Пусть в бездонной дали
примелькается звездочка где-то,
Робкий лучик скользнет,
сквозь завесы быть может дойдет,
Я пишу в одиночестве,
молча и жду без ответа,
Это голос весны
каждой ночью в дорогу зовет.
Вновь смыкаются веки,
глаза прикрывая устало,
И кончается рифма,
что прочим совсем невдомек,
Пролетит эта ночь,
оглянешься ее и не стало,
И возникнет другая
в означенный временем срок.
Вновь разбудит всем снам вопреки,
примостится поближе,
Словно мыши шмыгнут по постели,
чтоб тайно пробраться в мой дом,
И сомнамбулой встану в тиши
и сквозь сон вновь услышу,
Как стихи потаенно
зажгутся сквозь темень огнем.
Весенняя жалоба
Ты, вселенская древняя ночь,
Чертишь звездами смыслы
в небесных скрижалях,
Потаенными тропами
бродит в неведомых далях,
Тот, кто каждому в силах помочь,
Объяснить и озвучить
неясные смыслы,
По ночам, что так часто
вторгаются в мысли мои,
Когда трелью любовной
исходят в садах соловьи.
Погруженные днем
без конца в суету бытия,
Чем подавлена часто нестойкая воля моя:
Неизбежными встречами,
звоном пустых разговоров,
Словно кто-то чужой
подсылает втихую мне вора,
Что крадет столь бесценное время
для мелких страстей.
Отогнать бы, забыть их,
ненужных, нежданных гостей,
Занавесить бы душу
ковром-невидимкой,
Чтоб никто не нашел никогда
потаенной тропинки,
Одиночество хрупкое
ранить и жалить мое.
Но утратили люди
природную скромность,
Празднословие,
леность и бесцеремонность,
Суета утомительных фраз.
В паутине я этой совсем безнадежно завяз,
Бьюсь, безмолвно кричу:
отпустите, устал я сражаться,
Мне бы только взлететь,
мне бы только немного подняться
В тишину одиночества.
Очень мне хочется,
Слушать в ночи тишину,
не внимать никому,
Оставаясь лишь с Богом единым,
как перст одному.
Иосифо-Волоцкий монастырь
Весенняя жалоба
Ты, вселенская древняя ночь,
Чертишь звездами смыслы
в небесных скрижалях,
Потаенными тропами
бродит в неведомых далях,
Тот, кто каждому в силах помочь,
Объяснить и озвучить
неясные смыслы,
По ночам, что так часто
вторгаются в мысли мои,
Когда трелью любовной
исходят в садах соловьи.
Погруженные днем
без конца в суету бытия,
Чем подавлена часто нестойкая воля моя:
Неизбежными встречами,
звоном пустых разговоров,
Словно кто-то чужой
подсылает втихую мне вора,
Что крадет столь бесценное время
для мелких страстей.
Отогнать бы, забыть их,
ненужных, нежданных гостей,
Занавесить бы душу
ковром-невидимкой,
Чтоб никто не нашел никогда
потаенной тропинки,
Одиночество хрупкое
ранить и жалить мое.
Но утратили люди
природную скромность,
Празднословие,
леность и бесцеремонность,
Суета утомительных фраз.
В паутине я этой совсем безнадежно завяз,
Бьюсь, безмолвно кричу:
отпустите, устал я сражаться,
Мне бы только взлететь,
мне бы только немного подняться
В тишину одиночества.
Очень мне хочется,
Слушать в ночи тишину,
не внимать никому,
Оставаясь лишь с Богом единым,
как перст одному.
Иосифо-Волоцкий монастырь
Он сиял вдалеке куполами,
Первозданный, сверкающе-белый,
Четырьмя отражаясь прудами
В очертаниях тонких и смелых.
С божьим миром стремясь породниться,
Облакам поклоняясь недоступным.
В обрамленьях глазели бойницы,
По стенам хоронясь неприступным.
Сколько видел он горя-печали,
Сколько душ сохранил от напасти,