Господи шепнул он, уставившись на мокрые ногти. Господи, пощади
А когда поднял глаза На него смотрел Джими Хендрикс. Сам. В его взгляде читалась бесконечная грусть, а сдвинутые в напряжении ума густые брови и толстый нос превращали чернокожее лицо в мраморный лик древнего мыслителя. Плотно сжатые пухлые губы с тоненькой полоской усиков лишь подчёркивали глубокую задумчивость. На его голове кустилась непролазными зарослями чёрная шевелюра. Кого ты оставил умирать в истоме ради сумасшедшего инженера, Джими?
Ты кто? спросил Менцель.
Джими, который Хендрикс, с улыбкой ответил тот.
Ты настоящий, Джими?
Как огонь.
Алексей понял, он имеет в виду не адское пламя, а чистый небесный свет.
Что у тебя есть для меня?
Ты настоящий, Джими?
Как огонь.
Алексей понял, он имеет в виду не адское пламя, а чистый небесный свет.
Что у тебя есть для меня?
Менцель знал его следующие слова и мог произнести их раньше него.
История о том, как я умер. Очень грустная ответил Хендрикс.
Ты думаешь, она нужна мне?
Джими снова улыбнулся:
Невозможно сбиться с предначертанного пути. Вот я в своё время Мы с Моникой тогда так загудели! То был настоящий фестиваль, понимаешь, и только для нас! Двое и море героина. Мы плавали в океане любви, качались на его волнах. Она не боялась, а я Я давился ужасом Как-то всё пошло не так. Я чувствовал, что за мной наблюдают. Он следит.
Хендрикс побледнел, будто к его горлу внезапно подкатилась тошнота.
Кто? спросил Менцель, испугавшись за кумира, и признался себе, что Хендрикс всё ещё был для него божеством, но не тем, кому можно излить душу и получить за это отпущение грехов, а пастырем, который ведёт по жизни к маячному свету, скрытому за горизoнтом.
Белея на глазах, Хендрикс понизил голос до шёпота:
Он дышал мне в затылок. Я не хотел видеть его, настолько велик был мой страх. Он явился мне, когда Моника взорвалась бесконечным оргазмом. Я даже предполагаю, это он довёл её до иступления, прикрывшись моей личиной. Он долго смотрел на меня и молчал.
Да кто это был?
А потом рассказал о своей смерти Мне пришлось Я сожрал кучу таблеток, чтобы уснуть и больше никогда не видеть его. Мне жаль, но я должен был.
Я сгораю от нетерпения, Джими. Кто?
То был я! Я! Я! Я!
Хендрикс начал тонуть, пуская пузыри. Схватившись за горло, он погружался в бездну, быстро удаляясь от Менцеля. Алексей в естественном порыве спасти утопающего протянул к нему руки, но они упёрлись в зеркало, а в пучине застыло перекошенное ужасом лицо пьяницы Джими пел про огонь, извлекая из своей гитары всё, на что та была способна. Безумную музыкальную медитацию прервал телефонный звонок. Менцель вздрогнул, вмиг вернувшись к реальности. Выключил музыку, чтобы не упустить чего-нибудь важного. Прощай, Джими!
Звонил Виктор, главный инженер:
Алексей Николаевич? Он всегда начинал так: спрашивал, будто боялся услышать не шефа, а кого-нибудь другого.
Менцель не ответил.
Алексей Николаевич? повторил Виктор.
Пьяно:
Что случилось, Вить?
У нас серьёзные проблемы. «Водный мир» Он рухнул.
Крупнейший объект, спроектированный «Стройкомплектом» за всё время его существования, отнял столько сил Не задело.
