И мы
Роман-CD
Юрий Лифшиц
© Юрий Лифшиц, 2017
О романе Ю. И. Лифшица «И мы»
Роман Ю. И. Лифшица «И мы» произведение яркое, талантливое, свежее. Роман вызовет несомненный интерес у читателя, более или менее знакомого с классической и современной литературой, но особенный интерес у читателя, склонного к постмодернистской литературе, потому что выразительные признаки таковой в произведении налицо.
Здесь и хорошо организованная игра между зрителем и читателем, и пронизывающая все произведение авторская ирония, и органически присущая роману интертекстуальность, создающая его емкое культурное пространство, и внешняя фрагментарность повествования, достигаемая делением романа на 15 треков.
В таком обозначении традиционных главок есть свой смысл, т. к. автор использует многозначность слова «трек»: это и «дорожка», и «новая тема», и «след». Действительно, каждый трек вводит новую тему: философскую (трек 02), тему «лишнего человека» (трек 05), современной журналистики (трек 07), тему Гамлета (трек 08), любви (трек 12), писателя и его труда (трек 13 «сгоревшая рукопись»), фантастический взгляд в будущее 3000 года (трек 15). Но все они дорожки-мотивы на пути к одному, мощно заявленному и талантливо реализованному центру образу Автора. Благодаря этому роман не затеряется в потоке современной литературы, он обязательно оставит свой след в отечественной прозе начала XXI века.
Авторский мир это Текст. Автор рождается и живет благодаря созданному в языке пространству и времени. Практически в каждом треке проскальзывает мысль: не будет Слова не будет никакого рассказа а значит, не будет и героя, Лившица. Именно повествовательно-словесная ткань романа стихия, в которой рождается, умирает и возрождается его главный герой. И мир героя, Лившица, как и мир автора, Лифшица, это тоже творимый им текст: текст жизни и смерти, текст любви. Модный в наше время термин «метатекстуальность» наполняется Смыслом, когда идут размышления (героя? автора?) о подлинном тексте (трек 08), о невозможности достичь истины (трек 09), о многомерности настоящего текста. За этими раздумьями скрывается филолог, ищущий верное измерение / понимание собственного текста.
Нельзя не процитировать следующие строки: «Подлинный текст невозможно разбить на сцены, он не имеет ни ремарок, ни характеров, неизвестно кем навязанных действующим лицам» А вот как автор и его герой философ Гегельян понимают сложную структуру текста: три пространственных и временное измерение (четыре), плюс дополнительная возможность скользить по эмоциональной плоскости (пять), плюс область мысли (шесть), «ну а в сферу истины (семь) подавляющему большинству из нас путь заказан».
Филологичность автора, его энциклопедическая начитанность от античности до современности ощущаются постоянно. Вот в треке 01 автор, представляя своего героя, Лившица, рисует его портрет: «Безработный, бесхозный, безалаберный, беспробудный, безразмерный, бесконвойный, беззаботный, бессловесный, бездомный, беспорточный, безобразный, бескозырный мужчина прустовского возраста домогается исключительно брачного контракта и готов от избытка генитальной мощи возложить бремя на кого Бог пошлет». В этом доходящем до абсурда перечислении эпитетов, угадывается Ф. Рабле, пародия на раблезианский портрет брата Жана. О романе знаменитого французского писателя напоминает и словообраз «жрица оракула Бездонной Полулитры» (трек 09) вспомним оракула Божественной Бутылки у Рабле. Литературоведческое эссе разворачивает Автор в треке 08, давая свою версию понимания шекспировского «Гамлета» очень нестандартную, оригинальную, аргументированную. В этой главке, конечно же, нашло свое воплощение пристрастие Ю. И. Лифшица-переводчика к Шекспиру.
