Это было ударом по самолюбию уже не воображаемых провинциальных барышень. По моему лупили заносчивые фифы-рекрутерши и прыщавые юницы, отвечающие в фирмах за подбор персонала. Среди них попадались и человеческие лица. Некоторые по-матерински объясняли мне денег в Москве нынче не заработаешь, и прочили максимум пятьсот баксов. А когда я уперто напоминала, что явилась на интервью по поводу тысячи семисот, фигурировавших в объявлении о найме, загадочно улыбались. Но отзвониться и сказать «нет» тоже считали ниже своего непрофессионального достоинства.
Наконец, сидя в офисе перед очередной вальяжной самоуверенной кадровичкой, которая не спросила только о том, переболела ли я в детстве ветрянкой, и уже давала заведомо невыполнимое обещание связаться со мной через неделю, я мысленно повинилась перед зрелыми плодами своих фантазий. Дескать, простите, девчонки, больше играть в вас, доверчивых скромниц, не могу. Встала и никогда не лишний раз уточнила:
Значит, за триста долларов чистыми и полторы тысячи черным налом я должна впрячься в обязанности доверенного секретаря, то есть личного помощника и переводчика шефа. И иногда, как вы выразились, выполнять деловые поручения его жены, у которой собственный бизнес. Так?
Она ухмыльнулась:
У нас много соискателей, поэтому пока вы ничего не должны.
Сухо попрощавшись, я вышла в коридор. Прямо передо мной была секретарская. За ней, надо полагать, святая святых. Все, что накопилось во мне за время поисков, я вложила в два пинка в две двери. Не оставлять же себе. Взвизгнувшую секретаршу не заметила. Возмущенно поднявшемуся из кожаного кресла боссу свирепо бросила:
Здравствуйте. Сядьте.
И объяснилась в желании работать на него и его жену сначала по-английски, потом по-русски. Закончила вопросом:
Где супруга? Мне необходимо с ней познакомиться.
Это не обязательно, она уважает мой выбор, спокойно произнес он.
Вызвал отфутболившую меня даму, буркнул: «Я вам доверяю, а вы упускаете энергичных специалистов», и велел заключить со мной договор на месяц испытательного срока со стопроцентной оплатой.
Сегодня пятница. Я жду вас в понедельник к десяти, обратился он ко мне.
За пределами кабинета мы молча поиграли в гляделки с вершительницей судеб. Глаза отвела она наверное, мои были лучше накрашены.
Каюсь, договор я заключила, предъявив потерянный гостившей у меня иногородней знакомой паспорт. Она уже и штраф заплатила, и новый получила, когда я его у себя за диваном обнаружила. Регистрацию я предусмотрительно купила в специализированной, открыто предлагающей свои услуги фирме. Ну а дипломы о любом образовании предлагают в сети и продают там, где условитесь. Люди, помнится, удивились, что мне не московский нужен, но заказ выполнили. Им не все ли равно, какую печать подделывать. Разумеется, и регистрация, и диплом были на имя знакомой, то есть я стала обладательницей полного комплекта липы, но тогда это меня не тревожило. Сгоряча я решила отработать личным помощником и переводчиком месяц. Интересно стало выгонят потом или нет.
Каюсь, договор я заключила, предъявив потерянный гостившей у меня иногородней знакомой паспорт. Она уже и штраф заплатила, и новый получила, когда я его у себя за диваном обнаружила. Регистрацию я предусмотрительно купила в специализированной, открыто предлагающей свои услуги фирме. Ну а дипломы о любом образовании предлагают в сети и продают там, где условитесь. Люди, помнится, удивились, что мне не московский нужен, но заказ выполнили. Им не все ли равно, какую печать подделывать. Разумеется, и регистрация, и диплом были на имя знакомой, то есть я стала обладательницей полного комплекта липы, но тогда это меня не тревожило. Сгоряча я решила отработать личным помощником и переводчиком месяц. Интересно стало выгонят потом или нет.
«Вот так, провинциалочки, сказала я про себя, покончив с трудоустройством. Теперь семь сотен баксов за однушку потянем. Дорого? Скорее, не дешево. Пошли квартиру смотреть. В комнату вас, отличниц из интеллигентных семей, запихивать жалко. Славный у меня основной вид деятельности, какими хочу, такими всех и придумываю».
Этот вариант я обнаружила еще во вторник, истерзав компьютер условием «жилье от хозяина». Искомый хозяин по телефону отозвался то ли сонным, то ли похмельным голосом, попросил звякнуть вечером. Я не забыла. Он заявил, что ему надо с кем-то посоветоваться, и перенес разговор на утро. Что ж, залежаться в постели в среду я ему не дала.
Понимаете, квартира уже сдана на месяц, сказал он. Ровно через месяц пожалуйста.
Мне она нужна в пятницу.
Вы не поняли, девушка
Поняла. В пятницу. И ни днем позже.
Почему-то я была уверена, что сняла ее. В четверг он позвонил сам:
Мы тут с претендентом не сошлись кое в чем. Залог, оплата за месяц вперед и живите.
И договор, сказала я.
Разумеется. Я скопирую из Интернета.
И регистрация.
Хлопотно, но ладно.
Я не стала радовать его тем, что официально оформлять наши отношения в ЖЭУ не придется, дабы пребывал в тонусе.
«О, по наитию и вдохновению ты еще на что-то способна, подумалось мне. Надоело унижаться, продавая свои таланты и предлагая за клоповники собственные деньги. Завтра кровь из носу добудешь рабочее место и передохнешь».
