Михаил прекратил читать, отложил в сторону тетрадь и, как будто что-то вспомнил, схватил мобильный телефон.
Так-так. И что же нам скажет Павел? врач стал разговаривать сам с собой. Может быть ситуация прояснилась.
Абрамов уж очень долго не отвечал. Селин начал нервничать. И уже, когда вот-вот гудки должны были прекратиться, трубка вдруг издала звук.
Что ж ты так долго не отвечаешь? выдохнул с облегчением Михаил. Я тут, как на иголках, места себе не нахожу.
Не волнуйтесь вы так, успокоили на другом конце провода. Никакой катастрофы нет. У нас есть ещё месяц. В договоре прописаны форс-мажорные обстоятельства.
И что ты имеешь в виду под форс-мажорными обстоятельствами? не успокаивался Селин. Ведь не было же никаких землетрясений, терактов, войну нам никто не объявлял.
Можно устроить пожар в вашем офисе, на полном серьезе посоветовал Павел. Это и есть форс-мажор.
Ты с ума сошёл! воскликнул Михаил. Ещё в какую афёру ты меня вовлечёшь?
Тогда будем защищаться в суде, ничего другого я не вижу, Павел был уж очень спокоен. У меня есть несколько вариантов защиты в случае, если на нас подадут в суд. Хотя вряд ли потерпевший подаст на нас в суд из психиатрической больницы.
Не мели чушь. Он это сделает, как только выпишется. Или это могут сделать его родственники. Известно ли тебе, сколько нам будет стоить каждый просроченный день?
Конечно, известно. Я только удивляюсь, зачем вы внесли такую сумму? Это очень неосмотрительно.
Михаил и сам понимал, что погорячился, составляя этот контракт. Но после драки кулаками не машут.
Я же был уверен на сто процентов, что ничего экстраординарного не произойдёт, размышлял Селин, закончив разговор с адвокатом. Как же этот Вит мог меня обвести вокруг пальца. Меня, человека с многолетним опытом, который почти никогда не ошибался.
Я же был уверен на сто процентов, что ничего экстраординарного не произойдёт, размышлял Селин, закончив разговор с адвокатом. Как же этот Вит мог меня обвести вокруг пальца. Меня, человека с многолетним опытом, который почти никогда не ошибался.
Михаил ещё немного походил по комнате. Его совсем не волновало, какой прекрасный вид открывается из окна его номера, совсем не волновало, какие удобства находятся в гостинице. Его мысли были заняты только тем, как соблюсти условия контракта и не попасться на крючок финансовых проблем.
Через некоторое время, Селин снова схватил свой мобильный. На другом конце ответили сразу же.
Доброе утро, Михаил Наумович, защебетал в трубке приятный женский голос. Как добрались?
Какое доброе утро? недовольно пробурчал профессор. Уже время обеда. И совсем недоброе было это утро. Лена, я не смогу приехать. Нужны серьёзные причины, чтобы отпроситься. Не могу же я распространяться об эксперименте раньше времени. Да, и они все не поймут, в чём дело? Что нового? Абрамов тут лепил мне насчёт пожара в офисе. С тобой он тоже разговаривал на эту тему?
Так он, наверное, шутит, улыбнулась Фурман. Мне он ничего такого не предлагал.
Хороши шутки. Может он захочет заплатить неустойку со своего кармана. Бездомов не согласится платить сверх того, что прописано в договоре. Это наша ошибка и решать её придется нам с тобой.
Да уж, за двоих немалая сумма может набежать, озабоченно проговорила Елена.
Нет, нет, Вита мы в расчёт брать не будем, заявил Селин. Подписывая документы, он подтверждал, что является здоровым, и никаких подозрительных симптомов у него нет. Он сознательно ввёл нас в заблуждение, скрыв то, что он, иногда, слышит «голоса». Этим он нарушил договор, который мы можем без последствий аннулировать. Меня волнует Петришин. И, если завтра его не выпишут с пометкой «здоров», то у нас будут серьёзные проблемы.
