Полежав в таком состоянии минут пять, Клер подошла к зеркалу и принялась наносить макияж. Эту работу она предпочитала теперь делать сама, с тех пор, как похвалила жуткую постановку «Волшебной флейты», а теперь ее голос наконец оценили по достоинству! La Scalla! Миг признания наступил. Она взойдет на эту священную сцену и покорит публику своим голосом, воистину гениальным, потому что она теперь могла менять диапазоны и все оперные партии были ей доступны, и не было ни одной роли, которой она не смогла бы исполнить.
А здесь? Жалкое прозябание под фонограммы. Не о такой карьере Клер мечтала, когда впервые пришла под свод этого строения простой хористкой одной из многих. Каждый раз, когда она пыталась внести в партии что-то свое, ей затыкали рот, и дело не ограничивалось обыкновенными замечаниями все заканчивалось переходом на личности и оскорблениями по поводу внешности. Нет, видели, сенсация? Поющая крысоморда! Так выразилась блиставшая тогда прима, обладающая пышными формами.
И это чудо исполняло партию Тоски Было смешно смотреть, как она еле машет руками и выпячивает глаза во время исполнения высоких нот Тщедушного Скарпиа она могла спокойно раздавить своей массой, но по сюжету коварного графа нужно было заколоть. Эта сцена всегда вызывала у зрителей хохот. Похоже, публика забывала о своих делах, когда на сцену выходила примадонна такое зрелище невозможно было пропустить.
Правда, с примадонной случилась одна маленькая неприятность. В ее коктейль, который она любила принимать после каждого акта, однажды попала серная кислота так что дело потерей голоса не обошлось. Скорая, как всегда, прибыла вовремя когда примадонну уже нельзя было спасти, полиция так ни до чего и не докопалась, тем более, что поговаривали, будто бы прима сама любила эксперименты с ядами. Так что экзотическое зелье могла спутать и с кислотой, скажем, положила его не в ту склянку.
Дело быстро замяли, а все главные партии перешли к Клер, потому что она была единственной, кто мог в этом балагане хоть как-то петь. И Клер пела. Но не как попало, не просто попадая в ноты. Она жила всем этим, но что толку, если оркестра нет, а твой талант никому не нужен. Она видела, какая публика приходит в оперу, которая давно уже перестала быть храмом. Это было строение, в котором собиралась тусовка более высокого ранга не более того. Но Клер осознавала одно: плевать на публику. Нужно совершенствоваться самой, а время покажет.
Сегодня ее последний спектакль в этом убожестве. В этом дурдоме, где собираются одни сумасшедшие, помешанные на деньгах. Далее сразу на самолет, а бракоразводным процессом можно руководить из Италии. Сегодня она должна затмить все даже громко включенную фонограмму с синтезированным голосом потом пускай обвиняют в безвкусице: а разве не безвкусица, когда имея природные данные, нельзя пользоваться ими?
С этими мыслями Клер занялась губами. Чувственные и алые. Именно такие ей были нужны.
Скрип ключа в замке заставил ее отбросить в сторону кисточку и обернуться. Дверь бесшумно открылась, и в гримерке появился Олаф, утирающий раскрасневшееся лицо платком. По пути в оперу, его угораздило потерять цилиндр, от его важного вида не осталось и следа. Клер хихикнула, отчего стали видны ее передние острые зубы.
Т-ты можешь объяснить, что означает твой демарш? потребовал дрожащим от волнения голосом Олаф. Что еще за развод? У нас, если помнишь, брачный договор, и в случае расторжения
У меня свой договор, резко ответила Клер. Мне все равно, что будет с твоими деньгами. Ты неспособен ни на одно решение, так что считаю себя свободой с этого момента. Все бумаги тебе пришлют, когда я обживусь на новом месте. Да, муженек, ты мне надоел. Надоели и твои дела, в которых я должна разбираться. Ты уже взрослый мальчик, Олаф, так что принимай решения сам.
Последние слова она произнесла с оттенком пренебрежения, чем окончательно довела Олафа до потери рассудка. Зрелище было воистину жалким. Олаф эта куча жира в черном рухнул на колени и пополз к Клер, рыдая, как беспомощный ребенок. Клер сидела на стуле, словно мраморная статуя.
Что-то случилось? на шум из комнаты заглянула уборщица.
Олаф оглянулся. В его взгляде было нечто звериное, так что уборщица поспешила исчезнуть. Нервно покусывая губу, Олаф поспешил ретироваться. Клер же продолжила наносить макияж.
Через пару часов сидения в гримерке, она, наконец, подняла трубку телефона и вызвала костюмершу невысокую, угловатую барышню с ужимками бабуина, что впрочем, не мешало ей быть отличным спецом в своем деле. Пока несли костюм, Клер уселась у зеркала и мечтательно представила себя в костюме позапрошлого века какая же это красота. И ее голос, ее неземной голос, затмит все недостатки ее внешности. Больше драмы, больше чувств с этим она справится.
И вот в дверь постучали. Тихо и три раза.
Войдите! произнесла Клер.
В комнату вошла Асни та самая костюмерша. Умилительная мордочка шимпанзе сидела на низкорослом неуклюжем теле. Длинные руки, едва ли не до колен, полусогнутые ноги и согбенная осанка. На голове темнел пушок Асни избавлялась от растительности всеми доступными способами, кроме эпиляции на эту процедуру она не отваживалась ни при каких обстоятельствах.
Я принесла костюм, ответила она, приближаясь к Клер скачками. Новейший дизайн.
И при этом сочувственно кивнула.
Клер уже поняла, что это значило.
