видела их, говорила с ними. Они пришли к той, которая, как древние греки когда-то, могла разговаривать с богами. Девушка понимала, что рассказывать об этом в современном мире невозможно. Её сочтут сумасшедшей. Но счастье, которое она получала, общаясь с теми, кто одухотворял прекрасную природу Греции, переполняло её. Артемида, например, попросила нарисовать любимую собаку. Получив рисунок гончей, прыгнувшей за добычей, как бы летящей по воздуху, была обрадована, и, умчавшись вдаль вместе со своей охотой, в знак благодарности долго еще парила в небе, давая возможность запечатлеть себя. Прекрасная Афродита постоянно хвасталась красотой. Видимо ей надоело молчание, и теперь она часами могла говорить о себе, распускать волосы и придумывать всяческие невероятные истории.
Но больше всего Хлоя любила сидеть у Прохладного Грота. В том месте среди прибрежных скал, где местная речушка впадала в море, образовался много тысяч лет назад огромный грот. Он издавна почитался пастухами как обиталище нимф. Сюда уже три тысячи лет назад приносили дары: флейты, ленты, светильники, обувь и многое другое. До сих пор жители острова, забредая в грот, находят там старинные предметы. На стенах грота, если осветить его поярче, можно увидеть изображение танцующих или летящих по волнам нимф и морских богов. Поговаривали, что одна нимфа живет там до сих пор. Её так и прозвали Нимфа Прохладного Грота. Хлое так нравилось сидеть здесь и делать зарисовки, не только потому, что вечно изменчивое море всегда было ей интересно, но и потому, что Нимфа Прохладного Грота приходила к ней и была с ней нежна. Она обычно садилась за спиной Хлои, смотрела на ее работу, расчесывала ее волосы, ласково гладила их. Однажды Хлоя услышала тихий плач Нимфы, она не выдержала и спросила:
Почему ты плачешь?
Я тебя очень люблю?
Любовь заставляет тебя плакать? Ведь я часто прихожу к тебе в гости, что же печалит тебя?
То, что я не могу быть рядом с тобой. Это опасно.
Почему?
Потому, печальным шепотом сказала Нимфа, что я твоя мать, а Зевс твой отец.
Она старалась говорить как можно тише, чтобы не услышала мстительная Гера. Но лучше бы она этого не говорила, Гера все равно услышала!
Потрясенная тем, что обрушилось на нее, Хлоя посмотрела в глаза Нимфы, и встретила взгляд таких же, как и ее, пронзительно-синих глаз.
Нимфа с плачем убежала. А Хлоя медленно побрела домой, задумчиво глядя перед собой. Вечером, дождавшись, когда мальчики пошли спать, а родители сели с книгами в кресло, Хлоя спросила:
Папа, мама! Я не ваша дочь?
Родители переглянулись.
Откуда ты знаешь? осторожно спросил отец.
Мы ни одной живой душе не рассказывали эту историю, добавила мать.
Вы нашли меня в Прохладном Гроте? спросила Хлоя.
Я не пойму, как ты узнала, вздохнул Дриас, но придется тебе все рассказать.
Двадцать лет назад, когда мы с твоей матерью поженились, я был беден, и сам пас свое небольшое стадо овец. Однажды одна овца, у которой только что появился ягненок, исчезла часа на два. Я сильно разозлился и пошел ее искать. Нашел я ее в Прохладном Гроте. Она лежала возле прелестной новорожденной девочки и поила ее своим молоком. Эта девочка была ты. С тобой ничего не было, никаких знаков, никаких крестиков или амулетов, только лежала ты на белой ткани необыкновенной красоты. Она до сих пор хранится у нас в сундуках. Мы подождали неделю, но никто не заявлял о пропаже ребенка. К тому времени мы были женаты почти два года, но детей у нас еще не было. Вот мы и решили, что какая-то богатая туристка, наверное, американка, приехала сюда, чтобы тайно родить и оставить ребенка. Поэтому мы не стали заявлять в полицию, а объявили, что у нас неделю назад родилась дочка. Поскольку мы нашли тебя как в старинном романе, в пещере, то и назвали тебя Хлоя. Но откуда ты узнала об этом? Ведь мы никому не говорили, а тебя любим, как родную дочь, даже больше.
Просто, тихо сказала Хлоя, я вспомнила Прохладный Грот.
Родители не стали больше ни о чем спрашивать девушку. Они знали ее необыкновенные способности.
Но могучая богиня, великая Гера не могла забыть того, что услышала.
Как!? Ей казалось, что за последние две тысячи лет она пришпилила Зевса к своей юбке. А, оказывается, он за ее спиной опять шляется и делает детей. Она этого так не оставит. Она сумеет отомстить.
Гера знала, что грозный Посейдон, бог моря, возненавидел людей, что он давно вынашивает план мести за то, что они испоганили воду и землю, и возомнили себя полубогами. Он мечтал, когда настанет его час, огромной волной накрыть землю и смести недостойных, глупых людишек с лица земли. Он хотел, чтобы все боги, все нимфы, его дочери, все морские божки были на его стороне, и оттого запрещал им общаться с людьми, а своим дочерям велел оставаться девственницами до тех пор, пока не придет их час, их время заселять землю. И вот одна из его дочерей ослушалась Посейдона, предала его. Более того, плод своего греха она отдала на воспитание людям. И тем самым сделала ее человеком.
