«Сестра» выходит в больницу меня привезли А где пистолет?
Пистолет или меч? А, может копье?
Опять все исчезло»
*
«Не хочу! Не хочу я в тюрьму! Тюрьма это рабство! Тюрьма это смерть!
Повезло, что первый этаж. Темная ночь и беззвездное небо. Раскрываю окно.
Свежий воздух коснулся лица. К карнизу прижался, перевеситься надо
Упал я на землю, пахучую сырой чернозем землю сырую. Теперь отползти. Хватаюсь за дерева ствол и вот у-у-у-же встал. Сильные ноги слабыми стали, но иду Ухожу от опасности подлой. Убежал. От тюрьмы я в тюрьму убежал. Как нескладно я мыслю Что это?
Сон или явь?
На койке лежу Был я в бреду?
Письмо редактору я написал тоже в бреду? Может, хоть это было все наяву? Никуда не сбежал»
*
Сестра, здесь я давно? чужим для себя голосом, еле двигая шершавым языком, прохрипел, превозмогая резкую головную боль, Александр.
Вопрос заколотился в нем, требуя выражения, когда он увидел за спиной входящей в палату медсестры хмурого полицейского.
Спросил, а сам с горечью отметил: «Обложили уже. Я опять в капкане Как трудно дышать Тошнит Судорога ноги крутит, ломает»
Очнулся? Второй день, бросила мимоходом медсестра и склонилась над лежащим на соседней койке.
*
«Сердце мое, словно бегун, несется с горы, стучит в бешеном ритме и тут же, будто в гору крутую затихает и, вот-вот, станет совсем»
«Завтра увезут на кичу! Замуруют и опять влепят срок огромный!
За что? Я, ведь, сам отказался от преступления.
Убедить их, Демофилину в этом? Возможно? Нет, конечно.
За что? Я, ведь, сам отказался от преступления.
Убедить их, Демофилину в этом? Возможно? Нет, конечно.
А добиться объективности при рассмотрения дела?
Они только за то, что осмелился пойти против них, в назидание другим, втемяшат срок на полную катушку!
Я выступил против существ, считающих себя господами. Вклинился в их вотчину: начал определять, им вопреки, кто прав виноват
Вырваться надо отсюда! Как? Конвой уже у дверей. В окно?
Этаж первый. Рвануть прочь? А дальше? Придумаю что-нибудь там Время покажет и хуже не будет.
Срок получить это смерти подобно Как, кем станет сынишка?»
«Снова в пропасть упал и мысли все растерял»
«За окном темень уже.
Сбежать я хочу, но даже встать не могу.»
«Сынишка-малыш ждет меня, ждет и, значит, силы найду. Надо найти»
«Надо, значит смогу и могу! Крепче зубы сжимаю и уже я встаю»
Санек изо всех сил сжал пальцами холодный металл края кровати. Напрягся, но тело было слишком тяжелым. Он почувствовал как испарина покрыла лоб.
«Слабость какая! Не могу я подняться. Они снова кинут меня за решетку! Надо вскочить и нестись Голову трудно поднять. Я же сильный! Надо чуть-чуть отдохнуть. Вот так дыхание свое разогнать. Затем задержать! И вставать! Тело будто налито свинцом и мышц словно нет»
Он медленно поворачивает голову к правому плечу. Прижался к подушке. Захватывает зубами наволочку. Одновременно оттягивая правое плечо от края постели и загибая левое, как на ринге закрывая скулу от удара, наполовину разворачивает туловище.
Опираясь на правый локоть и, держась левой рукой за край кровати, подтягивает тело и может уже приподняться.
Останавливается.
«Отдышаться мне надо»
Мышцы оживают. Сгибая, подтягивает ноги. Опускает их Пытается встать, но теряет равновесие. Падает на пол и, перевернувшись, правой рукой хватает соседа.
Остывшее тело того безответно, недвижно лежит.
«Холодный Недвижный. Он умер. Помочь ему уже ничем не могу.
Помочь? Сам я лежу на полу и не встать Другому помочь. Мой дурацкий характер: «помочь»
Надо скорее отсюда бежать Как?
Если даже доберусь до окна, уйти сил не хватит. Чуть чуть отдохну на полу.»
Он, сидя на полу, отдыхает.
«Как мне спастись от злыдней, власть захвативших? Как?
Уйти не могу. Мне никто не поможет.
Но
О! Он может помочь. Надо его на кровать мою перетащить! Будет принято, что умер здесь я Если раскроют подмену? Хуже не будет!»
Александр рванулся к соседу. Подумал, что рванулся, оставаясь на месте в бессилии.
Горько усмехнулся: «Силы никак не вернуть. Даже встать не выходит Невозможно его мне поднять Поднять, а еще и тащить на койку другую. Значит, они победят?»
Начал на ощупь искать за что ухватиться. Взялся за ножку кровати.
«Холод металла. Стоп. Колесико. Кровать! На колесах! Я их передвину! Поменяю местами! Силы на это найду! Время есть до утра.»
***
Утром была констатирована смерть Скифовского.
Санек, побывав на грани жизни-смерти-жизни и в состоянии перехода свободы-неволи-свободы, чувствует в себе требовательное клокотание настоятельно ищущих ответа вопросов.
«Зачем в этот мир я пришел? Кто создал это общество, где действую я по совести, а, в итоге, получаю только невзгоды?»
Александр умер в имени своем, чтобы жить и разобраться во всем под сенью имени чужого человека.
Прикрытие, сотворенное именем Валерия Саблина, позволило ему на время уйти от конфронтации с власть придержащими, уничтожающими всякого, кто мешал их благополучию.
Валерий ушел из жизни, но в имени своем остался
Через три дня Саша, чтобы исключить приход в больницу знакомых, близких Валерия, написав заявление, потребовал выписать его.