А Виктор продолжал, казалось, убивать:
Погибли люди, десятки Купол не выдержал снеговой нагрузки Ошибка в расчётах Я ведь предупреждал
Было дело: свою правоту доказывал слишком настойчиво, а Менцель не переносил дерзостей, но и не уволил умника, потому что ценил. Вдруг дошло Точка. Он выронил трубку. Дело всей жизни перестало существовать, да и сама она этим, собственно, закончилась. А как иначе, если питавшие её соки вдруг иссякли? Нет больше живительной влаги, ни капли не осталось. Чем ещё закончится этот кошмар? Лучший архитектор города убийца с большой буквы. Свет инженерной мысли в тюрьме. Бред, который уже становится реальностью. Расхотелось пить, и бутылка полетела в угол. Земные блага упали вдруг в цене. Открыть окно Прыгнуть. Лететь и громко кричать Смотрел в пропасть, унимая дрожь в ногах. Холодный ветер бил в лицо колючим снегом. Темно и тихо там. Его не сразу найдут. Будет время сдохнуть, если не получится убиться мгновенно. Испугался, что не увидят его ухода, не поймут причины, назовут психом Нужна записка отлить в словах свою последнюю волю. Подбежав к письменному столу, схватил карандаш и помятый клок розовой обёрточной бумаги. Повертел его в руках и выбросил. Предсмертная записка должна иметь более пристойный вид.
На белоснежном листе:
«Я ухожу, потому что»
Карандаш оторвался от бумаги. Не так. Зачем объяснять причину? Слишком просто Перечеркнул.
«Дорогая доча»
Опять фальшиво. Взял новый лист.
«Любимая моя доча. Я поступил плохо. Знаю, будут слёзы, несмотря на всё, что было между нами. Прости, если сможешь. Без меня тебе будет легче жить. Иногда я был с тобой нечестен. Я уничтожал нас своей тупостью. Я потерял всё. Дальше жить не имеет смысла, только если существовать, а этого я не хочу. Всегда твой папа».
Он засунул записку под цветочный горшок, чтобы её не унесло ветром. Распахнутое окно на этот раз не вызвало приступа страха: Менцель успокоился, поставив точку в своей жизни. Теперь его ничего не могло остановить. Он уверенно взобрался на подоконник и бросился вниз. Земля приблизилась очень быстро: даже крик, не успев вырваться из горла, захлебнулся в ударе об асфальт. Свет погас до того, как вспыхнула сильнейшая боль.
Он засунул записку под цветочный горшок, чтобы её не унесло ветром. Распахнутое окно на этот раз не вызвало приступа страха: Менцель успокоился, поставив точку в своей жизни. Теперь его ничего не могло остановить. Он уверенно взобрался на подоконник и бросился вниз. Земля приблизилась очень быстро: даже крик, не успев вырваться из горла, захлебнулся в ударе об асфальт. Свет погас до того, как вспыхнула сильнейшая боль.
18
Из темноты раздался дрожащий женский голос, как из ада:
Не надо бояться. Меня зовут Лиса.
Нельзя сказать, что Юля сильно испугалась, но вздрогнула от неожиданности. Пришлось порядком напрячь зрение, чтобы различить во тьме размытые очертания человеческой фигуры.
Я ещё не разозлилась. Ты не представляешь, какая я бываю злюка. Незнакомка шутливо рыкнула. Лисой быть ужасно плохо, мерзко и отвратительно. Я не хочу быть ею, но кто-то должен занимать её место.
Кто здесь? спросила Юля. Как ты сюда попала?
Её воображение отчётливо нарисовало девочку с длинными волосами, одетую в розовую ночную рубашку.
Я здесь живу. Это моя норка. Ты пришла ко мне в гости. Убирайся отсюда! Не тронь меня, а то покусаю!
Маленькая сумасшедшая стерва, от которой можно ожидать чего угодно. Захватить лидерство в этом дуэте вот основная задача, которую надо во что бы то ни стало решить, иначе ситуация выскользнет из-под контроля, ведь безумцы большей частью непредсказуемы.
Слушай, подружка, у меня предложение: хочу тебя пощупать. Я должна убедиться, что ты существуешь. Идёт?
Нет! рявкнула Лиса. Не приближайся ко мне! Не прикасайся! Ты ночь! Я очень сильно тебя боюсь.
Видишь меня? Думаю, да. Ты попала сюда раньше меня. Твои глаза уже привыкли к темноте.
