На Витоне раз старик
На Витоне раз старик распалил себя и в крик. Чистым русским говору, десять лет был в школе, я, не думай, не совру, мне скажи благодару, что пока на воле. Ты ж, московское смитьё, здесь, вообще, пoцара. Это мнение мое подтверди мне, Сара! Ох, неблагодарный гой, прёшь ты буром в гору. Прежде хавальник умой, после суйся в разговор или, таки, в ссору. Ты пешком под стол ходил, мы за мир стояли, брали город Измаил и Варшаву брали. Взяли Вену и Берлин, нас таких не я один. И Ицхак, и Соломон, ты пойди народ спроси, все мы русские, до дон. Просто надо поскрести! И откуда ты такой, ай, кадохл цорес, в жизни ты ни в зуб ногой, пой скорей за упокой, жди прицела прорезь! Слышал, гой не человек? Вечная скотина! Проживёт свой долгий век в стойле господина. Бог нам отдал землю всю, с молоком и мёдом. Отойди, иль укусю, по-хорошему, просю перед всем народом. А не то как дам тебе по башке рукою. Будет перемен в судьбе, cразу успокою. Что, агитл поц! Понял? Ну, кус мерин тохес! Ловко я тебя пронял. Сара! Как ему я дал? Похвали твой Брохес!
Тем, кто ушёл до срока
Сошедшие с небес, они пришли ко мне. Как жаль, что нет чудес, лишь память в тишине. Подмечено давно, пусть тишь, да благодать, а смерти всё равно, кого когда глодать. Уже вас, парни нет, и остывает след. Вам клином белый свет, непруха, всё не в цвет! Но я-то помню тех, кто до меня ушёл, то их весёлый смех, то наш накрытый стол, а коль махнул стакан, то о работе трёп. А тут, гляди, упал, а вот, смотри, усоп! Всё это без войны, без всяких канонад. Солдаты тишины по кладбищам лежат! Ушедшие в покой ещё до сорока, для вас веков конвой и вечные срока!
Покосилися избушки
Покосилися избушки, нет заборов, пруд зарос.
Только ветхие старушки, мусор всякий на опушке, от тоски в душе мороз.
А когда-то утром рано, свадьба мчала здесь звеня.
Полегла тогда Татьяна, на виске зияла рана от лихого кистеня!
И ровесницы убитой, вспоминая те года, чаще девушку жалеют, а себя лишь иногда!
Говорят ушла подружка и у бога прижилась.
Может в церкви горней служка, ей в раю живётся всласть!
Нам другая вышла доля, вдовы в девятнадцать лет. На себе пахали поле, мужиков с войны-то нет.
А остарились и стали никому мы не нужны. Наплевать, беда не горе. Лишь бы не было войны!
Старик по сущности
Старик, по-сущности, пахуч, по-убеждениям суеверен.
По интеллекту он дремуч, в вопросах веры вере верен.
Вот Мордехай с Мордоворотом, как нам поведала молва,
Раз обменялисьлись апперкотом, в обмен на грубые слова.
А были бы они не грубы, друг друга целовали в губы,
То, в целом, никакой возни. Но были б пидоры они!
Ох! Их пример другим наука. Да будь последняя ты сука,
Дерись ты до седых волос, но друга не целуй взасос!
Козьма Прутков-Правнук!
Арабески
*
Четыре Арлекина, конечно, перебор.
Сказала Коломбина, топя в пруду топор.
Теперь могу с Бригеллой романы я сплести.
От страсти офигелой, Господь меня спаси.
В основе чувства мани, суровая голда.
В любви я больше сани не сяду никогда!
*
А он мне нравится, нравится, нравится.
И ничего его красивей в мире нет.
А он мне нравится, нравится, нравится,
И я притырю новый Вовчика мопед!
*
По белому чистому снегу, под небом с огромной
Арабески
*
Четыре Арлекина, конечно, перебор.
Сказала Коломбина, топя в пруду топор.
Теперь могу с Бригеллой романы я сплести.
От страсти офигелой, Господь меня спаси.
В основе чувства мани, суровая голда.
В любви я больше сани не сяду никогда!