Получил паспорт Саблина. Мысленно попросил прощения у Валерия. Оделся в великоватую для его комплекции одежду и, наконец, будто вырвался из капкана, ступил на тротуар улицы. Здесь непривычно его ощущениям постоянного преодоления, борьбы, внешне свободно передвигались люди.
Сунул в карман паспорт, а ассоциации, вызванные совпадением приобретенной фамилии с именем героя, призывали его стать еще сильнее.
Немногие в Союзе знали, что Валерий Саблин, капитан третьего ранга, 8 ноября 1975 года поднял восстание на корабле «Сторожевой». В одиночку выступил против империи СССР и повел команду из Риги в Ленинград, чтобы встать на Неве рядом с «Авророй».
Немногие в Союзе знали, что Валерий Саблин, капитан третьего ранга, 8 ноября 1975 года поднял восстание на корабле «Сторожевой». В одиночку выступил против империи СССР и повел команду из Риги в Ленинград, чтобы встать на Неве рядом с «Авророй».
Решил начать революцию против партийных органов и правительства, угнетающих народ. Его арестовали и расстреляли.
Александр об этом знал.
Maй 1992 года. Санек, преодолевая слабость, осторожно ступая, медленно движется, удаляется от больницы
***
Белопенные волны
Величаво плывут облака
В вихре песчинка корабль Земля.
Как попал на корабль
не знаю.
По палубе
шатко, сутулый бреду.
Блуждающий взгляд.
Попугаи у ручек штурмвала.
Мышления штампы в речах.
В камбузе стряпают фразы
Глотайте, спешите.
А зачем?
***
Раздел второй. Касание церкви
Глава 1.
Познание
Солнечный летний день. Санек под чужим именем выписан из больницы.
Паспорт. Бумажник с мелочью.
В чужой тельняшке, рубашке, брюках, туфлях не по размеру Александр присел на скамейке в парке.
«Надо осмыслить происшедшее и увидеть дальнейший план действий.
Надо действовать. Как? Нужны в любом случае хоть какие-то деньги».
Взвесил все «за» и «против».
Понимая, что для знакомых он не должен существовать, решил пойти в ближайшую церковь.
Рос он атеистом, но жизнь заставила задаться вопросом о наличии Бога и его представителях священниках.
Знал о существовании некоего мистического тайного Знания, об Индийских Ведах и йоге, Ведах Славяно-Ариев, Скандинавских рунах, Буддизме, Иудаизме, Христианстве и Мусульманстве. Где-то в глубинах памяти «лежала» информация, что до изобретения книгопечатания, радио, телевидения церковь была абсолютным, монопольным средством воздействия на сознание людей. Инструментом воздействия были звук, слово, спектакли, дающие воспринимающим образ.
Воздействие всегда проводилось в двух направлениях: одно внешнее, видимое всем, проповедуемое течение, часть Знания, что воспринимало сознание и другое внутреннее, неизвестное для большинства, целостное влияние Знания на сознание и подсознание.
Все течения в религии всегда делились на экзотерическую, внешнюю форму (ритуалы, верования, догмы отдельной традиции) и эзотерическую, внутреннее ядро, сокрытую (описания духовного посвящения, трансцендентности, техники трансформации сознания, медитации, молитвы).
Экзотерическая сторона, по-своему, важна: помогает сохранить, не потерять эзотерическую суть.
Задача знающих всегда состояла в том, чтобы создавать здоровые экзотерические институты для передачи эзотерического учения своим современникам.
Постепенным обучением верующих и выдвижением на первое место трансформирующих практик созерцания, медитации, молитвы можно слепую веру заменить на очень важный, личный опыт единения-соприкосновения с духовным, божественным планом.
В создании Западной цивилизации и взаимоотношений в ней важнейшую роль, на явном и неявном уровне, сыграла христианская католическая Церковь.
Она утверждала «Истину» и из нее выводили мораль, а из морали следовали установки поведения, ставились задачи
Священники и сегодня являются одной из главенствующих составляющих в иерархии управления обществом.
Они из всех, владеющих богатством, виделись Саньку самыми добрыми и благожелательными передатчиками блага от Бога людям.
В нем, как и у многих, на бессознательном уровне господствовала установка: догмат о непогрешимости папы, преемника апостола Петра, представителя Бога на земле. Принималось верховенство церковной власти над светской. Догмат о Провидении, исполнении Господом Своего трансцендентального плана через посредников священников, носителей ИСТИНЫ.
Решил пойти к ним с просьбой помочь начать нормальную жизнь. Решил попросить там пособие.
«Они поймут, да и деньги, ведь, люди дают им Они помощники Бога».
Слабость в теле не позволила вскочить сразу и рвануться к цели.
Обхватил, крепко сжал пальцами доску скамейки. Перенес тяжесть тела на руки и, оттолкнулся от сиденья. Помог мышцам поднять тело.
Он встал. Повторно, завершающе, подумал:
Он встал. Повторно, завершающе, подумал:
«Надо быстрее к церкви. Там мне помогут».
Часа через два Александр находит церковь. Не знает как поступить, стыдится просить о помощи.
Заходит в здание.
Здесь идет служба. На возвышенности стоит благообразный пожилой священник. Он проникновенно, спокойно журчащим голосом, говорит об эгоизме и противопоставлении ему любви к ближнему своему
Сегодняшний день двадцатого века был наполнен доброжелательностью проповедника.
Священник, выступая с кафедры, дружески взывал к совести прихожан, братьев и сестер. Говорил, что часто люди проходят мимо тех, кому надо помочь. Помочь не трудно, но, чаще всего, многие, думая о своем, пробегают мимо ближнего своего.