Как мы уже отметили, это мнение (Таня хорошая девочка) искусственно сформировано самой же Таней. Это к вопросу о том, кто на кого влияет в школе, кто кого формирует. Как когда. Или, если хотите, ВЗАИМНО. В данном случае девочка специально стремилась сформировать у учителя хорошее отношение к себе и ей это удалось.
Как мы уже отметили, это мнение (Таня хорошая девочка) искусственно сформировано самой же Таней. Это к вопросу о том, кто на кого влияет в школе, кто кого формирует. Как когда. Или, если хотите, ВЗАИМНО. В данном случае девочка специально стремилась сформировать у учителя хорошее отношение к себе и ей это удалось.
Сказалось и то, что с классом было трудно работать, со многими пришлось «воевать» а с Таней все с самого начала складывалось «хорошо», в том смысле, что легко, приятно и бесконфликтно. И учитель подсознательно даже как-то был благодарен этой девочке, даже привязался к ней, стал считать ее своим другом в этом классе.
Вот тут остановимся и задумаемся. Учитель в данном случае думал об ученице ИЛИ О СЕБЕ? Согласитесь о себе. О своем удобстве, своем удовольствии. У НЕГО НЕ БЫЛО ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ УСТАНОВКИ стремления что-то дать девочке, сделать ее лучше. У него была такая установка: она хорошая ДЛЯ МЕНЯ (удобная, послушная: посмотришь на нее и перестает болтать). На нее не приходится тратить так много сил, как на других.
И это очень обычное явление в школе.
Однако, Сергею Ивановичу пришлось «разочароваться» в Тане, когда она его невзлюбила. Заметим, разочаровывается только тот, кто очаровывается. А очаровываться своими удобными и послушными учениками не стоит это непрофессионально, хотя, повторяю, вполне обычно.
Обратите внимание когда это произошло (Таня всячески старается уязвить учителя, демонстрирует ему свое раздражение, свою озлобленность на него), учитель НЕ НАЧАЛ РАЗМЫШЛЯТЬ о том, а что это с ней такое, почему вдруг такая перемена. Никакого такого процесса размышления не было.
Хотя это умный человек, средних лет, математик. Размышлять он умеет но не в процессе человеческих отношений. Как и большинство из нас, впрочем.
Произошла странная вещь: девочка-подросток оказалась ЭМОЦИОНАЛЬНО СИЛЬНЕЙ взрослого мужчины, вполне уравновешенного, уверенного в себе, не невротика какого-то. И она его ЗАРАЗИЛА СВОИМИ ЭМОЦИЯМИ: ему передалось ее эмоциональное состояние!
Это поразительно но тоже происходит очень-очень часто. Правда, тут есть один секрет: чтобы подобное произошло, должна существовать связь на глубинном эмоциональном уровне между этими двумя людьми. Они не должны быть совсем чужими друг другу.
Последующие события показали, что такая связь между Таней и ее учителем к тому времени образовалась. Таня была ему благодарна за то, что он поддерживает ее самолюбие (или, если хотите, самомнение), за хорошее отношение к ней: совершенно естественные чувства для девочки (не будем забывать, что учитель-то мужчина: если бы это была женщина, может быть, привязанность и не возникла бы). Он за то, что она «луч света», что с ней легко и приятно, а, может быть, сыграло свою роль и то, что она милая, хорошенькая и с ним ласкова (еще раз повторим: ведь он мужчина!).
И вот появилась эта связь.
А с Ариной человеком более сильным и ярким, чем Таня у учителя такой связи не возникло. Вот почему ее грубости его не трогают: он на них может как-то реагировать, но именно педагогически а на его душевное состояние поведение Арины не влияет. А Танино влияет.
Вернее, влияет даже не поведение само по себе, а именно эмоции, которыми оно заряжено. По эмоциональному каналу связи, который образовался между душами этих двух людей, этот заряд ненависти передается от нее к нему. И он с этим ничего не может поделать.
Опять-таки, кто тут на кого влияет?
Учитель находится в ненормальном эмоциональном состоянии, и это он прекрасно сознает. Однако, он не может и не умеет путем размышлений, какой-то внутренней работы «привести себя в порядок». Наоборот, его мышление оказывается в подчинении у тех самых эмоций, которые попали в его душу от Тани как попадают в наш организм вирусы гриппа: путем заражения. Он сам начинает ненавидеть Таню.
Что, конечно, очень позорно: ей 14 лет, и она его ученица. Однако, явная нелюбовь учителя к тому или иному своему ученику тоже в школе не редкость. Это тоже довольно обычное явление.
Учитель пытается найти какой-то выход, однако только ЧИСТО ВНЕШНИЙ. Что в ситуации подобного конфликта между людьми, связанными друг с другом (членами семьи, учителем и учеником и т.п., т.е. теми, которые вынуждены постоянно контактировать друг с другом и не могут обойтись друг без друга), как правило, невозможно. Выход возможен ТОЛЬКО ВНУТРЕННИЙ (самоизменение), но его учитель даже не ищет, ему даже не приходит в голову, что это возможно.
Он думает, что нужно «не обращать внимания» на Танины выходки, но это совершенно неверный путь (от этого, как мы установили, ее ненависть только растет), а кроме того, он не может «не обращать внимания»: ОН ОТ НЕЕ ЗАВИСИМ. И не может перестать стать зависимым, обрести независимость.
