А Галина Ивановна опять подумала и говорит:
Деточки! Положите все руки на парты.
Мы положили. Она очень медленно прошла и всех осмотрела. А у нас-то с Любой руки в земле. А у Тани чистенькие: она их успела вымыть.
И опять Галина Ивановна ничего не сказала. Ведет себе урок. И мы пишем себе, пишем, и стали уже обо всем забывать. И Таня порозовела, повеселела.
Но после уроков Галина Ивановна нас с Любой оставила. Вызвала по телефону наших родителей. И что-то им там говорила.
Потом моя мама купила для нашего кабинета какой-то сверхроскошный цветок. Но самое главное нам с Любой пришлось целый месяц каждый день поливать все цветы в классе. Любе это, по-моему, даже нравилось. А я с тех пор не выношу цветов в горшках. У меня в комнате нет ни одного цветка.
Забавно, но я такой умный сначала ни о чем не догадался. Но в тот самый день во дворе я увидел Таню. Она была как всегда: веселая, с улыбкой, вся розовая. Заметила меня и вдруг нахмурилась, как будто разозлилась, и сразу резко отвернулась. И слышу: что-то она про меня говорит своим подружкам и те смеются.
Забавно, но я такой умный сначала ни о чем не догадался. Но в тот самый день во дворе я увидел Таню. Она была как всегда: веселая, с улыбкой, вся розовая. Заметила меня и вдруг нахмурилась, как будто разозлилась, и сразу резко отвернулась. И слышу: что-то она про меня говорит своим подружкам и те смеются.
А раньше она меня почти не замечала, но, в общем, относилась неплохо: ей нравилось, что я в нее «втюривши».
И тут меня осенило.
Очень хорошо помню все, что тогда чувствовал, будто это вот сейчас все случилось. Сначала мне стало очень больно.
Кстати, это не была догадка. Я не думал: «А, да это же она наябедничала Жамбончику, что у кого руки грязные, тот и насыпал землю на кресло и разбил цветок». Я почему-то вдруг узнал, что это именно она сделала. Без всяких сомнений. Как будто какой-то голос с неба мне сообщил. И я до сих пор не сомневаюсь: так и было. Хотя доказательств нет никаких.
И мне стало больно. И в то же время я был очень удивлен. Таня этого сделать не могла. Значит, это уже не Таня? Я ничего не мог понять. Было очень грустно и как-то пусто на душе.
А Таня с тех пор меня возненавидела почти как Галину Ивановну. А с Галиной Ивановной они очень подружились. Таня стала ее правой рукой. Ей давались самые ответственные поручения. Когда что-то случалось, Галина Ивановна всегда обращалась к Тане. Но в классе Таня стала сама по себе, а мы все сами по себе. Денис больше за ней не бегал, никто с ней не играл.
Сначала мне было ее жалко. Потом все это стало забываться, уходить в прошлое. Мы закончили третий класс. А в четвертом нас рассадили по разным классам.
С тех пор прошло много лет. Таня и я заканчиваем школу. Она все эти годы хорошо училась, шла на медаль. Я нет.
Однажды, не помню, когда это было, кто-то из наших гостей увидел в окно Таню и восхитился:
Какая красивенькая девочка! Настоящая Дюймовочка!
Почему-то я это запомнил. Она действительно похожа на Дюймовочку: такая легкая и светлая.
А потом мне пришло в голову, что Таня не Дюймовочка. Она Дерьмовочка. Но я о своей догадке никому не сообщил.
Иногда я, как прежде, вижу Таню в нашем дворе. Она стала взрослой красивой девушкой. Волосы у нее уже не такие светлые, как раньше: теперь они золотистые как спелая рожь. Но она по-прежнему всегда улыбается.
Вот только меня это уже совсем не трогает. Я вижу ее и ничего не чувствую. Мне уже давно не больно.
Хорошо ли это? Не знаю.
Дюймовочка превратилась в Дерьмовочку.
Красивая девочка Таня навсегда ушла из моей жизни, ушла так далеко, в такую дальнюю страну, откуда уже невозможно вернуться назад.
«Happy birthday, блин, to you!»
Володя проснулся с ощущением чего-то очень хорошего, яркого и светлого. И не мог со сна вспомнить, что же чему он рад Да, ведь завтра его день рожденья!
Но радость была сегодняшняя. Этот предпраздничный день грел душу больше завтрашнего: что там еще будет, неизвестно, кто придет, кто нет, и как там все получится а сегодня предстоял хороший день. Предвкушать удовольствие иногда приятнее, чем испытывать его. И даже хочется: пусть растянется ожидание, наполненное давно обдуманными делами и мечтами.
Умывшись, Володя раскрыл старую спортивную сумку, достал со дна, из-под вещей, драный черный кожаный бумажник. Это и было первое приятное дело. В бумажнике копились деньги на день рожденья.
Володя вырос без отца, с матерью и младшей сестричкой, в маленьком городке. И так уж повелось, что по-настоящему, с гостями, праздновались только сестренкины именины; его всегда поздравляла одна мама. А он и родился-то 26 июня: день совсем неподходящий для такого дела занятия в школе кончились, кто на даче, кто уехал далеко некого пригласить.
Теперь он учился в Москве, в университете: шла сессия, знакомых было много. Очень хотелось первый раз в жизни отметить этот день по-настоящему.
Володя выпотрошил пухлый растерзанный бумажник, вывалил деньги на стол. Стол был маленький, кухонный, с розовым пластиковым верхом. Еще в комнатке был стул, старая пружинная кровать, над столом полочка. Одежда в стенном шкафу.
Комнатешка 7,5 квадратных метра. Володя плечистый парень под 190 см. ростом выглядел в ней странно: «как улитка в своем домике» так Настя говорила. Стоило это жилье 3 тыс. рублей в месяц.
Володя содержал себя сам. Работал вышибалой в ночном заведении, но приходилось не спать и обязанности неприятные к тому же он не угодил хозяину: того томила мечта об охраннике с внешностью гориллы и волчьим нравом Володя же внешне годился, но был деликатен, мягковат.
Володя содержал себя сам. Работал вышибалой в ночном заведении, но приходилось не спать и обязанности неприятные к тому же он не угодил хозяину: того томила мечта об охраннике с внешностью гориллы и волчьим нравом Володя же внешне годился, но был деликатен, мягковат.
Потом он освоил клавиатуру с латинским шрифтом и стал подрабатывать в бюро технического перевода.
Капиталов набралось достаточно, почти 4 тысячи. Он задумался, что купит, кого пригласит. Хотелось немногих, самых-самых отборных!
Втайне он мечтал об этом дне с детства. Никогда никто ему ничего не дарил: мать покупала только нужные вещи. Никогда никто не приходил именно к нему. Он был «филей» филином: любил лес, рыбалку, одиночество, книги. Но хотелось еще и другого: чтобы вокруг были красивые веселые умные лица, девушки, почувствовать себя равным среди них, надышаться радостью, смелостью, взять у них уверенности, силы.
Пожалуй, это было с детства его самое сильное желание. Потому что уверенности-то, жизнерадостности ему как раз не хватало.
Его девушка, Настя, как-то сказала:
Видишь, есть такие люди: они плывут по жизни так легко, широкими взмахами и ничего не боятся а ты чуть что буль-буль и ушел на дно, сидишь там с раками потом соберешься с духом, выскочишь ух, как страшно! и опять на глубину!
Володя тогда очень обиделся на эти слова, но знал: что правда то правда. И ему очень хотелось в себе это сломать, стать другим.
Он пошел к хозяйке, звонить. Поздоровался, похвастался:
Тетя Рая, а у меня завтра день рожденья. Можно гостей пригласить?
Хозяйка только что встала, была непричесанная, в мятом халатике. Маленькая, Володе по пояс, полная, с хитреньким лицом. Она работала в университете гардеробщицей и уборщицей, получала хорошую пенсию и еще комнату сдавала двум студенткам, но Володя один вызвался платить столько же. Была жадновата, но к жильцу относилась хорошо, ценила его: тихий, все больше дома сидит, не пьет, не курит, девушек не водит, безотказен, все умеет, шкафы двигает, как перышки, и собаку заводить не надо с таким никто не залезет, не ограбит.
Поэтому она улыбнулась умильно, поздравила:
Ну, с рожденьицем Так чего: хочешь в моей комнате сделать?
В общем-то, да у меня тесновато
Ну, давай, давай: я к подруге пойду, попроведаю Сколько ж тебе стукнуло?
Двадцать лет, тетя Рая.
О-о, прям-таки юбилей! Может, адрес поднесут? она была насмешница.
Боюсь, что нет Я позвоню от вас?
Звони, звони, я на кухню
Володя присел на корточки у высокого трюмо, где среди сломанных фенов, пустых флаконов, грязных щеток, драных косметичек и прочего добра стоял старый белый телефонный аппарат. Хозяйкина комната была странная: с роскошным ковром, хрусталем, дорогущим телевизором, но без единого стула. Она все жаловалась: сесть негде но стульев не покупала.
Володя набрал телефон Лены Горюхиной девушки с неподходящей фамилией: более бойкой, жизнерадостной девчонки и представить себе нельзя. Высокая, красивая, соблазнительная, умненькая и то, что называется без комплексов. Ее особый дар влиять на людей, если ей это почему-либо выгодно. Володя любил ездить с ней в троллейбусе: платить не надо. Подойдет контролер она бросит, не глядя: «У нас проездные!» и такой у нее вид и так она это умела сказать, что осечки не случилось ни разу контролер безропотно проходил мимо.
Володя услышал в трубке знакомый кокетливый заспанный голосок и улыбнулся на часах-то уже десять с лишним:
Ленка, привет. Спишь?
Ой, Гномик, это ты (Гномик Володино прозвище: он самый высокий студент на курсе)? Я тебя в понедельник поцелую в щечку: за то, что разбудил. Спасибо тебе, любчик! А то я проснуться никак не могу, дрыхну до часу представляешь?
А почему только в понедельник?
Как? Ты не дождешься? Ах ты, мой хороший!
Ленка, ты не помнишь ничего?
А что я должна помнить, солнышко?
У меня день рожденья завтра. Я тебя приглашал.
О-о, извини Володик, а ты не обидишься, если я не приду?
Да нет, не обижусь А что?
Понимаешь, Костя купил билеты на мюзикл называется «Жар тела по-американски». Представляешь? Говорят, там такие красивые танцовщики Я ужасно легкомысленная, да?
Да.
Ну, не сердись на меня, мой маленький Я тебя поцелую десять раз в понедельник. Ладно?
Иди к черту.
Иди к черту.
Володя положил трубку. Он не очень огорчился и совсем не обиделся: на нее вообще невозможно было сердиться все равно, о чем с ней ни говори, ощущение такое, будто нарзанную ванну принял что-то такое легкое, бодрое, свежее.
Он полистал записную книжку, нашел телефон Наташи Ульяновой старушки: ей 28 лет, замужем, есть ребенок для сокурсников она вроде мамки.