Обреченно вздохнув, она взяла вешалку в чехле удивительно легкую. Казалось, сценический костюм Тоски был невесом.
Асни попятилась к выходу, все также нелепо подскакивая на каждом шагу
Сочувствую, на удивление музыкально произнесла она. Там такое накручено.
Клер дернула зиппер и чехол сам сполз с вешалки.
То, что висело на ней, повергло приму в шок.
Но это же нельзя надевать! воскликнула она. Что за вульгарщина!
Это новый арт-концепт. Говорят, пригласили дизайнеров от тех, о ком не принято говорить, прошептала Асни.
О ком не принято говорить, прошептала Клер. О Корпорации что ли?
Асни в священном ужасе поднесла палец к губам.
Знаю, знаю, что не принято, но я же на нее работаю, и не скрываю, спокойно ответила Клер. Но это! Кого они пригласили?
Мадам Личинль, ответила Фрида, отскакивая еще ближе к выходу.
Ощущение такое, что этой англоманке изменил вкус, прошептала Клер. Она явно сошла с ума от одиночества. «Дисгайз лимитед» Тоже еще бренд состряпала.
Когда она оглянулась, дверь была закрыта, Асни же и след простыл. Клер повесила пялку с костюмом на вешалку и еще раз осмотрела его нет, это было нечто невозможное. Ее невеселые мысли прервал звонок пора было идти на сцену и еще раз определиться расположением у режиссера была привычка делать расстановку в самый последний момент, ну разве не может это не раздражать?
Клер вышла на подмостки. В зале и на сцене никого не было. Она решила вернуться в гримерку, как вдруг вспыхнул свет и в бледном пятне софита она увидела восседающую в кресле знакомую темную фигуру.
А, Мал, всего лишь это ты? Клер бросила в зал небрежную реплику.
Что-то слишком легковесно мы бросаемся словами, вкрадчиво, но несколько неудовлетворенно произнесла Малефисент, вставая со стула и направляясь к своей подопечной. Слышишь, Клер, я с отличной новостью. Немедленно собирай чемоданы. Рейс в Милан перенесли на два часа раньше.
Что-то слишком легковесно мы бросаемся словами, вкрадчиво, но несколько неудовлетворенно произнесла Малефисент, вставая со стула и направляясь к своей подопечной. Слышишь, Клер, я с отличной новостью. Немедленно собирай чемоданы. Рейс в Милан перенесли на два часа раньше.
А «Тоска»?
Отменим этот новомодный бред, спокойно отреагировала
Малефисент. Что тебе здесь? Пустота, суета, прозябание, а там только вообрази! Италия, тепло, апельсины, свежая горячая кровь Последние слова заставили Клер улыбнуться.
Здесь так все серо и холодно. Я не хочу оставаться здесь. Я еду домой, о Мал, ты поедешь со мной?
Сожалею, но времени на это у меня нет. Мне тоже нужно упаковать вещи. Но в Италию мы отправимся вместе. Естественно, я в качестве твоего антрепренера. Продюсер, агент, арт-менеджер все эти слова не подходят мне. А теперь иди и готовься. В полпятого ты должна быть в аэропорту, а в полвосьмого сидеть в бизнес-классе самолета на Милан.
Но
Время деньги и кое-что еще, прошептала Малефисент и направилась к выходу.
Клер смотрела вслед скрывшейся в дверях Малефисент, но вдруг та заглянула и крикнула:
Только что звонили из аэропорта. Погода нелетная все откладывается до завтра. Тоску сегодня тебе играть все-таки придется.
И тут же исчезла.
Клер вздохнула и поплелась обратно в гримерку. Партия Тоски в навороченной постановке ей была явно не по вкусу. Впрочем, шить она особо не умела. Внезапно ее осенила идея: если костюм прибыл из салона «Disguise Ltd», значит, его можно заменить. Для мадам Дисгайз, по слухам, не было ничего невозможного. Клер кинулась обратно в гримерку, схватила сценический костюм и, когда выкидыш архитектуры изрыгнул ее из своего чрева, она быстро поймала такси и поехала в пригород, где находился торговый центр.
Быстро сориентировавшись в стеклянно-металлическом лабиринте, Клер спустилась к неприметной двери и вошла в полутемное помещение, пропахшее нафталином. Ничего не изменилось с ее последнего визита. Те же стены в шелковых драпировках и деревянных панелях, та же стойка и та же шкатулка, непрестанно наигрывающая уэбберовскую мелодию. Клер нажала на кнопку звонка. Через некоторое время раздался знакомый шелест юбок.
Мадам Дисгайз все же испугала гостью. Она возникла у Клер за спиной и положила ей на плечо свою руку в надушенной перчатке.
Ты совсем не изменилась, сестра, тихо прошелестела модистка. Все так же экстравагантна в желании выделиться из толпы. Одобряю. Толпа ничто, а такие, как мы вот кому нужно ею управлять. Впрочем, что послужило целью твоего прихода?
Костюм, чуть слышно пропищала Клер. С каких пор ты театральная костюмерша?
Маска прошелестела в ответ смехом.
Во-первых, не путай понятия костюмер и художник по костюмам, Клер Крысиная Башка, произнесла она, занимая ближайшее кресло. Вряд ли ты отличалась от меня умом. Во-вторых, не забывай, что ты тоже работаешь на Корпорацию, так что подчиняйся правилам. В этом месте командую я. Да, милочка, хоть ты и старше, хочу тебе кое-что сказать. Недавно буквально, на днях, я узнала все. Икол Лауфейсон заезжал ко мне. Имя ничего не говорит?