Конечно, если бы это была не дружеская беседа двух земляков-путешественников, то Кшиштоф мог бы спросить: «По твоей книге, Аркадий, один из выпускников военно-инженерной школы в Каменск-Подольске стал в эпоху 1860-х1870-х годов выдающимся известнейшим канадским инженером, а затем, вроде бы, и английским лордом. А другие выпускники? Глушь Минщины плюс загадочная, но какая-то страшная, панщина? Погрязали в затхлом кругу ничтожных интересов? Но карты любого масштаба с обозначенной на них сетью железных дорог как-то в глушь Минщины не укладываются». Однако, формат встречи двух писателей-земляков на яхте посреди океана не предполагал выдвижения вопросов критической направленности.
Конечно, если бы это была не дружеская беседа двух земляков-путешественников, то Кшиштоф мог бы спросить: «По твоей книге, Аркадий, один из выпускников военно-инженерной школы в Каменск-Подольске стал в эпоху 1860-х1870-х годов выдающимся известнейшим канадским инженером, а затем, вроде бы, и английским лордом. А другие выпускники? Глушь Минщины плюс загадочная, но какая-то страшная, панщина? Погрязали в затхлом кругу ничтожных интересов? Но карты любого масштаба с обозначенной на них сетью железных дорог как-то в глушь Минщины не укладываются». Однако, формат встречи двух писателей-земляков на яхте посреди океана не предполагал выдвижения вопросов критической направленности.
Словно наткнувшись мысленно на события 1 сентября 1939 года, Аркадий Фидлер внезапно оборвал свой рассказ.
Ночь завершалась.
Знаешь, Аркадий, помолчав произнес Кшиштоф, Я мореход, путешественник, спортсмен, яхтсмен, литератор. Многие события в моей жизни были своего рода тренировками. Кстати. Ты учел исторические тренировки? Появление новых качеств, новых людей, созданных такими тренировками?
Аркадий Фидлер изумленно смотрел на собеседника.
Кшиштоф! Мы на яхте! За бортом волны! С тобой все в порядке?
Аркадий!.. В том-то и дело, что сейчас 1972 год, а мы на яхте рассекаем волны Атлантического океана, направляясь из Европы в Америку Почти как Христофор Колумб Тебе словосочетание «исторические тренировки» может показаться неожиданным и поверхностным. Пусть так. Не в этом дело. Дело в другом.
Если спортсмен оказывается на яхте, плывущей килем вниз, а мачтами вверх, если потом яхта переворачивается, и яхтсмен плывет в перевернувшейся яхте мачтами вниз, если потом яхта возвращается в прежнее положение килем вниз, а спортсмен, взяв себя в руки и сосредоточившись, продолжает маршрут, то, выжив в этих происшествиях, мореход становится несколько иной личностью. А если он продолжает маршрут после нескольких опрокидываний, то, считай, он приобрел новые качества.
Да, яхта в общем-то не предназначена для таких событий. Но если уж такие события все же происходят, поход подлежит продолжению.
Аркадий Фидлер с возрастающим изумлением смотрел на Кшиштофа Барановского.
А существуют ли такие спортсмены, Кшиштоф? Я, конечно, не могу точно сказать, как оптимально поступить после переворачивания яхты. Наверное, срочный сигнал бедствия выглядит слишком поспешным, а может быть, и не нужным. Но уж во всяком случае, естественными представляются самые энергичные меры к спасению.
Продолжение маршрута после переворачивания яхты, а тем более, после нескольких опрокидываний это выглядит как некая неестественная настойчивость. Из вежливости воздержусь от слова «упрямство».
Спасибо, Аркадий, за рассказ и за высказанные мнения. Как ты правильно сказал, мы сейчас на яхте. Да, мы посреди океана, и сейчас 1972 год. Так что маршрут продолжается. Кстати. Загляни в себя поглубже, Аркадий!
Некоторое время Аркадий Фидлер молча смотрел на Кшиштофа Барановского.
Затем произнес: «Кшиштоф, да сопутствует тебе успех!»
И исчез.
Кругосветный поход К. Барановского продолжался.
От берегов Америки яхта направилась к Африке. А из Южной Африки к Австралии. При переходе по водам Индийского океана, в «ревущих сороковых», где яхтсмен встречает мощные течения, штормовые ветра, могучие волны, и где над подводными горными хребтами эти факторы суммируются с целью остановить мореплавателя, яхта Кшиштофа Барановского несколько раз перевернулась.
О возможности таких происшествий яхтсмен знал из книг и историй предшественников. При опрокидываниях деревянные мачты ломались, что вело к катастрофам.
Стальные мачты «Полонеза», яхты К. Барановского, выдержали испытания. Приводя яхту в относительный порядок в бушующем океане, К. Барановский продолжал маршрут.
Очередная остановка состоялась в Австралии. Стало очевидно, что продолжение плавания будет весьма и весьма рискованным.
К. Барановского охватили колебания.
Вспомнились родина, дом, семья. В сознании возникали земляки, корабелы, работники верфи.
Более или менее постоянно в памяти и сознании яхтсмена присутствовали радиолюбители жители многих стран стремившиеся оказать эмоциональную поддержку, помочь предоставлением полезной информации.
Практически во всех портах К. Барановский встречал позитивное внимание и помощь.
Практически во всех портах К. Барановский встречал позитивное внимание и помощь.
