Столь краткое, но вполне содержательное описание личности даёт нам понять, насколько Мартин был целеустремлённым и необычным человеком, способным на такой шаг выиграть войну с собственным страхом, написав книгу.
Алан Давенпорт, Нью-Йорк, 2009 год.Предисловие Мартина Оуса, автора откровений
Что случится с человеком в конце пути, если он так и не осознает свою жизнь? Вероятно, по его лицу прокатится слеза недоумения, он сделает последний вздох и его сердце прекратит свою работу. А что будет испытывать человек, который понял, осознал и прочувствовал свои прожитые годы? Вы совершено правильно подумали. Он будет счастлив. Вместо слёз недоумения будут слёзы радости. Его энергия, воплощённая в книгах, оставит в истории человечества глубочайший след.
Впервые моя рука сжала перо, когда я обнаружил в заброшенной библиотеке книгу с пустыми страницами и с дрожью почувствовал, как она меня позвала. Что я знаю о жизни? Даже меньше, чем среднестатистический человек, проживающий в современном мегаполисе. Я не смотрел фильмы, я не ходил на концерты, не испытывал страха перед налогами. Я не водил детей в школу. Я не строил дом и не сопровождал любимую девушку в ресторан. Я не ездил за серьёзными покупками в магазины. Я не присматривал за животными. Но то, что показало мне моё путешествие, заставило меня стать думающим человеком. Я был лишён свободы действий, но не свободы выбора. Я видел самых храбрых людей и самых властных преступников в мире. Меня подвергали самым изощрённым пыткам. Моё тело высыхало настолько, что, когда я вдыхал свежий воздух, кислород обжигал меня изнутри. От бесчисленных переломов я хотел лишить себя конечностей, чтобы больше никогда не испытывать невыносимую ноющую боль. Я хотел покончить с собой больше раз, чем мне лет. Я ненавидел жизнь за всюду встречающее меня непонимание. Но я горд за то, что сохранил свои руки, чтобы писать. Многие на войне теряют конечности. Я видел, как люди сражаются и превращаются в немощных инвалидов. Но больше всего меня удивляло то, что, когда я спрашивал тех людей, за что они сражались, они не могли мне ответить даже тогда, когда ещё были способны передвигаться самостоятельно. Человек достаточно сложный вид, но над ним всё ещё легко властвовать.
Что значит для вас молитва? О чём вы думаете, когда надеетесь на лучшее? Вы можете просто тешить себя иллюзией, что всё будет хорошо, и вновь продолжать совершать ошибки. Затем вы приобретаете привычку исправлять их. Ошибки это не плохо. Всю свою сознательную взрослую жизнь я учился на них. Дело не в том, насколько часто вы их совершаете. Важнее всего то, каким образом они влияют на ваш опыт, совершаете ли вы сделанные ошибки в дальнейшем или нет. Если вы не понимаете, что повторяетесь в заблуждениях, то становитесь человеком, зависимым от нежелательных происходящих событий.
Самое интересное то, что ошибаемся мы и в выборе цели: для многих роскошь синоним успеха. Однако это не так. Мы же очень часто выбираем именно эту цель, придумываем подробный план её достижения и думаем, что это оптимальный путь к счастью. Очередная труднопреодолимая иллюзия.
Неразграниченность ценностей в нашем мире наглядно демонстрирует современный кинематограф, который богатеет на том, что снимает фильмы про войну. Людям нравится война. Мурашки идут по кожи от насилия. Это генетика. Мы хищники и созданы, чтобы добиваться цели любым путём. Но мы забываем о главном! Мы есть то, что мы делаем. Если мы делаем что-то на протяжении долгого времени, мы приобретаем привычку к действию, чаще всего совершаемому неосознанно. Когда я беседую с людьми, собеседник становится мне интересным только в том случае, если он может объяснить свои привычки самые машинальные из наших действий.
Терроризм не предполагает разъяснений, не предполагает осознанности; агитационные речи руководителей террористических организаций это скорее хвастовство. Но твёрдость этих речей слов поражала мой слух. Я начинал верить в их истинность, но всегда останавливался, усомневался в этой вере, когда от меня ждали подтверждения. Я прикидывался, что плохо расслышал, и после просто выполнял то, что мне велели. Конечно, кто-то замечал, что я всегда был себе на уме, тогда моё положение становилось опасным. И единственным выходом для меня стало превратить это подозрение в открытую для всех правду. Я обязал себя стать мудрым человеком и повернуть колесо ненависти в обратную сторону, к дружбе и взаимопониманию. Я поставил цель завоевать доверие волков. Но прежде мне нужно было добиться этого от вожака стаи. А вожак не любит находиться на одной ступени с тем, кто ему подчиняется. Поэтому я стал неукоснительно следовать своим намеченным целям, выйдя из-под его контроля. Сказать по правде, были люди, которые верили в мои начинания сильнее. Когда я сомневался, они меня поддерживали. И я порой задумывался: как я мог идти впереди и не только вести за собой тех людей, которые из страха нуждались в лидере, но и подавать пример тем, кому не требовались мои нравоучения?
Книга не была мной создана, я лишь заполнял её пустые страницы. Много лет, а возможно и веков она ждала моих рук, когда они возьмут перо и, наконец, напишут то, что должно быть написано. В моём труде я уделяю очень много внимания пустоте. Может сложиться впечатление, что я нарушил целостность формы и содержания чистой книги о пустоте. Видите ли, человек компетентен лишь в том случае, когда он руководствуется в действиях своим жизненным опытом или инстинктами. К примеру, если книга пуста, то, открыв её, мы можем только почувствовать запах старинного переплёта. Мы можем предположить, когда и для чего она была создана и помочь ей выполнить её предназначение.
