А в созвездиях бездонного неба, как и миллионы веков, мерцали их звёзды, под которыми им было суждено, в разное время родится и, только в этот час, найти друг друга, случайно, согласно строчкам записке. И они, целуясь сладко и подолгу, ещё не думали, что их любовь, со временем, окажется сладким воспоминанием, а пока
С того памятного дня служба в армии «встряхнулась», и
«побежала» от одной встрече к другой. Летели дни. Пело и мучилось сердце -одновременно.
Влюблённость просто озарило Душу. Заметил это и старшина, и во взводе бойцы. Но более всего « допекали « старики»:
«Не дай Бог ещё она тебя на себя женит! Смотри, доиграешься! Ладно, прощаем: любись! Мы завидуем!» Сладкое влечение к женщине молодой, страстной, и уже опытной в любви, услаждал душу солдата. Он был готов надолго утонуть в её объятиях и не возвращаться в казарму.
Сладость её губ и жаркого тела обволакивали его сознание, волю, слова, бросали в её пучину желанной и долгой страсти. И только минуты расставаний огорчали их влюблённые Души. И так длилось до тех пор, пока однажды Алевтина, целуя шею, губы и, сжимая ладонями его щёки, не начала шептать и шептать, требуя и угрожая, целуя и дрожа, дрожа и целуя неотрывно:
Придумай, мой миленький, что нибудь заслужи увольнение на два дня. Заслужи, умоляю! Теплоту тела обеспечу! Я умру без твоих ласк. Любишь? Уважь, миленький, приходи! В охотку покувыркаемся, как ты любишь. Кое чему я новенькому тебя обучу! Не пожалеешь! Я всегда тебя хочу и ни кому тебя не отдам!.. Другую убью, понял! Тебя не помилую! Придумай что нибудь! Не уходи! висла она на шее, не отпуская его шагнуть к двери.
Шёл солдат, поминутно поглядывая на стрелки часов, торопясь не опоздать на вечернюю поверку, иначе все свидания до свидания! Шёл, а перед глазами, мелькали: её зелёные, глаза. Ласковые руки, алые губы и величественная влекущая в лоно страсти грудь.