А почему бы нам не сделать то же самое и в отношении Петришина? спросила Фурман. И проблема будет решена.
Так ведь он же здоров, воскликнул Михаил. Как я могу пойти на это. Мы же врачи, дающие клятву Гиппократа, где главное не навреди. Как я буду смотреть в глаза коллегам после этого.
Просто врачебная ошибка, стояла на своём Елена.
Он потом через суд за эту врачебную ошибку столько денег с нас вытянет, что мама не горюй. Селин соскочил с кровати и стал нервно прохаживаться по комнате. Я не хочу портить парню жизнь. И буду добиваться его выписки. Пусть это и произойдёт значительно позже.
Слова коллеги всё-таки заставили профессора немного задуматься.
Петришина, конечно, жаль, но в больнице его будут держать до тех пор, пока я не докажу местным эскулапам, что они ошиблись. А ведь это может тянуться месяцами. Ведь, несмотря на мой авторитет, врачи неохотно признают свои ошибки. С Витом же я ошибся. Теперь они на это будут давить. Вот, смотрите, Селин тоже не всегда может поставить верный диагноз. А главврач там ушлый такой мужичонка, имеющий какие-то знакомства в Министерстве. Моё слово против него. Неизвестно, кто победит? А в противном случае, два врача-психиатра против пациента. И у Петришина не будет шансов. Его, конечно, через какое-то время выпишут, но пятно психбольного останется на всю жизнь. Нет, не могу я так поступить. Меня совесть замучает.
Профессор глянул на часы. Начало второго. Что там говорили насчёт обеда?
На тумбочке лежал лист с информацией. Селин бегло пробежал его глазами. Так и есть, уже можно спускаться вниз и пообедать. На банкет он не пойдёт, лучше прогуляется по городу. А вот общее собрание пропустить нельзя. Наверняка, там проведут перекличку, чтобы проверить все ли приехали.
Михаил разложил вещи в шкаф, умылся, взял с собой бумажник и документы, и пошёл к лифту.
Обед Селину не понравился. Видимо, находясь в стрессовом состоянии, организму было не до гастрономических изысков. Возвращаясь в номер, профессор лоб в лоб столкнулся с мужчиной, лицо которого было уж очень знакомым.
Здравствуйте, Михаил Наумович, широко улыбнулся незнакомец.
Селин недоумённо посмотрел на мужчину.
Не узнаёте. Я, Бугаев Василий, 20 лет назад я был вашим студентом.
Бугаев! Как же Селин мог запамятовать одного из лучших своих студентов. А ведь он всегда уделял повышенное внимание и помощь таким. За свою фамилию Василий в кругах студенчества получил кличку «Бугай», хотя ничего «бугайского» в его внешности не было: среднее телосложение, средний рост. Кажется, отец Василия тоже был психиатром и сумел заразить этой областью медицины и сына.
Здравствуй, Василий, подал руку для приветствия Селин. За двадцать лет ты очень изменился. Извини, сразу не узнал. Тебя тоже пригласили на симпозиум? Очень рад. И где ты сейчас работаешь?
У меня в окрестностях Гамбурга своя клиника на сорок человек.
Ничего себе, то ли с завистью, то ли с восхищением воскликнул профессор. А почему в Германии, а не на родине. Здесь же тоже огромный контингент страждущих.
На родине как-то не получилось, пожал плечами Василий. Очень много денег нужно. В Германии с этим проще. Вот через пару лет думаю расширяться.
Молодец. Приглашение на этот симпозиум это признание твоих заслуг в медицине. Имеешь какие-то перспективные разработки и нововведения?
Да. Есть кое-что, скромно ответил Бугаев. Применение ультразвуковых волн при лечении эпилепсии.
Вот как! Очень интересно! И есть положительная динамика.
Да. Хотя исследования ещё не закончены. Но период ремиссии увеличивается.