Тень Как я могу тебе верить? Ты говоришь лживым голосом.
Как занесло её в эту холодную дыру? Опасна она или невинна? На эти вопросы необходимо получить ответ как можно быстрее, а с другой стороны, любое давление извне наверняка напугает девочку и загонит её сознание в такие дали, из которых её не вытащит ни один психиатр.
Эй, Лиса! Хочешь на волю? Я могу это устроить.
С усмешкой ответила та:
Отсюда нет выхода.
Как же мы сюда попали? подбросила ей надежды.
Да? Хорошо. Ты знаешь правду. Я верю тебе. Иди ко мне.
Что-то уж очень легко клюнула.
Слушай, Лиса. Вместе мы будем сильнее. Командная игра, понимаешь?
Замолчи! Ты говоришь слишком сложно. Просто подойди.
Странные перепады настроения у девчонки смутили Юлю. Она вытянула вперёд руку и пошла к сгустку темноты, забившемуся в угол. Двигалась уверено и быстро, пока пальцы не коснулись мягкого тела.
Ой! воскликнула она, одёрнув руку.
Ой! отозвалась Лиса.
Переборов внезапно накатившийся страх, Юля дотронулась кончиками пальцев до чужого плеча, скользнула по шее и волосам волнистые и мягкие большая грудь, закованная в жёсткий лифчик плоский живот. Лиса натянулась струной.
Не бойся меня, шепнула Юля.
И завершила исследование: образ Лисы стал вполне реальным. Теперь Юля её ощущала и не чувствовала себя дурой, болтающей с пустотой. Лиса человек.
Как тебя зовут по-настоящему? осталось спросить, чтобы рухнули последние преграды между ними.
Не получив ответа, Юля вздохнула и отступила на шаг, неопределённость и собственная беспомощность нагнали тоску. Что-то большое и важное оказалось в её руках после долгих поисков, но вдруг ускользнуло сквозь пальцы, не получилось проломить внезапно выросшую стену. Развернувшись резко, Юля отошла от Лисы, снова превратившейся в безликую тень. Девчонка зарычала и кинулась на неё. Острые ногти вонзились в её плечи, а зубы в шею. Она заорала. Оторвать от себя сумасшедшую сразу не вышло прилипла намертво. Обожгла резкая боль, потекла кровь. Не устояв на ногах, они упали на пол. Юля пихнула Лису пяткой в живот. Та отползла в свой угол, там и затихла. Застонав, Юля зажала рану ладонью и заревела, унижения невозможностью что-либо изменить. Лиса, шевельнувшись в темноте, прокашлялась. Юля приготовилась отразить следующую атаку.
Никогда, зашипела Лиса, не поворачивайся спиной к зверю!
Юля не ответила, задушенная слезами.
Лиса завелась:
Ты чуть не умерла! Когда я вижу спину, ничто не может меня остановить. Надо быть внимательной.
Иди к чёрту, дура! воскликнула Юля.
Иди к чёрту, дура! воскликнула Юля.
Лиса затянула монотонную галиматью без начала и конца:
Мы будем вместе вместе навсегда нас не разлучит красная вода которая зовётся кровью и отдаётся в жилах болью
Пустота вернулась, холод стянул кожу. Юля сжалась в комок в надежде унять охватившую тело дрожь. С Лисой нужно что-то делать страшно становиться врагом безумной и нельзя считать безумную врагом. Должен существовать ключик к её сознанию, но как его отыскать, когда Лиса напускает столько мути?
Мы можем помириться, сказала Юля, когда успокоилась. Знаешь как? Берут два человека друг друга за мизинцы, трясут ими и повторяют громко: «Мирись, мирись и больше не дерись, а кто будет драться, тот будет кусаться».
Я хочу с тобой дружить. Только мизинец тебе не дам.
Отлично, мир! обрадовалась.
Неожиданно вспыхнувший свет иголками вонзился в глаза. Они закрылись ладонями, пытаясь спастись от убийственных лучей. Лязгнул замок, дверь открылась Тяжёлые шаги вошедшего, что-то мягкое упало на пол.