Отметим, что переводы Лифшица из Шекспира не остались незамеченными: он неоднократно выступал на шекспироведческой научной конференции в Москве, на сцене Челябинского ТЮЗа трагедия «Гамлет» ставилась в его переводе. О его переводах в 1996 г. писали на страницах «Комсомольской правды», о его переводе шекспировского цикла сонетов был сделан доклад на научной конференции во Владивостоке, в 2006 году сонеты Шекспира в его переводе были напечатаны отдельной книгой в издательстве Екатеринбургского университета, а в 2010 году переводы его сонетов были неоднократно упомянуты и процитированы в монографии Е. Первушиной «Сонеты Шекспира в России. Переводческая рецепция XIX XXI вв». Все это, несомненно, отразилось на оригинальном творчестве Ю. И. Лифшица, и на его романе «И мы» в частности.
Персонаж Циркумферент, введенный автором для достижения эффекта «отстранения», «очуждения», помогает не столько по-новому взглянуть на образ Горацио (Горацио соглядатай), но и уловить бережное отношение переводчика Ю. И. Лифшица к тексту оригинала. За словами Гамлета в этом треке явно просвечивается взгляд автора на перевод: «Вы не просто отклонились от текста, вы внедрились в него самолично, а это едва ли не худший вид преступления: соваться в чужой монастырь со своим уставом, () ибо текст, в котором вы существуете и который вы приметали на живую нитку к тексту, в котором существую я, будет отторгнут, как инородное тело».
Игра автора с читателем, введение «фигуры умолчания» и «фигуры отстранения» (это, конечно же, Лифшиц) в трек 03 приводит к неожиданным выводам: даже доведение мифологической ситуации до абсурда (эксперимент с софокловскими «Антигоной» и «Царем Эдипом») не может изменить финал судьбу героев («волю богов не дано нарушить никому» даже Лившицу, т. е. писателю). В этом увлекательном треке слились и филология (пародия на «неомифологизм» литературы XX века), и философия (бытие как категория онтологии переходит в бытие «фразы»).
В интертекстуальном плане многое узнаваемо в рассказе Гегельяна о рождении Лившица, начатом много лет назад и все еще не оконченном, просвечивает стерновский Вальтер Шенди. Крик новорожденного Лившица напоминает рождение Гаргантюа (трек 02). Бесконечные войны, развязанные потомками старшего брата, заставляют вспомнить Дж. Оруэлла («1984»); о «Скотном дворе» Оруэлла, читая трек 10 «Инкубатор». Треки 11 13 аллюзия на разные пласты «Мастера и Маргариты». Условность ситуации «если бы я был героем твоего рассказа» генетически ведет к Л. Пиранделло, В. Набокову, И. Кальвино. Но все названное (и не названное) предтекстие органически вплелось в новый текст в роман Ю. И. Лифшица «И мы», существуя в его стилистике «на равных», усиливая его глубину, образуя особое пространство «культуры».
Чувство стиля у автора романа удивительное. В треке 06 передается и стиль Нагорной проповеди, и что особенно удалось стиль «Песни Песней» (при собственной, авторской трактовке образа царя Соломона). В треке 04, рисующем облик современного города Йорска «города братана» Нового Йорка, намеренно и весьма уместно использована обедненная лексика, а короткие назывные предложения, усеченные синтаксические конструкции (эллипсис и парцелляция) передают внутреннее движение мысли ролевого героя этой главки. Лирический монолог о любимой женщине в треке 12 и почти научный трактат о лишнем человеке в треке 05, стиль бортового журнала космического корабля и дневник героя все это создает удивительные стилевые контрасты, а целом необходимый стилевой «оксюморон» единство противоположностей, соединение несоединимого.
Думается, что Ю. И. Лифшиц автор, наделенный ярким и самобытным талантом, с удивительным ощущением творческой потенции литературного языка, автор, которого отличает выразительная точность в работе с художественным словом и неповторимая стилистическая манера, такой автор, безусловно, способствует развитию в отечественной прозе тех ее традиций, за которые ратовал в свое время Иван Алексеевич Бунин, а потому заслуживает быть удостоенным премии великого писателя.
