Золотце
Какой-то дикий пацан забрался на верх моего авто шестёрки 19** года. Вот же маленький шкет; в одних плавках елозит по пыльной раскалённой крыше, оставляет на ней мокрые следы. Купался. Засранец. А мне не до купания. Дать бы ему под зад хорошенько, далеко бы улетел.
Пересчитываю мелочевку в пепельнице. Даже на сигареты не хватит. Солнце продирается своими масляными лучами даже сквозь горячие кожаные сиденья. Открываю окно наполовину, свешиваю и без того загорелый локоть на сковородку бездушного дня, поднимаю глаза к верху. Пацан не собирается слезать. Краем глаза замечаю торчащую грязно-песочную лодыжку. Дёргаю за мизинец на ноге и хохочу:
Пошёл ты вон!
Не пойду, дядя, нагло отвечает воробьиный голосок сверху.
Я б тебе крылышки-то твои
Не жарко, шо ле? ухмыляюсь. В тонкой полосочке зеркала заднего вида отражается моё лицо, и полностью золотой ряд верхних зубов сверкает, как речка в безоблачный полдень. Золотой крест на груди мой вызов всем и вся!
Жарко, дядя. Только хрен вам, не уйду. Шо пристали?
Моя машина ведь!
У нас в стране всё общее, дядя. Так мама говорит.
Ну я б тебе
Вы ужо не грозитесь, а. Дайте полежать.
И убирает из поля моего зрения жёлтую ступню. Ну, дела. Посмеиваюсь, решаю послушать радио. Хрипловатый женский голосок засвистывает в уши. Тяжело вздыхаю и гляжу в окно. Речка голубая, как и небо. Не было бы блестящего солнца, расплывшегося над горизонтом, так вообще бы слились в одну яркую краску. Смогом помазаны стены стройной церквушки на другом берегу; купола костром, кресты ответом, как солдаты, моему на груди. Сейчас бы искупаться.
А ты, значит, местный?
А то.
А шо с другами не гуляешь? Надо тебе на моей крыше пятками сверкать.
Гулял уже, дядя, и ещё погуляю, не беспокойтесь.
Молчу некоторое время. Всё равно делать нечего, уж пускай теперь сидит Музыка всё журчит, в камышах копошатся серые слепни и мошки, прямо видно, как испаряется вода и как сероватый пар уплывает в безоблачное небо. Красота. Только жарко уж чересчур. Опоздаем.
Наконец, через десять минут, соизволили подойти. Выхожу из машины, забираю два тяжёлых клетчатых чемодана и засовываю их в багажник. Русый чумазый пацанёнок настороженно смотрит на меня. На голом пузе отдыхают капельки пота и дорожный песок.
Спутница, пришедшая с чемоданами, садится на пассажирское сиденье и кричит из окошка:
Наконец, через десять минут, соизволили подойти. Выхожу из машины, забираю два тяжёлых клетчатых чемодана и засовываю их в багажник. Русый чумазый пацанёнок настороженно смотрит на меня. На голом пузе отдыхают капельки пота и дорожный песок.
Спутница, пришедшая с чемоданами, садится на пассажирское сиденье и кричит из окошка:
Чо там ребёнок у тебя сидит? Снимай его и поехали. Опаздываем.
Щас, погодите. Как будто я виноват, шо опаздываем.
Пацанёнок смотрит на меня серьёзно и хмурится. Хлопаю его по ляжке и посмеиваюсь. Слезает с крыши по капоту, спрыгивает на песок и отряхивает живот ладонями:
Я с вами, дядя, рад был познакомиться.
Да и не знакомились мы, ты что, веселюсь.
Знакомились, знакомились.
И топает босыми ногами обратно к озеру, выпрямившись, широко размахивая руками. Морщу нос, чешу потную спину под рубашкой, недоумеваю. А потом сажусь за баранку и везу свою клиентку в город, как и подобает шофёру, работать-то надо.
А то мелочи даже на сигареты не хватает.
Шпана
Дайте швабу!
Нам на секундочку, плиз!
Так Я те щас ухи поотрываю! к первому. Чё пристали?
Блин, тётя, дайте швабру!! в голос вопят Гришка и Сашка.