Я провёл в своей комнате в полном одиночестве больше десяти лет, хотя вовсе не собирался делать этого. Но когда я почувствовал, что книга посмотрела на меня, то решил писать её. Но, перед тем как коснуться её девственного холста, я вёл записи на всём, что попадалось под руку. Затем, отредактировав текст, я уже переписывал его в книгу. На это уходило много времени, потому как я писал лишь тогда, когда ощущал необходимость. В эти годы я не чувствовал течения времени. Не знаю почему, но меня уважали, хотя я не переставал источать запах смерти.
Поначалу я участвовал в жизни лагеря, но затем я решил избавиться от суеты и покончить с чувством страха. У меня были друзья и коллеги, они помогали мне. Этот лагерь отличался от других тем, что в нём можно было жить как на свободе: он был частным. Никто не был заинтересован в большой смертности, поэтому нас всегда кормили хорошо ли, плохо ли. Такая рука подаяния многих заставляла поверить в адекватность всего происходящего в этом месте. Я был разнорабочим: помогал на кухне, в санитарной части готовил солдатам еду и делал им перевязки. Работал я и с учёными. Позже тренировал солдат и разрабатывал планы захвата вражеских территорий. У меня образовались крепкие дружеские отношения с Генералом так все мы его называли. Из-за сложившихся обстоятельств мои друзья хотели убить меня, потому что чувствовали, что от меня исходит опасность. Затем, когда я начал большую часть времени проводить в своей комнате, ко мне стали относиться как к безумцу. Мне понравилась эта роль, хотя бы потому что теперь меня никто не хотел убить. Генерал очень любил философию и религию, ещё мы много общались на темы лидерства.
Моей целью было воспитать в себе две личности и не дать одной из них подчиняющейся законам лагеря победить над первой создающей собственные законы и процессы. Я, так же как и все, хотел поскорее покинуть это место, но если бы я хоть раз дал усомниться в моей искренности, фактически ложной, то, скорее всего, я не успел бы закончить и первую главу. Чтобы не допустить ошибки, я начал писать две книги: одну для Генерала, другую для свободных людей. Первая содержала внешне убедительную, по сути же порочную тактику выстраивания политических отношений. Для того чтобы самому не запутаться в своих двойных убеждениях, я регулярно перечитывал свои записи и делал сравнения. Я анализировал, к чему может привести моя философия, созданная для Генерала, и откровения, которые читаете вы. Когда моё заточение в лагере закончилось, мне сказали, что преемник Генерала, которого он воспитывал с самого детства, сжег ту книгу, так и не узнав имени её автора. Вторую книгу я отправил Софии, которая переехала за океан. Я выполнил свою работу, и теперь не мне решать, что будет дальше.
День первый
1.1. Путь к запутанному настоящему
Вера есть осуществление, того что вы ожидаете и уверенность в истинности того, что вы не видите.
(Святой Павел в послании к иудеям)Какой прекрасный день. Терпко пахнет хвоя, ярко светит солнце, в клетке у женщины неподалёку от меня поёт канарейка. Всё это создаёт неповторимое умиротворение души и тела. Хочется полной чашей испить каждую секунду этого дня.
Уже на протяжении нескольких месяцев в одно и то же время, в девять часов утра, женщина с птицей приходит в этот парк. Она сидит на лавочке до заката и, почти не отрываясь, читает одну и ту же книгу. Судя по всему, у неё свой способ наслаждаться волшебством этого маленького мира. Что ещё нужно человеку для полного успокоения ума и сердца? Это место редчайшей красоты. Здесь словно нет времени, нет напоминаний о прошлом, нет мыслей о неизвестности будущего. Только в эти моменты и раскрывается невероятно красивый мир настоящего.
Грубоватый женский голос, доносящийся с соседней лавочки, отвлёк меня от моих мыслей, и я резко повернул голову к приветливой даме внушительного возраста, которая протягивала мне пластиковый стаканчик и, судя по интонации, о чём-то меня просила.
Простите, пожалуйста, мистер. Я хочу обратиться к Вам за помощью. Вы бы не могли принести водицы из фонтана для моей канарейки? Сегодня жаркий денёк, пташка пьёт больше, чем обычно.
Да, конечно, я с энтузиазмом взял у этой приветливой женщины стакан и зачерпнул в него воды из фонтана напротив нас.
Спасибо большое, с улыбкой ответила старушка, протягивая мне морщинистую руку.
Большая честь для меня угодить эстрадной звезде, улыбнулся я, взглядом указывая на канарейку.
О, не стоит, расхохоталась моя собеседница. Пташка лишь выполняет свою скромную работу, поднимая настроение проходящим мимо людям. И помогает мне читать.
Я могу присесть?
На мой вопрос женщина нежно кивнула головой, бросая взгляд на скамью на которой она сидела. У нее было прерывистое дыхание, а на морщинистой руке стоял какой-то датчик. Скорее всего, он показывает уровень сахара в крови. В таком возрасте, я думаю в порядке вещей ходить не только с телефоном в кармане. Несмотря на глубокую старость, женщина выглядела очень статно. Заплетенная седая коса и длинное светлое платье. Я уже был сражен загадочностью веющей от этого человека.