Кровь проливать не пришлось. Разве что пальцы на ноге после контактов с дверями приемной и начальничьего кабинета немного болели. Но эта боль напоминала об успехе, следовательно, не раздражала. Триумфаторы не сетуют на шрамы. Я уже выяснила, что договор о найме жилья, заключенный менее чем на год, нотариально не заверяется. Поэтому решила для чистоты эксперимента задействовать паспорт без московской прописки. Нужно было убедиться в том, что какой-нибудь бугай, для усыпления бдительности согласившийся даже на регистрацию, через день-два после получения денег не выкинет одинокую приезжую на улицу.
Итак, обе провинциалки, так и не разобравшись, кто из них трудоустроился, шествовали под моим предводительством от метро. Я втолковывала им, что, когда освоимся, будем ходить дворами гораздо быстрее минут десять пятнадцать. И что дешевизна квартир, до которых от подземки надо добираться на автобусе, обманчива. На этот самый автобус все выгаданное и уйдет. Они не очень верили, но терпели. Скопище унылых одинаковых двенадцатиэтажек должно было их напугать, особенно, если в родных городах девушки жили в современных кирпичных домах. Мне самой стало не по себе от вопроса: «А где Москва»? «Она тут не кончается, а начинается», пробормотала я и впустила девиц в пахнущий кошками грязный подъезд. Третий этаж, два лифта. Потом кое-как побеленные потолки, неумело поклеенные дешевые обои, замызганный облезлый паркет, рухлядь вместо мебели, отжившие и свое, и чужое холодильник и телевизор, невообразимый унитаз и жуткого вида ванна Мои подопечные оробели по-настоящему. Вот-вот заорут в два горла: «Мама»! «Да бросьте вы, посоветовала я. Зато душе болеть не за что. Шустрее будете отсюда выбираться, чтобы работать и зарабатывать». Вняли.
Подходит, сказала я молодому полному мужчине, которому столь явно не терпелось покончить со сдачей своей конуры, взять доллары и покинуть ее, что я невольно прониклась тем же желанием. Ладно, документы на квартиру, ваш паспорт и бланки договора на стол. Деньги у моего приятеля. Он ждет снаружи.
Разумная предосторожность, кисло похвалил хозяин и метнул бумаги.
Через десять минут он оставил мне два комплекта ключей, пересчитал купюры, которые я без стеснения, не вспомнив о якобы сопровождающем меня рыцаре, вынула из собственной сумки, возликовал, услышав, что регистрация не к спеху, и был таков.
«Располагайтесь, пригласила я девушек. И не проспите в понедельник. Это только кажется, что к десяти не рано. Вам больше часа добираться. Но, повторяю, вы еще оцените, что обойдетесь без наземного транспорта. Метро и собственные здоровые ноги мечта работающих москвичей. Я неплохо вас поселила». Хоть бы поблагодарили. Но я не обиделась. Шок есть шок. Интересно, каким они представляли себе дешевое жилье в столице? Уж, не без тараканов ли? И я над ними опять сжалилась. Нашла в ванной полироль для мебели, кое-какие моющие и чистящие средства, засучила рукава и улучшила санитарно-гигиенические условия. Только окна не вымыла и на балкон не выходила вечерело уже.
Оставила девиц обживаться и двинула в собственную двухкомнатную квартиру на другой конец города, почему-то не слишком веря, что она у меня есть. Воображение проклятое. Никогда не дает насладиться настоящим, вечно уносит и ввергает, ввергает и уносит.
3
«Главарь убойщиков» полковник Виктор Николаевич Измайлов, с которым мы имеем взаимное удовольствие быть любовниками, для равновесия испытывая взаимное же недовольство при столкновении возле какого-нибудь трупа, явился со службы поздно. Даже по телефону звонить не стал, чтобы не разбудить. А, скорее всего, чтобы не наслушаться моего карканья, предрекающего при таком режиме язву и инфаркт одновременно. Мы еще и соседствуем он обитает на втором, я на третьем этажах одного подъезда, поэтому меня не затруднит спуститься в любой час и повторить ему все в лицо. Вот Виктор Николаевич и делает вид, будто дорожит моим сном. На сей раз полковник преуспел в лицемерной конспирации, и каждый провел ночь на своей территории.
Утром после обязательной чтобы жизнь малиной не казалась пробежки я заглянула к нему, прочитала смешную записку про то, как ему без меня было грустно, убедилась в непохожести дома на свинарник и поднялась к себе. Гимнастика и водные процедуры вместо привычного желания немедленно слопать все равно что на положенные триста калорий вызвали во мне прямо-таки потребность кинуться в снятую вчера квартиру. Тяга к этому месту оказалась сильнее голода. И новее, прямо скажу. Торопливо сжевав банан и запив его кофе, я взяла свой походный ноутбук и потащилась за три девять земель.
Дороги и не заметила, настолько увлеченно пыталась разобраться, почему захотелось поработать именно там. Конечно, не разобралась. Завершив кривой рваный круг размышлений выводом: «Потому что дурная голова ногам покоя не дает», я отперла дверь. И ощутила нечто странное: провинциалки исчезли. Это убогое нищее помещение было только моим. Некоторые из друзей сочинителей говорили, что прихотливое вдохновение стало набрасываться на них, где угодно в ресторане, поезде, даже бане, но только не дома. Я думала, ребята просто хандрят. Оказалось, со всяким может случиться.