*
А он мне нравится, нравится, нравится.
И ничего его красивей в мире нет.
А он мне нравится, нравится, нравится,
И я притырю новый Вовчика мопед!
*
По белому чистому снегу, под небом с огромной
луной, под танк себя бросил с разбегу гончак, разъярённый войной! Рвануло багровое пламя. И марево тонкой слюдой. Лишь кровь, как армейское знамя, сугроб окропило седой. А после, с последней гранатой, его проводник шёл ва-банк. Со смертной атаки сонатой взорвал атакующий танк!
*
Осень погодой не балует, ночью морозец и снег. Вон и рябина вся алая, птицы уходят в побег. Это зека дожидаются лета, что б с зоны уйти. Птицы от дури не маются, oсень пришла, так лети! В крепкой темнице привычек, срок отбывает душа. Ты поджигатель без спичек, или игрок без гроша. Всем нам предел положили. В Ад поспешать не спеша. Ветер с морозом дружили, крепом метелей шурша. Утро пришло, тихо, тепло. И потекло лужиц стекло! Зиме назло!
Может там есть чего, и будет на нашей улице праздник?
Война
Лунный обманчивый призрачный свет
Лёг на лесные поляны.
А из столицы далёкой привет
В воздухе аэропланы.
Где-то с Центрального встав на крыло
Звёзды за тучами пряча,
Что б лейтенантам в бою повезло
С ними летела удача!
Миг невозврата, ты больше никто,
Страшного взрыва отдача..
Что-то с судьбою случилось не то,
Не помогла и удача!
Лётчики штурмовиков ИЛ-2 в среднем делали по два боевых вылета. И всё! Гибли! Оба!
Лейтенант Иванов! Принимайте взвод.
Первый день на войне, он длиною в год.
Утром в бой побежим. Ворот жмёт у шеи.
Нет! Пока не дрожим. А мороз в траншее.
Вот слегка рассвело. Вялый пушек грохот.
По спине потекло, миномётов хохот.
Все в атаку, за мной, я бегу, стреляя,
А позёмки дымок крутится, виляя.
Пламя, яркий разрыв, снег к земле прибит.
Лейтенант молодой до смерти убит!
Командир стрелкового взвода жил на войне три дня. Потом госпиталь, или убит.
Ах! Чистота Ростовой Натали, сродни одеждам ангелов Земли.
И, благостно к святыням припадая, мы от земли отходим в выси Рая.
В окопе под огнём дитя рожая, погибла мать, без святости, в грязи,
Зубами пуповину разгрызая. Дай Рай ей боже, Господи прости!
Бойцов тащила ты из под огня, свою судьбу нисколько не кляня,
А срок пришёл, тебя спасти не смог твой батальон, войны сильнее рок.
Около миллиона женщин во время Великой Отечественной войны сражались и обеспечивали различные службы тыла армии.
Какие люди ране жили!
Какие люди ране жили! Любили, воевали, пили.
А нам теперь судьба одна, плыть в лаве огненной гавна.
О вы, ушедшие в туманы, поддавшиеся на обманы.
Подумали б, e***а мать, чем кардинально всё менять!
Слеза ребёнка вам видна? Вот революции цена.
Но продолжают фарисеи, на удивление Расеи,
Вещать про пользу топора, под громогласное «Ура,»
Забыв, как свергнули царя, кто первой ходкой в лагеря?
Не мозг, субъект иных процессов, без стрессов, фобий и эксцессов,
Интеллигенция страны бежит к концу, задрав штаны.
Нам буря вовсе не нужна беда придёт на всех одна.
А коли прёшь ты на рожон, то ты не страшен, а смешон.
Не стоит так со всем народом. Прикинь, ты пред расстрельным взводом.
И разом всё в небытиё. Всё духоборчество твоё
Ушло во времени туман. И нет тебя. И жив обман!
Допустимости порог
Когда б вы знали, из какого хлама вы, гоблины, Творцом сотворены
В трудах своих державства и войны, отходы он использовал от храма.
Стараясь в дело всё пустить упрямо, не слушая наветы Сатаны.
Нет в том пустой на гоблинах вины. Ваш путь не суетлив. Идите прямо!
Пускает ветры ввысь Пантагрюэль. И наступает звёздная метель.
Рождаются карлуши и карлицы. В окрестностях Лютеции-столицы.
Кто выступает в роли здесь Творца? От истины не отвратить лица.
Идущий в мир вступает на порог. Такое совершает только Бог!
Из праха создаётся человек, a из ребра его подруга жизни.
Хоть шевели мозгой, хоть вовсе шизни, а проще не придумаешь вовек.
Творец, Создатель, или, скажем, Бог. Без вариантов. Нас придумать мог.
Но можно почитать и обезьяну. У всех нас допустимости порог!
Лобное место
Лобное место
Вот место Лобное. Голов тут не рубили, а возвещали Государя весть.
Могли царя-отца Указ прочесть. А уж потом поймали и убили!
Однако, тут была прямая связь. Преступник есть не человек, а мразь.
И коли преступаешь ты закон, то от закона будешь поражён!
Потом здесь брались за руки друзья, желая не пропасть поодиночке,
А после, в лагерях дойдя до точки, линяли за бугор, ища рыжья!
И только в наше время беспредел страдающих вагин и перформансов,
Под распеванье бесовских романсов, поставил слепо разуму предел.
Оно не плохо трахаться в музее, притырить, благо есть куда, курей,
Считать себя намного всех мудрей, и в церкви отчебучить что борзее.
Пусть рукоплещет вам народа тьма, компьютеры искрят от перегруза.
Вы выкидыш великого Союза, лишённые стыда, любви, ума.
А место Лобное стояло и стоит. Здесь в центре, толь трибуна, то ли плаха.
И очень даже явно говорит: Я всё могу, и словом, и с размаха!
Посвящается Кириллу Лаврову в роли вора в «Бандитском Петербурге!»
Жить не полем идти, быстро будешь выпит.
Тут, хоть в буби ходи, сединой обсыпит.
Где успех, где хабар? Где былые бабы?
Только в зоне «базар», день прожить бы кабы!
Срок за сроком мотать, задарма работать.
«Дачки» из дому ждать, да по фене ботать.
Это в песнях братва уркаганы гордые,
А на деле слова, до дешёвки стёртые.
Воровским я путём прямо с малолетки.
И на теле моём есть блатные метки.
Рвутся ввысь купола, это в зону ходки.
Да бикса у орла. Водка, карты, чётки!
Я на воле в гостях, зоной сожран нашей.
При таких вот мастях отдаёт парашей.
Пусть разводят понты, те кто помоложе.
А меня ждут «Кресты», и этап похоже!
А не люблю я творчество Шагала!
Вот летит еврей над крышами, и стремительно летит.
А внизу людишки мышами. Помельчал антисемит!
Тычут в небо люди пальцами. Глянь, уже евреев два.
Вышивать удобней с пяльцами. А полёты трынь-трава!
Я добавлю на картиночке крыши скат и скрипки плач.
В вышине посерединочке в красном фартуке палач.
Он сачком большим рубиновым ловит призрачную цель.
А в костюме габардиновом правду-матку режет Лель.
С упоением и силою, преклонив её к земле.
С криком: Хватит жить, постылая. Моген Довид на челе!
Крыши ж есть у нас горбатые, есть, в натуре, остроскулые.
Женские, чуть-чуть зобатые, и мужские, книзу снулые!
Опишите взаимоотношения в однополой семье. (домашнее задание)
СПИД бегом бежит в аптеку. С тонким криком ку-ка-ре-ку.
Потому что «петухи» ему вовсе не враги.
Просто первые друзья все парашные князья!
Хочет гад купить духов для приманки пидорков!
Призывает в свою рать, легче вместе помирать!
Только мы и мужики, кто с Содомом дружит.
Натурал, умри с тоски, ишь, живёт не тужит.
Я и баба и мужик. Это ж вдохновенье.
Славный половой тупик, от бабья спасенье.
Гомосеков в каждый дом, вот обычай новый.
Поздно применять кондом. Проще гроб дубовый!
(так, возможно, отреагируют американские школьники на учебное пособие: «А у меня два папы и ни одной мамы!»)