Оказалось, что весь этот комплекс воспоминаний побуждал не столько прекратить плавание, сколько направлял к продолжению похода.
«Исторические тренировки?» подумал, возможно, К. Барановский.
Он продолжил кругосветное плавание. Обогнул мыс Горн, зашел на Фолкленды. Далее Британия, Польша.
Великолепная встреча. Поздравления, награды.
В литературе высказано мнение, что К. Барановский стал тринадцатым яхтсменом, кто в одиночку прошел на яхте вокруг света.
Какие критерии не вводи в метод подсчета, успех был очевиден и несомненен.
На одной из выразительных фотографий К. Барановский запечатлен с предшественниками, выдающимися мореходами-яхтсменами. Просится определение: «легендарными».
Насколько расширительно можно толковать слово «легендарность»? В книге К. Барановского, судя по ее электронной копии, представлена фотография яхтсмена на трибуне в Щецине с секретарем ЦК ПОРП (24 июня 1973 года).
Включившись в написание книги «Вокруг света на Полонезе», К. Барановский работал за письменным столом.
Рядом в кресле появился Аркадий Фидлер.
Поздравляю, Кшиштоф! Великолепный кругосветный поход!
Наша встреча в Атлантике одно из моих необычных и приятных воспоминаний, приветствовал А. Фидлера К. Барановский.
Кшиштоф! Ориентируясь по небесным светилам, и успешно обойдя вокруг Земли, ты еще раз доказал правильность гелиоцентрической концепции, шутливо добавил К. Фидлер.
Я мог поступить иначе, Аркадий?
Кшиштоф, мне показались интересными мысли относительно качеств, формируемых плаванием в перевернувшейся яхте. Собранность, мужество, умение не теряться в сложных обстоятельствах, способность противостоять трудностям Тебе не кажется, что все эти качества из сферы военного дела, спорта и в некотором смысле из аналогичных, смежных сфер деятельности?
К. Барановский с любопытством сфокусировался на А. Фидлере. Остановив взгляд на собеседнике, он ждал продолжения.
Помолчав, А. Фидлер добавил:
Мне кажется, что плавание на яхте до, во время и после переворачивания способствует расширению сознания, развитию кругозора, делает мировоззрение универсальным.
Можно сказать, «космическим», мимоходом заметил К. Барановский, (почему-то) ассоциативно вспомнив о коперниковской научной революции, о всемирно известном канонике, написавшем и распространившем среди друзей примерно в 15031512 годах рукописный конспект своей теории (в 1854 году Ян Барановский издал полное собрание сочинений Коперника на латинском и польском языках).
Расширение сознания, развитие кругозора, универсальность мировоззрения, продолжил А. Фидлер, способствует формированию научных и литературных способностей.
Что ж Можно поразмышлять: кто замышлял, проектировал, строил железные дороги, самолеты, ракеты?.. При желании можем вспомнить и о вертолетах
А. Фидлер как-то запнулся на мгновение. Затем он задумчиво промерял взглядом толщину рукописи, лежащей перед К. Барановским.
К. Барановский невольно перевел взгляд на стоявшую в книжном шкафу книгу А. Фидлера.
Не мало листов, заметил А. Фидлер.
Весомая книга, согласился К. Барановский.
Собеседники путешественники и писатели рассмеялись.
5.Сказка о Владимире Высоцком. (Из Сборника «7 сказок о писателях»)
В темном ирреальном пространстве стоит Гамлет. Над ним витают затемненные сущности.
Через полотно картины, напоминающее стену из цветного стекла, Гамлет и сущности могут видеть реальный мир, мастерскую Художника, позирующего в мастерской Поэта.
Художник близок к завершению портрета. На портрете Поэт изображен с удавкой на шее. Над Поэтом, изображенном на портрете, витают затемненные сущности.
В ирреальном пространстве одна из сущностей обратилась к Гамлету:
А ведь Художник не случайно появился в твоей жизни. Это знак приближающихся событий.
Есть предчувствие, ответил Гамлет.
Может быть, оставить театр, прекратить выступления, разъединиться с поклонниками, друзьями, приятелями? Изменить жизнь? К лучшему? спросила вторая сущность.
Я люблю и любим, я востребован, пишу, пою, играю. Меня любят все. Один кто я и что я? Без публики, без поклонников, без тех, кто мне близок? отвечал Гамлет.
Я люблю и любим, я востребован, пишу, пою, играю. Меня любят все. Один кто я и что я? Без публики, без поклонников, без тех, кто мне близок? отвечал Гамлет.
Робинзон или отшельник это, конечно, совсем другой тип личности, другое устройство мировоззрения, вступила в обсуждение третья сущность. Уметь быть в уединении, верить, читать священные тексты. А если «ни во что не верит назло всем»?
Гамлет промолчал. Пожал плечами. Потом добавил:
Я тоже может быть Робинзон. «И снизу лёд, и сверху маюсь между». Придет время, вспомню священные тексты.
Значит, тебе с нами комфортно? спросила четвертая сущность.
Гамлет снова промолчал.
Удавка не его шее подзатянулась.
В реальном пространстве мастерской Художника Поэт поднялся со стула и сделал стойку на руках: вниз головой и вверх ногами.
Отлично, оценил Художник. Не возникала мысль пройти на яхте в одиночку, от Южной Африки до Австралии? Через Индийский океан, сквозь «ревущие сороковые»?
Поймав мгновение шутливости, Поэт попросил: