Дамы решили, что приспособление, придуманное гениальным Сикорским под названием Бык это просто плагиат с древнегреческого или древнеримского.
Мэна просто помещают в этого медного Быка, и начинают потихоньку жарить.
И зачем? спросила Со.
Видимо, Сикор посчитал, что мэн, помещенный в Быка будет издавать звуки.
Какие? Петь?
Ноу, это очень сомнительно даже теоретически. Думаю, другие, сказала Да.
А именно? попросила уточнить Со.
Как-то: выть.
Выть, констатировала Со. А зачем? Кому приятно это слушать?
Видимо, уже тогда были сделаны теоретические разработки о лечении сердечных ран звуками.
Каким оружием наносили эти раны?
Предательством, ревностью, оскорблением, неразделенной любовью. Видимо, древние правители и правительницы были до такой степени ранимы, что тогдашние теоретики поняли:
Надо их как-то лечить.
И придумали Быка.
Да. Он воет, и раны, нанесенные этим Быком, начинают заживать.
Ужас. Неужели это правда?
Что? Что так бывает, или что раны действительно заживают?
Второе.
Теоретически вполне возможно. Единственное, что меня смущает, это глубина ран. Неужели могут быть такие глубокие болезненные раны, что захочется слушать этот вой, чтобы такая рана зарубцевалась? Неужели они сейчас я имею в виду уже этих Варвар этих варваров так обижаются, если не услышат ответ на пароль:
Только с моего разрешения.
Скорее всего, наоборот, ответила София. Именно для того, чтобы приучить их к культуре, чтобы люди понимали важность этого Пароля:
Только с моего разрешения.
Почему же тогда они так делают?
Забывают.
Что?
Забывают спросить Пароль.
А когда вспоминают всё уже кончено. И чтобы напомнить пусть и с опозданием ученые придумали этого Быка, констатировала Даша.
Думаю, не для этого, возразила София. Бык сделан для того, чтобы сделать саму рану. Ведь им же ж всё по барабану, как говорят некоторые подполковники, муштруя солдат. А надо, чтобы люди поняли:
У вас рана. Только вы ее просто не замечаете.
Бык воет и униженный, и оскорбленный начинает понимать, что был, действительно, ранен, а теперь излечился.
Умный народ.
Не такой умный, как кажется. Ведь это складывалось веками. А потом родится какой-нибудь Ньютон, обожрется яблок, и чтобы как-то оправдаться, захватывает себе все сделанные до него наработки. Так что Бык это общечеловеческое достижение. Как и Законы Ньютона.
И мы должны его испытать, резюмировала Даша. Мне кажется, я бы лучше полетела на парусной птице с утеса над морем.
Я бы даже над пропастью, сказала Со. И добавила: не могу поверить, что они так бесчеловечески относятся к людям.
И действительно, все оказалось значительно проще, чем они думали. С одной стороны, проще, а так-то конструкция была довольно сложной.
И мы должны его испытать, резюмировала Даша. Мне кажется, я бы лучше полетела на парусной птице с утеса над морем.
Я бы даже над пропастью, сказала Со. И добавила: не могу поверить, что они так бесчеловечески относятся к людям.
И действительно, все оказалось значительно проще, чем они думали. С одной стороны, проще, а так-то конструкция была довольно сложной.
Софию уложили на помост, задрали платье, а сверху по конструкции на нее забрался большой черный бык. Так-то, без конструкции, его тяжести никто бы не мог вынести.
Вот это произошло в их первую поездку. А теперь они ехали отомстить за все нанесенные им здесь оскорбления.
А чтобы никто не знал, решили нанять киллера. Одного, но способного справиться, если не со всем поселением, то хотя бы перебить часть. И обязательно:
Атамана, Варвару, Сикорского и Голиафа.
3
Никто не нашел Дашу и Софию, а Голиаф нашел. Он сел под деревом и запел своим пискливым голосом песню про двух девушек, которых он очень любит, но не знает, где их найти. Но однажды ему очен-но повезло. Он сидел под высоким деревом и мечтал. И мечты сказали ему:
Далекое бывает очень близко. Так близко, что не всякий может его увидеть.
Срублю-ка я это большое дерево, и посмотрю, кто там живет. Что за диковинные птицы.
И он начал методично рубить дерево саблей.
В конце концов, девушки не выдержали, и закричали из-за ветвей:
Окей, окей, мы спускаемся!
Кажется, птицы разговаривают, сказал Голиаф и осмотрелся по сторонам.
Он притворяется, или не понимает, что мы здесь? спросила Даша.
Скорее всего, он заметил нас, а сейчас, скорее всего, пугает, ответила София.
Значит, он не срубит дерево до конца, и мы не упадем?
Скорее всего.
Мы высоко сидим, мне страшно.
Мне тоже. И они закричали:
Хватит, хватит, мы сдаемся.
Но Голиаф как будто не слышал, и продолжал рубить.
Ты, глухой циклоп, прекрати рубить, сломаешь саблю.
Бесполезно.
Он прорубил дерево уже на одну треть. Скоро оно должно было повалиться. Голиаф перестал только после слов Софии:
Закончи стучать по дереву, больван!
Смотри, подействовало, сказала Даша.
Они начали спускаться, а Со приговаривала:
Молодес, молодес, больван.
Едва они ступили на землю, Голиаф нанес Даше сильный удар в лоб.
За что ты так сильно ее ударил? спросил София.
Так не надо было стучать на меня.
Она не стучала.
Но хотела.
И не хотела. По крайней мере, это никому неизвестно.
Тогда за то, что заставила меня так подумать. Зачем мне волноваться из-за какой-то Матрешки.
Могу я высказать тебе свое мнение? спросила Со.
Да, пожалуйста. Все равно тебе это не поможет. Я сдам вас Варваре. В Бойцовский Клуб. Будете гладиаторами. Для таких баб, как вы, здесь только два пути:
Или биться, или трахаться.
Можно я выберу первое?
Да, можно хоть первое, второе, третье!
А что третье?
Третье Голи не успел договорить, а может даже, вспомнить свою третью мысль, так как она просто на просто не умещалась на глиняной дощечке его памяти, Со провела ему правый боковой. Гигант потряс головой, но очухаться вот так сразу все-таки не смог, и упал на колено.
София хотела продолжить, но Даша попросила одолжить ей:
Этого Коротышку. Голиаф стоял на коленях, и был с ней почти одного роста: метр пятьдесят. Может чуть больше. Но метр шестьдесят точно не было. Метр пятьдесят пять, может быть.
Окей. Бей, пока у него голова еще кружится, сказала Со. Она думала, Даша обеспечит встречу картофельного лица Голиафа со своей коленкой. Но легкая Да прыгнула с разбегу, и опустила две свои подошвы на морковный нос Голиафа.
Потом они потащили его, опутав себя веревками, как волокушу, и положили между двух берез средней величины. Измерили шагами расстояние до каждой, и немного сдвинули Голиафа, чтобы расстояние было одинаковым.
Как думаешь, разорвет?
Не уверена. Но толстые мы не сможем согнуть.
Хорошо, давай привяжем к этим.
Побеседовав между собой, девушки согнули сначала одну березу, привязали к ней одну ногу противника, потом согнули другую березу, и привязали к ней вторую ногу. Они решили, что нагибать сразу две березы не получится.
В одиночку можно не удержать согнутую березу, сказала Даша.
В одиночку можно не удержать согнутую березу, сказала Даша.
А так?
А так Да сначала залезла на одну березу, кинула веревку Со, и, таким образом, вместе одна снизу, другая сверху они смогли согнуть довольно толстое дерево. Ногу Голиафа привязали к вершине. Даша полезла на второе дерево, а София удерживала тело на земле.
Давай быстрее! крикнула она Даше.
А че? Какие-нибудь проблемы?
Та вырывается!
Очухался?
Не, но ему помогает гравитация.
Кто помогает? не поняла Даша.
Да этот Ньютон, открывший Закон Притяжения.
Притяжения? Тогда это должно не мешать, а наоборот, помогать! крикнула Да, уже почти поднявшись на самый верх березы.
Так я и говорю, что несмотря на то, что Ньютон открыл Притяжение, он все равно старается подняться вверх раньше времени.
Ты права, открыл-то, открыл, но, видимо, открыл мало. Сядь на него всем телом, дорогая, посоветовала Да. Она спустись вниз, сидя, как маленький медвежонок на верхушке, и они стали привязывать вторую ногу. Но их веса все-таки не хватило. Голиаф начал подниматься раньше времени.
Вяжи быстрей! закричала София.
Сейчас, сейчас. Но сила берез была все-таки намного больше силы английского математика. Плотно привязать вторую ногу не удалось. Голи начал подниматься, как на воздушном шаре вверх, и наконец, повис между двух берез. Одна его нога была плотно привязана к дереву, а другая болталась на двухметровой веревке.
Поэтому его и не разорвало, сказала Даша. И добавила: Наука.
Да-а, добавила подруга, не так силен этот Ньютон, как его малюют. Или наоборот?
Кажется, наоборот, сказала Даша. Так-то бы он улетел на Луну.
Теперь скажут, что мы были втроем.
А кто третий?
Ньютон.
А! Да. Один на один вообще трудно остаться.
Мы живем в развитом обществе.
4
Девушки сели под одним из деревьев, на которых висел Голиаф, выпили вина, положили перед собой запеченную рыбу. С собой у них, естественно, ничего не было. Кроме небольших флаконов с духами. Они висели на золотых цепях, на шее, вместо бриллиантовых, изумрудных или рубиновых ожерелий.
Кстати, я люблю рубиновые ожерелья, сказала Даша, и помазала себя из фужерчика духами со вкусом ландыша. У Софии форма была другая. Это был шарик на палочке. И духи имели тяжелый сладковатый запах.
Тебе не нравится? спросила София.
Это вкус колдовства, сказала Даша.
Тогда я помажу только голову рыбы.
Хорошо, я тогда своими помажу хвост.
Дело в том, что рыба Голиафа пахла рыбой, а им это не нравилось. Дамы любили рыбу с травами. С розмарином, орегано, базиликом, тимьяном, лимоном. А так как с собой у них специй не было, решили использовать каждая свои любимые духи. Вообще, конечно, для этого надо иметь привычку. Например, если бы Голиаф сорвался с деревьев, он бы не стал есть эту духовую рыбу. Он даже сейчас, сверху, закричал:
Уйдите отсюда! Я не могу вынести этой пытки.
Они подумали, что ему больно. Голиаф с трудом держал ногами угол в сто двадцать градусов. А березы тянули его все дальше и дальше.
А чем дальше, тем трудней сопротивляться этим березам, сказала София.
Они как пружины, сказала Даша. Но думаю, сейчас он высказался по поводу запаха духов.
Не любит?
Нет.
Тварь.
Тварь безмозглая. И они с удовольствием продолжали есть рыбу, политую духами, и пить вино из фляжки Голиафа.
Его надо добить, сказала Даша. Зачем мучиться.
У него, вероятно, были лук и стрелы, сказала Со.