В итоге все завершается неизбежным при таком развитии событий эмоциональным срывом, безобразным и постыдным. Но тоже довольно обычным. Учителя часто кричат на своих учеников, и редко когда они это делают только «по педагогическим соображениям» чаще просто дают выход своему раздражению.
Итак, мы здесь имеем дело с человеком, в каком-то самом главном именно для нас, педагогов, смысле чудовищно неразвитом, слабом, неумелом. Однако, этот человек профессиональный педагог. И неплохой. И довольно типичный, ничего особенного.
И описанная выше ситуация увы, весьма типична.
Однако, вы, наверное, обратили внимание, что это был «Сценарий А (пессимистический)». Т.е. вот так причем, совершенно неизбежно (если хотите, роковым образом) должны были развиваться события в том случае, если учитель еще толком даже не начал работать над собой в том специфическом смысле, какое я вкладываю в это понятие. Если он «дикий учитель». Т.е. самый обыкновенный.
Но что, если учитель вполне культурный, развитый во всех отношениях. Что бы произошло тогда?
Эпизод 1.
Сценарий В (оптимистический).
Итак, у нас те же люди и тот же сюжет: т.е. поначалу тот же.
Предположим, что и на этот раз у учителя (будем называть его по-прежнему Сергеем Ивановичем) возникла некоторая «не вполне педагогическая» симпатия к ученице и до определенного момента все происходило, в основном, так же, как в сценарии А. А именно до того, как учитель стал «занижать» Тане отметки (предположим, что он все-таки сделал эту ошибку: достаточно резко перешел с одних оценок на другие) и она начала злиться.
Сергей Иванович видит, что Таня раздражена, что она им недовольна. Он понимает, что это проблема, его проблема: он должен ее как-то решать. Его это беспокоит.
Учитель начинает внимательно присматриваться к Тане. Она ведет себя как-то неожиданно для него, и ему хочется ее понять. Ведь, в сущности, он ее еще плохо знает.
Как-то на очередном уроке он, объясняя новый материал, смотрел на Таню: лицо у нее было, как у человека, испытывающего острую физическую боль: она морщилась, дергалась, словно от боли. И в суженных злых глазах было страдание.
Наблюдая за Таней, за ее злыми гримасками, он в какой-то момент почувствовал ее внутреннее состояние, ощутил себя ею «влез в ее шкуру». Да, ей плохо, тяжело. «Вернувшись обратно в себя», он ощутил сочувствие к ней, ему захотелось ей помочь.
Но Таня продолжала злиться. Ее отрицательные эмоции невольно передавались ему. Порой Таня его страшно раздражала. И одновременно с раздражением жило в его душе сочувствие к ней, к ее детской слабости.
Как-то, сидя в пустом кабинете, проверяя тетрадки и глядя на пустую Танину парту, он задумался о той удивительной связи, которая существует между людьми, даже, казалось бы, неблизкими. Вот он взрослый человек, а Таня еще совсем девчонка, но ее эмоции его заражают. Забавно!
Но если она так страдает, то неужели это только из-за оценок? Может быть, она думает, что он ее «разлюбил»?! Вот это было бы еще забавнее! Хотя ему-то ведь тоже как-то уж слишком неприятно такое ее поведение. Если бы так вел себя кто угодно другой из класса, его бы это так не задело. Что ж, значит они привязались друг к другу, не только он к ней, но и она к нему и это, в конце концов, даже хорошо: это можно использовать, чтобы повлиять на нее.
Наверное, Таню просто избаловали и поэтому она так болезненно реагирует на «перемену отношения» к ней, тем более, что его она стала воспринимать почти как друга, близкого человека. Но Таня, по-видимому, привыкла, что близкие ее балуют, потакают ей поэтому воспринимает «тройки» и «двойки» как своего рода предательство с его стороны. Раз он друг, то должен ее баловать так ей кажется. А он так не делает. Она возмущена. И со своей точки зрения права. Ведь для нее, как и для всякого ребенка, поведение ее близких (скорее всего, родителей) это образец идеально правильного поведения, с которым сверяются поступки всех остальных людей.
Нужно показать ей другую точку зрения, которую она себе пока не представляет. Причем, сделать это как можно быстрей: ведь и ей плохо, да и ему все это очень неприятно.
Нужно показать ей другую точку зрения, которую она себе пока не представляет. Причем, сделать это как можно быстрей: ведь и ей плохо, да и ему все это очень неприятно.
Что же такое придумать? Она с ним не хочет разговаривать. Что ж, раз она сама не идет на разговор, придется поговорить с ее мамой, в присутствии самой Тани. Собственно, это будет разговор с Таней: мама нужна просто для того, чтобы Таня пошла на этот разговор. К тому же при маме она не будет так себя вести. И еще очень удобно говорить как будто маме, а на самом деле для Тани. Пусть она посидит, послушает. По крайней мере, она его выслушает, услышит то, что он скажет.
Когда мама и Таня приходят к нему, он очень спокойно и доброжелательно, не замечая их недружелюбия и настороженности, говорит следующее:
Я вас пригласил, чтобы кое-что обсудить. Заранее могу сказать: у меня нет претензий к Тане. Она хорошая девочка и хорошая ученица. Больше того, мне Таня очень нравится, и именно поэтому мне хотелось бы, чтобы она полностью раскрыла свой потенциал, чего пока, к сожалению, нет. И вот это меня беспокоит.