Все это Гера змеиным шепотом изложила Посейдону, и вызвала в его душе такую ненависть, что ничто, кроме гибели Хлои, не могло успокоить его.
Посейдону не пришлось долго ждать. Наступила глубокая осень. Мало кто выходил теперь к морю, особенно здесь, в северной части острова, где стояло всего несколько домов, разбросанных вдали друг от друга. Однажды, ближе к вечеру, Хлоя гуляла в одиночестве вдоль берега моря, откуда долетали холодные брызги. Он шла к Прохладному Гроту и о чем-то задумалась. Она даже не увидела, как огромная волна взвилась над морем, одним махом охватила весь берег, поднялась до вершин холмов и схлынула, утащив Хлою на дно. В последний миг ей показалось, что Нимфа Прохладного Грота пытается спасти ее, но Посейдон, восстав, как черная могучая туча, с грохотом выбросил Нимфу на скалы, и, если бы ни бессмертие, данное ей, она непременно погибла. Страшным стоном проводила она смерть своей единственной дочери.
Рыбаки, бывшие поблизости, едва удержались на своих судах. Позже, рассказывая Дриасу и Напе, что произошло, они крестились и благодарили Бога, считая, что только чудо спасло их, ибо море мгновенно успокоилось, как будто приняло долгожданную жертву.
Рыбаки, бывшие поблизости, едва удержались на своих судах. Позже, рассказывая Дриасу и Напе, что произошло, они крестились и благодарили Бога, считая, что только чудо спасло их, ибо море мгновенно успокоилось, как будто приняло долгожданную жертву.
Родители Хлои горевали до конца своих дней, но смирились с потерей. Они считали, что Хлоя пришла неведомо как в этот мир, и также ушла из него.
Леонидис выкупил студию, в которой проходила выставка Хлои, он создал там музей, где выставил все работы безвременно погибшей молодой художницы. Фильм Леонидиса о Хлое и ее творчестве завоевал первый приз на Венецианском кинофестивале в разделе «Дебют», что способствовало его дальнейшей блестящей карьере.
Он женился через много лет после гибели любимой, а свою дочку назвал Хлоей. Каждый год Леонидис приезжает на остров хотя бы на неделю, подолгу гуляет возле Прохладного Грота, и, глядя на море, никак не может понять, почему именно Хлою, юную, прекрасную и талантливую, море выбрало своей жертвой.
Нимфа Прохладного Грота исчезла. Во всяком случае, никто ее больше не видел. Гера сполна насладилась своей местью.
Орфей и Эвридика
Из книги «Сны и сновидения»
сон 2-й «музыкальный»
Всё действие происходит в полутьме, в сером тумане.
В этом сне много музыки. В самом начале звучат две ноты, как будто капают, бесконечно и монотонно, капли дождя.
Пререкания Аида и Персефоны проходят под джазовую импровизацию.
Разговор Эвридики и Орфея идет под музыку Вивальди или Моцарта. А в конце звучит «Болеро» Равеля.
Действующие лица:
Орфей
Эвридика
Аид
Персефона
Данаи
Тантал
Сизиф
Гермес
Менады
ОРФЕЙ
Одиночество. Здесь нет природы, нет звуков, не колышется воздух. Капля не капнет. Обволакивает темнота, и воздух нет, черный туман, удушлив как зловонное болото. Плывем по реке ни всплеска, ни движения.
Черное нет, это не туманУжасноРука проходит сквозь тень, и руки не видно, ни признака зги. Кричи, плачь навзрыд ни звука, и нет свидетелей. Эй, Харон, я плыву в ладье мертвых, но не вижу тебя.
ХАРОН
Смерть не видят ее чувствуют.
ОРФЕЙ
А когда смертью пропитан воздух?
ХАРОН
Тогда достаточно отворить окно, чтобы умереть.
ОРФЕЙ
Я так хотел умереть, но боги не исполняют желаний. Они издеваются над смертными: поманят любовью и убьют ее, дадут богатство и отнимут, молодость и здоровье превращают в немощь, а когда мы хотим умереть по доброй воле не посылают Танатоса, считая излишней роскошью смерть по собственному желанию и усмотрению.
ХАРОН
Мелочны вы, живые людишки, вечно вас что-то заботит. То ли дело мертвые души они ничего не хотят, любо-дорого иметь с ними дело.
ОРФЕЙ
Душно, как душно! Глоток воздуха! Страшно, что нет звезд. Пустая вселенная, немое пространство; и все без конца и без края: мертвость темноты, вечный туман, монотонность невидимого.
ХАРОН
Прибыли, тяжелый пассажир. Кабы не приказ богов, ни за что не повез бы такой груз, того и гляди, продырявит лодку.
АИД
Привет, тебе, Орфей. Ты так долго и так поэтично плакался перед богами, что они попросили впустить тебя в Тартар. Чего ты хочешь?
ОРФЕЙ
Верни мне Эвридику.
АИД
Это невозможно.
ОРФЕЙ
Я расскажу тебе о любви и страдании. Даже скалы роняют слезы, слушая песню, поймешь и ты, и отпустишь Эвридику.