Не погиб раньше зря, и труд тяжкий не сделал бесплодным;
Так герои и руки, и острые копья подняв,
Друг на друга уже наступали, кипя бранью злою;
Но приспел Антилох, на защиту владыки здесь встав; {570}
И остаться Эней не посмел, сколь ни пламенный воин,
Воевод двух увидя, стоящих один за другим.
Те ж, убитых поспешно стащили к дружинам ахеян,
Там оставили, бедных, друзьям возвратив для могил;
И, назад обратившись, сражались, меж первых заметны. {575}
Пилемена повергли, Арею подобен муж был,
Пафлагонян всех вождь, щитоносцев он в бой вёл как ветер.
И его боговидный Атрид Менелай, как беда,
Пикой длинной, напротив стоящего, в шею уметил.
Антилох же возницу Мидона прикончил тогда, {580}
Тут Атимния сына, коней обращавшего страстно;
Точно камнем достал по локтю; у возницы узда
Выпадала на пыль, блестя костью слоновою красной.
Подскочил Антилох, меч с размаху в висок он вонзил;
Тяжко охнув, тот вниз на песок с колесницы прекрасной {585}
Вверх тормашками рухнул, упав головой прямо в пыль,
Долго так, погрузившись по плечи, стоял, будто штанга;
Но, по коням ударив, на землю его сволочил,
Но, по коням ударив, на землю его сволочил,
Поражая бичом, Антилох их к ахейцам направил.
Видел Гектор героев в рядах, и летел к ним огнём; {590}
С воплем яростным, следом троян под щитами фаланги
Водят сильные двое, Арей и Энио при нём,
Грозно Слава, ведущая бранный мятеж всемогущий.
Сам Арей, потрясая рукою огромным копьём,
Выступал то пред Гектором, то позади грозной тучей. {595}
Видя бога, впал в ужас воитель могучий Тидид,
Как неопытный путник, великою степью идущий,
Перед быстрой рекою, впадающей в море, стоит,
Видя пеной кипящую, и отступает к пределам,
Отступил Диомед, и немедля бойцам он кричит: {600}
«О, чему мы дивимся, что ныне божественный Гектор
Стал славнейшим бойцом, кто в бою может долго стоять?
С ним присутствует бог, отражающий копья и стрелы!
С ним теперь он, Арей, образ смертного смог он принять!
Вы, к троянам лицом обращённые, с поля злой брани {605}
Отступайте, с богами не смейте совсем воевать!»
Говорил он, но близко на них наступали трояне.
Гектор двух воевод сокрушил, закалённых в боях,
Что в одной колеснице, Менесфа, и с ним Анхиала.
Видя падших, великий жалел Теламонид Аякс; {610}
Приступил к ним и стал, и, пославши сверкающий дротик,
Свергнул Амфия, сына Селага; средь Пайса в полях,
Обладатель богатств больших жил он, но, злою судьбою,
Увлечён за Приама с сынами сюда воевать.
Поразил его мощный, как демон, Аякс Теламонид; {615}
Погрузилась огромная пика вдруг в низ живота;
С шумом грянул он в прах; и Аякс прибежал сам, поспешно,
Чтоб доспехи сорвать; но трояне все, копья достав,
Засверкали стальными; их много щит принял с успехом.
Наступив на сраженного пяткой, копьём заколол, {620}
И назад вырвал; но не успел драгоценных доспехов
С плеч сорвать поражённого, было ему тяжело.
Окружением сильных и гордых троян был подавлен,
Много мощных, отважных там, копья держа, налегло;
Ими, как ни огромен он был, ни могуч, и ни славен, {625}
Отступил назад, прогнанный силою многих сердец.
Воеводы сражались, и битвы взнеслось к небу пламя.
Тлиполем Гераклид, и огромный, и сильный боец,
Злой судьбою сведён с Сарпедоном на битву поспешно,
Чуть идущие друг против друга сошлись, наконец. {630}
Сын героя, внук тучегонителя Дия, небрежно
Тлиполем сам к противнику первый с насмешкой вскричал:
«Сарпедон, царь ликиян! Неужто тебе неизбежно
Здесь меж войск трепетать, ты, с войной незнаком, здесь предстал?
Кто прославил тебя громовержца, и Дия породой! {635}
Пред великими теми мужами ничтожно ты мал,
Кто от Дия родились, меж древних титанов герои,
И каков, повествуют, великой был силы Геракл,
Мой родитель, сам непобедимый герой, ходил в Трою!
Чтоб коней с Лаомедонта выбить, сюда приплывал, {640}
Лишь с шестью кораблями, с дружиною ратною меньшей,
Илион разгромил и пустынными площади взял!
Ты же робок душой, и предводишь народ, сам слабейший.
Для троян, я надеюсь, ты впредь не поднимешь свой щит,
И напрасно ты Ликию бросил, и, даже сильнейший, {645}
Мной теперь же сраженный, пойдёшь ты ко входу в Аид!»
Сарпедон, царь ликиян, ответил ему, загораясь:
«Тлиполем, твой отец разорил Илион, знаменит!
Но, царя Лаомедонта злое безумство карая,
Своего благодетеля речью озлобил венец, {650}
И коней не отдал, для которых шел с самого края.
А тебе предвещаю сейчас я и Смерть, и конец
От меня примешь ты, и, копьём моим сверженный, славу
Мне подаришь, а душу Аиду, что гонит коней!»
Так сказал Сарпедон; но поднял копьё тяжкое правой {655}
Тлиполем; и противников копья с обеих сторон
Полетели из рук; угодил Сарпедон врагу справа
В шею самую, жало навылет прошло, грянул гром;
Быстро тёмная ночь мраком очи герою покрыла.
Но и сам Тлиполем улучил сына бога в бедро {660}
Страшной пикою; тело рассёкшее жало, как бритва,
Впилось в кость; но отец от него отвращает сам Смерть.
Сарпедона героя усердные други из битвы
Унести поспешили; его тяготит пики твердь,
За ним вслед волочась; не подумал никто среди ратных, {665}
Пики ясень извлечь из бедра, не мешала бы жердь,
Озабоченным им, унести сына бога обратно.
Тлиполема ахеец в блестящих доспехах спешит
Отнести; тут увидел его Одиссей богоравный,
Твёрд душою, и в нем благородное сердце горит; {670}
Он меж мыслей двоих колебался душою, наверно:
«Иль настичь сына Дия, что в небе громами гремит?
Иль, напав на ликиян, у множества души извергнуть?»
Здесь ему, Одиссею могучему, не суждено
Дия сына отважного сталью отточенной свергнуть. {675}
Гонит прямо Афина его на ликиян народ.
Там Керана, Аластора, Хромия битвой низринул,
Ноемона, Алкандра и Галия, Притана, но,
И еще бы ликиян поверг Одиссей знаменитый,
Если б Гектор, закованный в латы, его не узнал, {680}
Сквозь передних рванулся, сияньем доспехов покрытый,
Нёс он ужас данайцам. Обрадован, друга ценя,
Дия сын, Сарпедон, говорил ему голосом тихим:
«Приамид! Умоляю, не выдай данайцам меня;
Защити, друг! Позволь уже в городе вашем ждать лиха. {685}
Жизнь оставит меня, не судила судьба. Мне милей,
В дом вернувшись, столь милую сердцу отчизну, окликнув,
Там обрадовать сына, коснуться супруги моей!»
Говорил, ничего не сказал ему Гектор проворный,
Нёсся быстро вперед, нетерпеньем пылая скорей {690}
Рать аргивян отбить, и у множества души исторгнуть.
Сарпедона друзья посадили, отёрли травой,
В поле, где дуб прекрасный рос Дия, метателя молний.
Из бедра у него извлекал пику длинную свой,
Храбрый друг Пелагон, им всемерно любимый, патлатый. {695}
Дух его тут оставил, и очи покрылись вдруг мглой.
Скоро снова вздохнул, и кругом его ветер прохладный
Оживил, повевая Борея дыханьем, от ран.
Рать аргивян, при виде Арея и Гектора в латах,
Лишь фаланги сомкнула, и к чёрным судам не шла в стан, {700}
И вперёд в бой не рвалась, всё время лицом без успеха
Отступала, узнав, что Арей в ополченьях троян.