И как же ты определяешь период ремиссии, ведь у разных больных он отличается. И вообще, нет никаких прогнозов, когда начнётся очередной приступ.
Я завтра буду выступать с докладом. Очень хочу, чтобы вы послушали меня.
Конечно, конечно, Василий. Ты меня очень заинтересовал.
Какой же я лицемер, подумал Селин. У меня своих проблем выше крыши и его доклад абсолютно мне не нужен. Всё это чепуха. Я-то понимаю, что его разработки не имеют научного интереса. А жаль, такой перспективный студент был. Сейчас я его проверю на «вшивость».
Вот скажи, Василий, как коллега коллеге, что будешь делать, если вдруг ты поставил неверный диагноз и отправил в клинику совершенно здорового человека?
У нас такого не бывает, пожал плечами Бугаев. Любой диагноз проверяется несколькими психиатрами, а уж потом человека с согласия родственников помещают на лечение. Вероятность того, что ко мне в клинику попадёт такой пациент, очень мала.
И всё-таки, наседал на своего ученика профессор. К тебе привезли больного, ты поставил ему диагноз, а потом оказалось, что все твои коллеги и ты, в том числе, ошиблись. Что будешь делать с таким пациентом?
Василий недоумённо посмотрел на Селина, всем своим видом показывая, что разговор ему не очень приятен, но, немного подумав, ответил:
Я его незамедлительно выпишу, принесу извинения и договорюсь с ним о компенсации, если он вдруг надумает подать на меня в суд. А вы намекаете на то, что я могу поставить неверный диагноз. И, видимо, сомневаетесь в моих профессиональных качествах.
Ни в коем случае, замахал руками Михаил. Я уверен, что ты очень хороший психиатр. Но ни один врач в мире не способен точно определить, где психически больной, а где здоровый человек. Ты со мной согласен? И чего мы стоим посреди прохода. Давай пройдём в лобби и там продолжим наш разговор.
По выражению лица Бугаева было видно, что он уже сожалеет, что завёл разговор с Селиным. Профессор так и прошёл бы мимо, не узнав его. А сейчас он ставит такие каверзные вопросы, что пора бы уже подумать о проверке его психического здоровья.
Так ты согласен со мной или нет? снова спросил Михаил, удобно расположившись на диване в вестибюле.
Смотрите, если у человека периодически происходят эпилептические припадки, то ошибиться невозможно, ответил Василий, отведя глаза.
Я об других психических расстройствах и синдромах. Вот как ты диагностируешь то или иное психическое отклонение от нормы.
Это очень сложный вопрос. Смотря, какими критериями руководствоваться при определении психического расстройства. Ведь тут важно рассматривать этот термин с разных точек зрения и стараться сразу же исключить отрицательные стороны личности или черты характера.
Молодец, Василий, радостно вскрикнул профессор. К тебе на приём пришли два пациента с одинаковой проблемой. Оба очень застенчивы, тяжело контактируют с незнакомыми людьми, оба молчаливы и замкнуты. В связи с этим возникают проблемы на работе, не могут наладить отношения с женщинами, не имеют друзей. Но один из них родился таким, а другой всё это приобрёл в результате травмирующих факторов. Для первого такое состояние естественно, и он испытывает минимальный дискомфорт. Он родился с этим и ничего другого в своей жизни не испытывал, он считает своё состояние нормальным, хотя и хочет что-либо изменить. Согласись, такому пациенту психиатр не нужен, ему нужен хороший психолог. А вот второй Он страдает от своей проблемы, ведь помнит себя совсем другим и это влечёт за собой изменения в сфере чувств, мышления и поведения. Такое состояние причиняет ему душевные муки. И чем дольше длится такое состояние, тем большая вероятность для него стать нашим пациентом. Так как же ты всё-таки определишь, кому из них нужно лечение, а кому нет. Ведь первый же здоров, а вот у второго есть психическое отклонение.