Да что ж такое-то
Старая узбечка с волосатой родинкой на щеке тяжело и лениво замахивается на двух мальчишек резиновой шваброй.
Я сейчас охрану вызову!
Пойдём, говорит тот, что повыше, другу, но смотрит на уборщицу.
Чего-о? А швабра?! Сашка дёргает его за куртку, чёрные брови стелятся над глазами злобно. Как мы достанем
ТШ!
Узбечка хмуро поглядывает на отошедших в сторонку мальчишек и натирает шваброй одно и то же место.
Ждёт, когда свалим, фыркает Гришка.
Давай притворимся, что ушли, и когда она отойдет
К узбечке подходит кассирша, всё это время наблюдавшая за сценой. Хлопает себя по красным карманам рабочей безрукавки, но нужного в них не обнаруживает и задумчиво чмокает губами в сторону ребят:
Дай ты, посмотрим, чего хотят.
Уборщица долго думает, затем подходит и с грохотом ставит швабру перед носом мальчиков.
Ну и? глядит на кассиршу.
Смотри, шо творит, шпана-а-а!
Сашка и Гришка хватают швабру судорожно, пока не отобрали, несутся наперегонки к железным полкам у касс, на которых обычно продукты разбирают, и суют швабру концом в щель под ними.
Да зачем им это? узбечка чешет родинку, уже без злобы наблюдает. Кассирша хлопает себя по карманам в задумчивости:
Дак Шо творит, шпана-а
Из-под полок вместе с комками серой пыли и кусками старой рекламы «Пятёрочка», когда-то свалившейся за тумбы, выкатываются грязные синие копейки. Сашка приседает, собирает их в ладошку, и глаза у него горят.
Давай сюда! тычет Сашку в бок, На четыре хватит!
На четыре-е? Ну нихрена себе! Саша ухает совой и несётся к аппарату у выхода из магазина.
Кассирша хмыкает:
Дак шпана
Уборщица-узбечка идёт, покачиваясь, за брошенной в грязи у железных тумб шваброй.
Вот олухи! ухмыляется она.
А мальчишки, Сашка и Гришка, достают из горсти копейки и кидают их в маленький железный автомат с игрушками. Рука-щипцы двигается по указанию ребят.
Слышь, нет денег больше, говорит Сашка.
Ну, пойдём!
И уходят радостные. И не выигравшие ни одной игрушки.
Полёт
Она не понимает, как такое возможно.
Тело обнимает воздух, удерживает девятилетнюю Маришу навесу. Бледные руки тянутся вверх. Плавно, боясь упасть, девочка отрывается от пола и взлетает ещё выше. Если бы мама видела!
Но дома никого нет, только Мариша.
Вот, всего минуту назад, она сидела за столом и раскрашивала божью коровку красным фломастером. А теперь висит под потолком в своей комнате и не падает!
В детской всё как всегда: маленький зелёный столик с ящичками в феях и бабочках, рядом невысокий стул, у стены кровать, не застеленная розовым покрывалом, валяющимся на полу, и большой шкаф с игрушками, одеждой, книжками.. Да, всё как всегда, кроме кроме самой Мариши. Девочка с кудряшками, которые постоянно щекочут ей нос, раскидывает руки в стороны и медленно переворачивается. Кудри осыпаются вниз мерцающим занавесом и открывают круглое лицо с удивлёнными ореховыми глазами. Теперь она висит к верху ногами и летает!
Поправив голубую майку с цветочками, хотя она сразу же задирается снова, и пижамные шорты, Мариша делает несколько кошачьих шажков по потолку. Она пересекает всю комнату до двери и «ныряет» в неё, оттолкнувшись ногами и руками. Ощущение восторга и силы заполоняет собой всё тело, всё пространство вокруг. Кудрявая не улыбается, хотя глаза у неё сверкают, как расплавленное тёмное золото, а худая грудь то и дело быстро опадает.
Она летает по квартире. Сначала очень неторопливо. Пробует свои новые способности и проверяет их на прочность. Но вот ей хочется оттолкнуться от стены посильнее Нырнуть в комнату родителей, словно в бассейн с огромной вышки Помахать руками, будто крыльями, сделать настоящий кувырок! И ускориться! Вдруг всё это пропадёт? Нет! Ни за что!