Кто был первый, и кто был последний, с которых доспехи
Приамид забрал Гектор, стальному Арею с собой?
И с Тевфраса безбожника, и с коновода Ореста, {705}
С Эномаоса, с Треха этоляна снял сам герой,
С Энопида, с Гелена, с Орезба доспехи златые,
Этот жил прежде в Гиле, богатства стяжатель скупой,
Возле озера живший Кефисского, где и другие
Жили семьи беотян, богатых владык и сынов. {710}
Их увидела лишь белокурая Гера богиня,
Истребляющих в битве свирепой аргивян здесь вновь,
И к Афине крылатую речь устремила скорее:
«Атритона, нам горе несёт Дий, метатель громов!
Тщетно слово с тобой Менелаю мы дали, надеясь, {715}
Илиона твердыни рушителем сделать пред ней,
Если зверствовать так попускаем убийце Арею!
Устремимся, помыслим и сами о славе скорей!»
Светлоокую деву Афину она звала грозно;
И сама, устремясь, в сбрую вновь снаряжала коней {720}
Там богиня старейшая Гера, дочь Крона, сквозь слёзы.
И с боков колесницы набросила Геба как раз,
Где откована ось, в восемь спиц из железа колёса;
Обода золотые, нетленные, ярки для глаз,
В шины плотно стальные закованы, вьются кругами! {725}
Серебром округлённые ступицы вертятся враз;
Пышный кузов блестит серебром, золотыми ремнями
Прикреплён, и на нем две скобы над дугой, как в трубу;
Выходили серебряным дышлом великим; там лямкой
Золотое, прекрасное вяжет ярмо, и в скобу {730}
Упряжь пышного золота. Быстро в упряжку ту Гера
Запрягает бессмертных коней, воспылав на борьбу.
Тут Афина, в обители Дия отца, громовержца,
Сбросит тонкий покров, как струя он, скатившись, лежит,
Страшный глазу, разительным Ужасом весь он повержен; {735}
Сняв его, берёт Дия броню, что громами гремит;
И доспехом его ополчалась к военной потехе.
На грудь бросила сверху косматый и страшный эгид,
Пышный, вышитый, Ужас сама сотворила, затеяв;
Там Раздор, и Могучесть, Погоня и Трепет. Глядит {740}
Голова там Горгоны, чудовища страшного, в змеях,
Громовержца щит Дия, что в камень могла обратить!
Шлем надела украшенный, четырехбляшный, двурогий,
Ярко златом сияющий, сто городов мог покрыть.
В колесницу войдя, ополчилась копьём на дорогу {745}
Тяжким, длинным, могучим, которым крушить всех могла
Сильных, кто разгневает дочурку всемощного бога.
Гера сразу с бичом на коней, поднявшись, налегла.
Гера сразу с бичом на коней, поднявшись, налегла.
С громом неба ворота им Оры разверзли, летящим;
Стражи, им на Олимпе доверены в небе дела, {750}
Густоту облаков разгонять, иль смыкать перед зрящим.
В те ворота направив коней, подгоняемых зря;
Там Кронида нашли, далеко от бессмертных сидящим,
На макушке высокой вершины, Олимпа царя.
Там, коней удержав, белокурая Гера невольно {755}
Зевса, Крона сынка вопрошала, ему говоря:
«Иль не гневен ты, Зевс, злодеяньям Арея доволен?
Он мужей убил сколько в народе ахейском, на страх
Наглой силой! А я сокрушаюсь, тогда как спокойно
Веселятся в своих Аполлон и Киприда домах, {760}
Гонят к брани безумца, всё время разящего в спину.
Зевс-отец! На меня не сердись, я Арея сама
Брань оставить ударом заставлю жестоким, подвину!»
Ей немедля сказал туч гонитель тогда, Зевс: «Гони!
И восставь на безумца богиню победы, Афину; {765}
Эта больше привыкла его повергать в злые дни!»
Покорилась ему белокурая Гера, и скоро,
По коням бьёт бичом, полетели покорно они,
Меж землёю паря и усеянным звёздным простором.
Сколько в воздухе светлом обнимет пронзительный глаз {770}
У дозорного мужа, что смотрит на мрачное море,