Доктор филологических наук,доцент Е. А. Первушина,Дальневосточный государственныйУниверситет.И мы
Роман-CD (full version)
Трек 01 Трек 01 Трек 01
Трек 02 Трек 02 Трек 02
Трек 03 Трек 03 Трек 03
Трек 04 Трек 04 Трек 04
Трек 05 Трек 05 Трек 05
Трек 06 Трек 06 Трек 06
Трек 07 Трек 07 Трек 07
Трек 08 Трек 08 Трек 08
Трек 09 Трек 09 Трек 09
Трек 10 Трек 10 Трек 10
Трек 11 Трек 11 Трек 11
Трек 12 Трек 12 Трек 12
Трек 13 Трек 13 Трек 13
Трек 14 Трек 14 Трек 14
Трек 09 УБЕЙ КОЛДУНА, ЗИГФРИД 8:30
Трек 10 ИНКУБАТОР 4:42
Трек 11 ЧТО УДИВИТЕЛЬНО 7:49
Трек 12 ТЫ БЫЛА 7:08
Трек 13 СОЖЖЕННАЯ РУКОПИСЬ 2:26
Трек 14 САМОЕ ТРУДНОЕ 6:22
Бонус:Трек 15 МАЛО МНЕ 7:06
Общее время звучания 82:45
Если уж Дарвины произошли от обезьян, обезьяны от людей, а люди от Дарвинов
Трек 01
Я ухожу,
сказала Поулина.
На рынок? без отрыва от монитора поинтересовался Лившиц.
Насовсем.
И кто же он?
Ты его не знаешь.
Сапожник?
Его сын.
Вот дура! На кой тебе он сдался, глухой, немой, слепой?
Безрукий и безногий, вздохнула Поулина и спохватилась: Сам дурак! Она машинально паковала вещи. Я заберу холодильник и телевизор. Ты все равно не смотришь.
И обхожусь без манны колбасной, согласился Лившиц, отстукивая на клавиатуре текущий текст. А как у него с корнеплодом?
Свинья!
Как у свиньи?!
Скотина!
Свинья или скотина? Либо то, либо другое.
Либо ты!
Я? изумился Лившиц. Не уходи, Поулина! Восклицательный знак. Мы с тобой еще не исчерпали всех моих ресурсов.
Я ему нужна.
Ты нужна всем. Во-первых, мне, твоему родному извергу, во-вторых, а в-третьих
Ему нужнее.
Ну да, он тебя бить будет.
Я его люблю, не подумав, возразила Поулина.
И ушла, прихватив холодильник.
Пару недель спустя Лившиц встретил ее на панели: вся в синяках, под глазами круги, она потемнела, осунулась лицом, раздобрела корпусом, зрачки помутневших глаз ширились от счастья.
«Чем это он ее? завистливо подумал Лившиц. Какая она красивая стала, вся такая беременная!»
В его редкие сновидения все чаще стал просачиваться сын сапожника. Оседлав корнеплод, он нетопырем порхал над Йорском и сыпал матерными пророчествами.
Сеансы полуночной магии стали достопримечательностью. Йорчане и гости города сходились на Костоломской площади, бесперебойно лузгали подсолнухи и с ностальгическим восторгом комментировали экспрессивные проповеди. Время от времени сборище топорщилось от мегафонного чавканья матострелковой милиции.
Глухонемой обкладывал пространство мозаичными проклятиями. На стену многоэтажной мэрии карабкались альпинисты с электрогитарами. У памятника Тленину цыганские дети среднеазиатских народов оптом и в розницу услаждали слух интернациональной попсой. Городской поэт и голова Маклай Саратов в четыре руки затачивал под рифму речи летучего экстрасенса. Местечковый партайгеноссе Яша Бейжидов с братанами-нибелунгами по союзу «Бурёж» рыскал среди себе подобных, разыскивая ненаших. Подруги Тапочка и Т.М.Катерпиллер, любимые друг другом, пробирались на панель. Древний грек Шоколадзе, почетный житель Йорска, прямой потомок Герострата по материнской линии, бродил в толпе с походным мангалом наизготовку, торгуя третьеводнишними кот-догами. Так он зарабатывал себе на хлеб.