Широко простирает уши свои отважник Пактовий в дела человеческие. Подпись: Мих. Ломоносов. Что-то похожее было написано на траченном непогодой щите у ворот страшно вонючего завода Алексей ехал в автобусе из Салтыковки на станцию Озёрск, чтобы там сесть на электричку, и, проехав этот завод, автобус остановился, два парня с одутловатыми мордами просунулись в дверь и спросили хмуро: кому и сколько? Человек пять подали им деньги и получили по одной или по две пластиковых бутылки с прозрачной жидкостью, потом уже Алексей догадался: спирт «А милиция у них купленная вся», сказал один из покупателей, с ним как-то отчаянно согласились, автобус же тем временем катил дальше, по обе стороны дороги были заснеженные поля, очень далеко чернел лес и стояли грязно-розовые дома.
Внизу, в застеклённой и зарешёченной каморке, на медицинской кушетке спал милиционер. Спал бдительно: как ни тихо шёл Алексей, он приподнял голову и посмотрел на него.
Ты кто? А, сообразил. Новый военрук?
Так точно. Извини, что разбудил
Да я не сплю. Днём выспался.
Я вот тоже Вообще не могу на новом месте, пока не привыкну.
Знакомо. Куришь?
Курю, Алексей нырнул в карман, достал «Кэмел» единственный здешний табак, который чем-то напоминал настоящий.
О, согласился милиционер, Алексей наконец сосчитал его звёздочку: младший лейтенант. Богато.
Стараемся, пожал Алексей плечами.
О, согласился милиционер, Алексей наконец сосчитал его звёздочку: младший лейтенант. Богато.
Стараемся, пожал Алексей плечами.
Они немного подымили молча.
Как тут обстановка? спросил Алексей.
Всяко, сказал милиционер. На праздники было тяжко, теперь вот двадцать третьего февраля да восьмого марта тоже концерты ожидаются А так ничего. Терпимо.
Понятно.
Через вход-то этот лезут отмороженные. Которые поумнее тем девки из окон сами верёвки бросают. Но это уже не наша компетенция. Ваша, скорее.
Ну да. Других забот нет.
Есть, наверное. Но и эта тоже. Ты ещё новенький, а вот как начнёт с тебя директриса стружку снимать